Дневник Бриджит Джонс - Хелен Филдинг

Когда она ушла, был уже одиннадцатый час, поэтому я позвонила Тому: сообщить ужасную новость о том, что Дэниел снова не проявился, а также узнать его мнение по поводу полярно противоположных советов Джуд и Шерон. Том сказал, что слушать не надо ни ту, ни другую. Не стоит ни кокетничать, ни выступать с грозными тирадами, нужно просто быть гордой, надменной и неприступной.

По его утверждению, мужская психология так устроена, что каждый мужчина как бы видит себя на некой лестнице сексуальных отношений, где все женщины располагаются на ступеньках либо ниже, либо выше его. Если женщина находится «ниже» (т. е. стремится к мужчине, хочет с ним секса), он ею не интересуется. Такой подход вгоняет меня в тоску, но Том советует мне трезво воспринимать реальность и говорит, что если я и вправду влюблена в Дэниела и хочу поразить его в самое сердце, то не должна обращать на него никакого внимания и держаться мне с ним следует как можно более холодно и отчужденно.

Так ни в чем и не разобравшись, я легла спать, но три раза за ночь меня будил звонками папа.

– Когда ты любим, на сердце у тебя будто теплое мягкое покрывало, – говорил он, – а потом его берут и сдергивают… – и заходился слезами. Звонил он из домика покойной бабушки Олконбери, где, по его словам, он живет, «только пока все не уладится».

Внезапно я понимаю, что все переменилось и теперь я забочусь о родителях, а не они обо мне. Это как-то противоестественно и странно. Ну не настолько же я старая.

Понедельник, 6 марта

56 кг (оч. – оч. хор., главный секрет успешной диеты – не взвешиваться).

Могу официально заявить, что путь к сердцу мужчины лежит не через его желудок, а также не через секс, красоту и чудесный характер, а исключительно через отсутствие всякой заинтересованности в данном мужчине.

Весь день не обращала на Дэниела никакого внимания и делала вид, что очень занята (чур, не смеяться). «Новое сообщение» так и пыхало на экране, но я только вздыхала, закатывала глаза и откидывала со лба волосы, как ответственный сотрудник, заваленный срочной работой. К концу дня свершилось чудо, будто в школе на лабораторной по химии (с фосфором, лакмусом и т. п.). Он все время вертелся неподалеку и со значением на меня поглядывал. А потом, когда Перпетуя ненадолго удалилась, прошел мимо моего стола, на секунду остановился и проворковал: «Джонс, красотка, что же ты меня совсем не замечаешь?»

На радостях я чуть не выдала ему всю подноготную про советы Тома, Джуд и Шерон, однако небеса были ко мне благосклонны и зазвонил телефон. Я с извиняющимся видом закатила глаза и подняла трубку, а потом в кабинет вломилась Перпетуя, задом сбив со стола кипу корректуры, и пролаяла: «А, Дэниел, я как раз хотела…» – она увлекла его за собой, что оказалось весьма кстати, так как телефонный звонок был от Тома. Он приказал мне продолжать разыгрывать отчужденность и заставил записать слова, которые надо повторять, как мантру, как только я почувствую, что крепость готова сдаться: «Надменность, недоступность и бессердечие. Надменность, недоступность и бессердечие».

Вторник, 7 марта

То ли 59, то ли 58, то ли 59,4 (???), алкоголь: 0, сигареты: 20, калории: 1500, мгновенная лотерея: 6 бил. (плохо).

9.00. Черт возьми. Как ночью, за несколько часов можно было набрать почти полтора кило? Перед сном я весила 59 кг, в четыре утра – чуть больше 58, а когда встала – 59,4. Когда вес уменьшается, это понятно: наверно, он испаряется или покидает тело при посещении туалета, – но как он может увеличиться? Вероятно, одни съеденные продукты вступают в химическую реакцию с другими, отчего их масса и объем удваиваются и образуется жир особо плотной консистенции? На вид я вроде толще не стала. Пуговица на джинсах, которые я носила в восемьдесят девятом, оч. даже застегивается, а вот молния, увы, нет. Может быть, я худею, но становлюсь более крепко сбитой? Как-то все это попахивает женщинами-культуристками; мне становится не по себе. Звоню Джуд и жалуюсь на неудачи с диетой. Она советует мне составить список всего, что я съела (только честно), и проверить, насколько точно я придерживаюсь правил. Вот что у меня получилось.

Завтрак: горячая булочка (небольшая вариация на тему «Скарсдейлской диеты»: там предполагается ломтик зернового хлеба определенного веса), батончик «Марса» (опять же «Скарсдейл», альтернатива половинке грейпфрута).

Перекус: два банана, две груши (переключилась на белковую диету «План F», потому что умирала с голоду и есть морковку по-скарсдейлски не представлялось возможным), коробочка апельсинового сока («Антицеллюлитная сырая диета»).

Обед: картошка в мундире («Скарсдейлская вегетарианская диета») с хумусом («Диета Хея», отлично подходит к картошке в мундире, потому что и там, и там крахмал, а на завтрак и полдник была щелочная пища – не считая булочки и «Марса», но это просто небольшое отступление от канона).

Ужин: четыре бокала вина, рыба с картошкой («Скарсдейлская диета» и «Диета Хея» – необходим белок), кусок тирамису, шоколадка «Аэро» (слишком много выпила).

Выводы: 1) все, что хочется запихнуть в рот, можно успешно «подогнать» под какую-нибудь диету; 2) диеты существуют не для того, чтобы выбирать их наугад и совмещать друг с другом, а для того, чтобы, выбрав одну, не отступать от правил ни на шаг, что я и планирую осуществить, как только доем этот шоколадный круассанчик.

Вторник, 14 марта

Катастрофа. Полная катастрофа. Окрыленная успехом теории Тома, я зачем-то переключилась на теорию Джуд и снова начала обмен сообщениями с Дэниелом, желая показать, что понимаю его и не собираюсь лезть в бутылку без серьезной на то причины.

Уже утром комбинация «отчужденности» с «Марсом-Венерой» принесла свои плоды. Когда я подошла к кофеварке, ко мне подгреб Дэниел и спросил: «Не хочешь на следующие выходные слетать в Прагу?»

– Что? Как? То есть в выходные, которые будут после этих выходных?

– Да-да, на следующие выходные, – повторил он этаким ободряющим, слегка наставительным тоном, как будто учит меня говорить по-английски.

– Ах! Ну конечно, конечно! – воскликнула я, от восторга забыв про «надменность, недоступность и бессердечие».

Чуть позже он подошел снова и пригласил меня пообедать в пабе неподалеку. Мы договорились встретиться на улице, чтобы никто ничего не заподозрил. Вся эта секретность мне страшно нравилась, но по дороге к пабу он вдруг сказал: «Слушай, Бридж, ты прости меня, я все напутал».