Легионер. Книга вторая - Вячеслав Александрович Каликинский

тюрьмы получил из Петербурга шифрованную телеграмму с приказанием отобрать для этого этапа 40–45 осужденных арестантов, крепких физически, способных перенести длительное морское путешествие и немалые тяготы по освоению новых, практически не обжитых мест. О чем я и докладывал своевременно…

– Милейший! – бесцеремонно перебил хозяина Судейкин. – Милейший, прошу без всей этой вступительной лирики! Я не был бы здесь, если бы не знал всего этого! Как вы предполагаете осуществить э… побег нужного нам арестанта?

– Прошу прощения, господин полковник! В свете поставленной передо мной задачи наиболее целесообразно, на мой взгляд, произвести подмену означенного арестанта после медицинского освидетельствования и направления оного в городскую лечебницу. Освидетельствование начнется уже завтра. В первую очередь доктором будут осмотрены арестанты, заявившие о своих болезнях. Означенный арестант еще вчера получил адресованную ему записку, в которой ему предложено еще до врачебного осмотра заявить тюремному начальству о своей хвори. Доктор Малышев, заранее мною предупрежденный и ознакомленный с фотопортретом означенного арестанта, подтвердит его болезнь и необходимость помещения оного в городскую лечебницу…

– Постойте-ка! А этот доктор – как его? Да, Малышев – не начнет болтать на всех углах о щекотливом поручении?

– Это исключено, господин полковник! Ранее доктор был замешан в неприятности, грозившие ему не только лишением медицинской практики, но и судебным преследованием. Он уже оказывал вверенному мне жандармскому управлению некоторые услуги щепетильного свойства, и никоим образом не заинтересован в предании их гласности. Проверка показала лояльность Малышева, а также полную готовность к оказанию любых требуемых от него услуг.

– Понятно. Но из разумной предосторожности я бы рекомендовал после проведения первого этапа операции отправить этого доктора куда-нибудь подальше. С ревизией в глухой уезд, что ли…

– Слушаюсь! Будет исполнено! Разрешите продолжить?

– Давайте. Тьфу, ну и сигары у вас, милейший! Веником пахнут, дрянью какой-то…

– Извините, но здесь, в провинции…

– Ладно, знаю! Итак?

– По существующим правилам, больные и слабосильные арестанты будут выделены в особую команду и отправлены в больницу. Пешим порядком, под конвоем – ходячие. И в тюремных возках – совсем хворые и немощные. Доктору Малышеву мной даны указания производить осмотр арестантов весьма критически и, по возможности, не увеличивать число пациентов больницы числом свыше 4–5 человек. Это даст возможность поместить всех больных в специально выделенную больничную палату с крепкими решетками на окнах и ограничить надзор над ними больничными сторожами, без привлечения тюремного персонала.

– Что ж, разумно, разумно. А как вы предлагаете произвести подмену?

– Местная пересыльная тюрьма располагает всего двумя возками для перевозки арестантов. Один из них, ввиду поломки, мною же и организованной, сегодня был отправлен для починки в каретный сарай местной пожарной части, где доверенными людьми и была произведена совершенно незаметная реконструкция внутренней части возка.

– Насколько незаметная? – перебил Судейкин. – Милейший, больше внимания мелочам! Именно мелочи губят порой сложные многоходовые операции!

– Не извольте беспокоиться, господин полковник! Изнутри тюремный возок, как известно, разделен надвое глухой продольной стенкой. И арестанты, помещенные каждый в свою половину, не имеют возможности видеть друг друга. Наш арестант будет помещен в правую половину возка, а левая перед самой отправкой будет признана непригодной для другого арестанта ввиду поломки дверного запора с означенной стороны. Таким образом, наш арестант будет отправлен в больницу один. Якобы один – ибо в «непригодной» для перевозки половине будет заранее укрыт его подменщик. В пути следования наш арестант и его подменщик поменяются местами через специально сделанный и тщательно замаскированный лаз. И в больницу будет препровожден, таким образом, подменщик. «Пустой» же возок снова отправится в пожарную часть для починки. Там все следы «реконструкции» будут уничтожены, и возок вернется в прежнее свое состояние. Кучер, разумеется, тоже мой доверенный человек. Приняты меры к тому, чтобы в каретном сарае пожарной части в тот час никого не было – кроме ожидающих нашего беглеца саней с быстрыми лошадьми. На железнодорожной станции под парами будет ждать паровоз с зафрахтованным для вас и нашего беглеца вагоном.

– Что ж… Толково, милейший! Пока я не вижу в этом плане никаких изъянов. Ну, а что с подменщиком? Кто он вообще таков?

– Подмена нашего арестанта, должен признаться, была самый трудной частью этой операции, господин полковник. Во-первых, за столь короткое время нам не удалось найти человека, который по приметам статейного списка был бы похож на нашего арестанта. Чтобы подмена сразу не раскрылась, доктор Малышев согласился объявить привезенного арестанта заразно-больным – что позволит держать его отдельно от прочих. Однако, поскольку вы настаиваете на удалении Малышева из города, существует вероятность того, что другой доктор из больницы может раскрыть обман. У нас есть только два пути сохранения тайны подмены: организация его немедленного побега из больницы, что достаточно сложно и потребует дополнительных усилий и времени, либо…

– Да, милейший! Именно – «либо»! – Судейкин раскрыл свой саквояж и осторожно вынул из него аптекарскую склянку с буроватым порошком на дне. Надписи либо сигнатуры на склянке не было. – Это снадобье, как меня заверили, легко растворяется в любой жидкости. Его тут достаточно для того, чтобы отправить на тот свет двух-трех человек. Ваша задача: как только Малышев исчезнет из города, организовать добавку этого снадобья в пищу подменного лица. И добиться того, чтобы «эпидемиологически опасный» труп был как можно быстрее захоронен. Желательно – без освидетельствования со стороны тюремной администрации. Вы меня поняли? Да что я говорю – вы ни в коем случае не должны допустить подобного освидетельствования!

– Так точно, понял!

– Для всех Ландсберг должен считаться внезапно умершим в больнице и захороненным где-нибудь за оградой кладбища. Еще рюмку коньяка! – неожиданно потребовал Судейкин.

Заметив, что руки у его провинциального коллеги мелко дрожат, а на лбу выступила испарина, гость прикрикнул:

– Не будьте бабой, милейший! Вы давали присягу! В случае точного выполнения плана вас ждет награда и перевод в столицу. Чего вы кукситесь? Я не знаю, да и не желаю знать личности этого самого подменщика, но почему-то убежден, что это никак не почетный гражданин вашего города! Какой-нибудь никчемный бродяжка, не стоящий переживаний! Я прав?

– Так точно, беспаспортный бродяга, которому за выполнение его роли мною обещан чистый паспорт.

– Плюньте на него и на свои обещания, милейший! Этот чистый паспорт можете положить в гроб своему протеже, ежели желаете. И тем самым, хоть и формально, выполнить свое обещание. Выше голову, штабс-капитан!

Полковник успокаивал и ободрял хозяина, как мог, еще минут десять. Наконец, почувствовав, что тот успокоился, Судейкин мягко порекомендовал:

– И вот еще что, милейший. Не исключаю, что некоторое время спустя ваш город может посетить генерал Путилин, начальник Сыскной полиции