Реликт (том 1) - Василий Головачев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Жаль, — вздохнула Анастасия, нашла в темноте его волосы, взъерошила, погладила по щеке. — У тебя странное имя — Ратибор, твердое и воинственное, от слов «рать» и «борьба», его не сократишь, не сделаешь уменьшительно-ласкательным. Ты представляешь редкий тип людей, которым нельзя дать другое имя. Не могу вообразить тебя Аристархом. — Она тихо засмеялась. — Аристарх Берестов. Или Сидор.
— Угу, — промычал он. — Имя у меня, как медаль чеканного серебра, не то что у твоего бессмертного Грехова, — Габриэль. Ли, Эль… несерьезно.
Девушка вздохнула, снова провела теплой ладонью по его щеке.
— Не сердись, мастер, но Габриэль… он очень серьезный, суровый и сильный человек, может быть, слишком сильный, и все же кому-то надо быть рядом.
— Я понял. — Ратибор напрягся, собираясь встать, но рука Анастасии удержала его.
— Ничего ты не понял. Все очень непросто, неоднозначно… и мне надо привыкнуть… к тебе, к твоему упрямству. Если захочешь, разберешься, только постарайся быть терпеливым и не делать мне больно, как сегодня. Слишком многое нам предстоит пережить, впереди такие испытания, что дай бог тебе не сломаться!
— Ты говоришь так, словно знаешь мою судьбу.
— Знает Габриэль.
— А ты?
— Я нет.
— Ты серьезно? Грехов знает? — Ратибор недоверчиво засмеялся. — Так он что, в самом деле ясновидец?
— Не смейся, — тихо проговорила Анастасия таким тоном, что в воздухе повеяло холодом. — Он способен видеть… будущее. Не во всех деталях, конечно, но способен. И еще ни разу не ошибся. По С-классификации он «супер», а может, и еще выше, что не предусмотрено классификатором.
Ратибор не очень удивился сообщению, просто не до конца поверил, но ему стало неприятно и неуютно, словно он оказался персонажем кукольного спектакля, вынужденным жить под безжалостным слепящим светом рампы, судьба которого известна зрителю заранее.
— Значит, он знает… колдун… интересно… но если знает, черт возьми, какого рожна постоянно вмешивается, предупреждает об опасности? Может быть, я его дальний родственник?
Анастасия убрала руку, отодвинулась.
— Ты невыносим, как… как твой Железовский!
— А он-то причем? — оторопел Ратибор, приподнимаясь на локте.
— Я же все о тебе знаю, мастер, даже то, о чем ты не догадываешься, и… и давай переведем разговор на другую тему.
— Причем здесь Желеэовский?
Настя помолчала, перебирая свои волосы, потом сказала печально:
— Аристарх уже полвека безнадежно влюблен в Забаву Боянову.
— Ну и что тут удивительного? А она?
— Она… Забава до сих пор любит своего мужа, погибшего тоже около полувека назад.
И Ратибор понял: Анастасия знает о Карелии, а также знает и о том, что он не забыл ее до сих пор…
* * *Результат референдума, как и предсказывал К-мигрант Батиевский (предсказывал ли? Может, все-таки на самом деле знал?), оказался не в пользу Конструктора. Конфликт и не мог быть решен иначе, о чем давно предупреждали ученые-социологи, специалисты по конфликтным ситуациям, которые основывали своя выводы на богатейшем опыте Института согласия и на теории коллективных решений. И Совету безопасности стало ясно, что возник новый конфликт между человечеством в целом и горсткой К-диверсантов, отстаивающих всеми доступными средствами право на существование партнера, давшего им жизнь после смерти. Ясно было и другое: конфликт должен найти приемлемое для обеих сторон решение, ибо в противном случае обе стороны могут оказаться перед фактом обоюдного уничтожения, К-диверсанты — в открытом бою с защитной системой человечества, выдержать который они не смогли бы, человечество в результате фазовой перестройки вакуума (такая возможность не исключалась) при «проявлении» Конструктора из «пули» Большого Выстрела.
Сразу же после объявления результатов голосования Совет безопасности собрался в полном составе в старинном здании ООН, признал несостоятельными доводы К-мигрантов о том, что они знают о благополучных «родах» Конструктора, и выработал стратегию одного из субъектов конфликта, а именно — человека: пока крупнейшие социологические институты Земли будут искать кооперативное решение, способное удовлетворить обоих участников конфликтной ситуации, службе безопасности, спасателям и пограничникам, используя закон предела допустимой обороны, — принять необходимые меры для защиты всего привлеченного контингента и предотвращения открытого столкновения между ним и К-диверсантами.
Ратибор, подключившись наутро к системе СПАС-трека, был поражен: такой концентрации защитных сил человечества, применяемых в таких масштабах с привлечением колоссальных энергетических и материальных затрат, он увидеть не ожидал. К тому же он со стыдом обнаружил, что его почти суточный отдых после стычки с Батиевским был не случайным (Умник не позвонил ни разу), а подарен ему комиссаром-два, принявшим, на себя все заботы оператора «Шторма».
Но сожалеть о промахе Ратабору не дали: начинались события, последствия которых не мог бы рассчитать ни один эфаналитик, и каждому исполнителю в зоне его ответственности требовалось приложить максимум усилий, чтобы не ошибиться и не подвести тех, кто зависел от его деятельности. Компьютерная сеть связи «спрута», как ни одно техническое средство, с особой остротой позволяла ощутить напряженность создавшейся атмосферы, нависшую над всеми угрозу. Впервые Ратибор сравнил Конструктора, чья тень уже потрясла души людей, с Молохом, символом жестокой и неумолимой силы, требующим многих человеческих жертв.
Прибыв на спейсер «Перун», до сих пор использующийся в качестве «гиппо» — реперной базы и «генерального штаба», Ратибор развил бешеную деятельность: стянул к месту строительства Т-конуса дополнительные эшелоны скоростных машин, типа «Золотой дракон», способных к самостоятельному переходу на «струну» мгновенного прокола пространства и в то же время к ходу крейсерским шпугом; дал задание инку-координатору стройки просчитать под началом опытных экспертов все окна уязвимости подконтрольной зоны, и, определив адекватные контрмеры в случае появления непрошенных гостей, установил дополнительные ТФ-радары, которые по «судорогам» пространства могли засечь на расстоянии в миллионы километров даже появление гвоздя.
От Железовского доходили вести о новой вспышке активности «Общества по спасению Конструктора», об участившихся авариях на заводах, поставляющих детали для строительства Т-конуса, о росте «психической температуры» журналистских выступлений, о продолжавшихся дискуссиях во всех сферах общественной жизни о гуманизме и нравственности в применении к судьбе Конструктора, о поступающих тысячами предложениях и компромиссных решениях, и только К-мигранты хранили странное молчание, прекратив все виды деятельности от запугивания до диверсий (хотя вполне могло быть, что аварии на заводах организовывали именно они).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});