С Антарктидой — только на Вы - Евгений Кравченко

Бери больше — вези дальше...

Подходит к концу шестой день моего пребывания в Антарктиде на станции «Молодежная». Гудит пурга, домик руководителя полетов стонет под ударами ветра, который бьет в него тяжелыми полотнищами снега со скоростью до 30 метров в секунду... Кажется, что я никогда не покидал эту пустыню, а Москва, Ленинград, Болгария, полет с посадками в Одессе, Каире, Адене и Мапуту мне приснился. Во всяком случае, те несколько дней, в течение которых живу в «Молодежной», уже «состарили» воспоминания о жаре и влажной духоте Африки настолько, что они кажутся далекими, нереальными и из какой-то другой жизни.

Когда мы прилетели на Ил-18Д на снежно-ледовый аэродром у горы Вечерней, Антарктида встретила нас ясным солнцем, легким морозцем, словно успокаивала: дескать, все идет хорошо, а будет еще лучше... Но радушный прием, устроенный нам и ею, и обитателями «Молодежки», — даже баню истопили! — омрачен видом нижнего аэродрома — зима была малоснежной, снег в необходимом объеме на взлетно-посадочной полосе задержать не удалось, продольные и поперечные уклоны ее оголены и летать нельзя. За двое суток транспортный отряд с помощью авиагруппы подготовили ВПП к полетам, но тут поступило штормовое предупреждение. Пришлось бросать все дела и сколачивать щиты для задержания снега, которые мы все-таки успели сделать и установить до начала пурги. И вот теперь я слушаю ее вой на командно-диспетчерском пункте (КДП), пытаясь уследить за тем, чтобы она в своей ярости не стала швыряться щитами и не натворила бед на аэродроме. Хотя что мы сможем сделать, даже если щиты начнут летать по летному полю? По станции прошел приказ, запрещающий покидать жилые и служебные помещения во время пурги.

22 октября непогода стала стихать. Снега задержали много, теперь надо быстро разровнять его и укатать, прижав к ВПП. Работу начали двумя бульдозерами, но опять пошел снег, на аэродром опустилась «белизна» и машины пришлось остановить.

Сплю урывками — потоком идут радиограммы, ответы на которые требуют оперативности, посылаю запросы сам — в Москву, на антарктические станции, на корабли... В 29-й САЭ принимают участие 500 специалистов (в том числе из ГДР, Кубы, Австралии), не считая членов экипажей морских судов. Работают семь постоянных станций, в строй должны вступить две полевые базы в Западной Антарктиде — «Дружная-1» и «Дружная-2» и одна в Восточной — «Союз». Доставку людей, аппаратуры и экспедиционного имущества ведут четыре морских судна и самолет Ил-18Д. Объем научных работ велик, как никогда. В памяти приходится держать огромный объем информации — где, кто, куда, когда перебазируется, вести инженерно-штурманские расчеты по маршрутам и планирование работ каждого экипажа и воздушного судна, а тут еще беда с аэродромом. Весь следующий день мы укатывали рыхлый снег, и мне пришлось бродить в нем по колено до темноты. Вымотался до крайности, но чувствовал — это еще не конец нашим неприятностям.

Через два дня мы, закончив облет Ил-14, начали выполнение производственной программы...

Слетали на «Новолазаревскую». Если в «Молодежной» пришлось взлетать с плохо укатанного «мягкого» аэродрома, удерживая Ил-14 от сползания по поперечным уклонам, то на «Новолазаревской» нас ждал сплошной голый лед. Садиться пришлось осторожно, чтобы не сорвать «подошвы» лыж. Домой вернулись уже затемно. По нашей команде на земле зажгли плошки с ветошью и соляром, посадочные средства, которые дают яркий красный огонь, образуя в черной ночи настоящую ковровую дорожку. Как же быстро глаза человека в Антарктиде начинают скучать по ярким, насыщенным цветам?! Когда мы увидели красный огонь, даже настроение поднялось. Сели на хорошо уже и полностью укатанную полосу, в боковых стеклах промелькнули очищенные от снега стоянки, и я понял, что наш вылет всех как-то подтолкнул — подтянул, заставил каждого по-новому взглянуть на работу, ощутить свою причастность к тому фронту исследований, что все мощнее разворачивались в 29-й САЭ.

Праздник Великого Октября встречаем ударным трудом — за один день откопали из-под снега 36 бочек с бензином. В награду 7 ноября пять человек получили право на радиотелефонные разговоры с «домом».

31 октября летим двумя Ил-14 в «Мирный», везем своих специалистов — руководителя полетов В. И. Кольцова, трех авиатехников, водителя спецавтотранспорта и техника по ГСМ, которым предстоит привести в порядок свои участки работ, механиков-водителей санно-транспортного поезда, готового уйти на «Восток» 1 ноября, строителей и их груз, тоже предназначенный для восстановления сгоревшей станции на Полюсе холода. Прилетели быстро, за 7 часов 16 минут, а ведь, случалось, на этот путь мы тратили времени почти в два раза больше. Казалось бы, имеем дело с хорошо наезженной трассой, но попробуй отнестись к полету без должной осторожности — и тут же Антарктида тебя постарается «подловить». Каждый экипаж, который уходит в полет, инструктирую самым дотошным образом, чувствую, как кое-кому уже надоел своими предостережениями, но где-то в глубине души живет тяжелое предчувствие — за нами здесь идет охота и то, что между «Молодежной» и «Мирным» еще никто «не лег», есть и результат мастерства экипажей, и дело случая. «Но вечно так продолжаться не может...» — эта мысль, возникшая на подходе к аэродрому «Мирного», стирает радость от удачно сложившегося полета, и я стараюсь загнать ее в те уголки сознания, которые память посещает пореже. Это удается мне сделать, тем более, что встречать нас вышел весь личный состав зимовщиков «Мирного» во главе с легендарным полярником Валерием Иннокентьевичем Сердюковым и его заместителем — Алексеем Алексеевичем Кузнецовым.

Как только мы зарулили на стоянку и спустились на снег, нам преподносят «хлеб-соль» в виде шикарнейшего торта, которому позавидовал бы любой московский кулинар самой высокой квалификации. Не избалованные праздниками зимовщики в Антарктиде, как правило, превращают мало-мальски подходящий повод для торжества в событие по-настоящему доброе и радостное. Но с этим встречаешься только тогда, когда за долгие месяцы жизни в ледяной, промороженной пустыне люди сохранили тепло человеческих отношений, смогли избежать ссор и возникновения неприязни, которые подстерегают каждого, кто решился на экзамен Антарктидой. Поэтому и идет «штучный» отбор кандидатур на зимовку.

Прошлись с Сердюковым и Кузнецовым по ВПП. Она находится в неплохом состоянии — сразу чувствуется уважительное отношение старых полярников к авиации, но, чтобы довести аэродром до нужных «кондиций», придется еще немало поработать.

— Что тебе требуется? — Сердюков без предисловий переходит к делу.