Лучшее за год 2007: Мистика, фэнтези, магический реализм - Эллен Датлоу

— Мартан Хол убьет ее, если я это сделаю.

— Понятно.

— Ты поможешь мне?

— Может быть, — сказал чародей. Змея на рукояти посоха повернула голову и уставилась на дракона-повелителя. Глаза у нее были рубиновые. — Чем ты заплатишь мне, если помогу?

— У меня есть золото.

Викса зевнул.

— Золото мне безразлично.

— Драгоценные камни? — предложил дракон-повелитель. — Отличные одежды, лошадь, которая отвезет тебя, куда ни пожелаешь, собственный замок, в котором ты будешь обитать…

— Все это мне ни к чему.

— Назови свою цену, и я готов заплатить, — настойчиво сказал Айадар Атани. — Я не отдам тебе лишь жизнь моей жены и моего ребенка.

— Но готов отдать свою собственную? — Викса наклонил голову. — Это интересно. Более того, ты меня растрогал. Принимаю твое предложение, мой господин. Я помогу тебе выручить жену из Серренхолда. Я научу тебя одному заклинанию, очень простому, уверяю тебя. Когда ты произнесешь его, то сможешь укрыться в тени и проникнуть в Серренхолд незамеченным.

— А цена?

Викса улыбнулся.

— В качестве платы я возьму… тебя. Мне нужна не твоя жизнь, а твоя служба. Вот уже много лет у меня не было помощника, который охотился бы вместо меня, готовил, разводил костер, стирал мне одежду. Мне будет забавно сделать дракона своим прислужником.

— Как долго я должен буду служить тебе?

— Столько, сколько мне будет угодно.

— Это нечестно.

Колдун пожал плечами.

— Когда я начну работать на тебя?

И снова колдун пожал плечами:

— Может, через месяц или через год. А может, через двадцать лет. Ну что, договорились?

Айадар Атани задумался. Колдун ему не нравился. Но он не видел никакого иного способа вернуть жену.

— Да, — сказал он. — Научи меня заклинанию.

И чародей Викса научил Айадара Атани заклинанию, позволявшему скрыться в тени. Оно было несложным. Айадар Атани приехал на нанятой лошадке обратно в «Красный олень» и заплатил трактирщику, что причиталось. Потом вышел на пустырь возле трактира и обернулся Серебряным Драконом. Пока трактирщик с женой смотрели, разинув рты, он облетел вокруг постоялого двора и помчался на север.

— Дракон! — сказала жена трактирщика, очень довольная. — Интересно, нашел ли он колдуна. А я ведь говорила, что глаза у него странные.

Трактирщик согласился. Потом он отправился в комнату, где останавливался Айадар Атани, и тщательно осмотрел каждую щелочку, надеясь, что дракон-повелитель мог позабыть там свое золото.

Айадар Атани хотел тут же полететь в замок Серренхолд. Но, помня, чем грозил ему Мартан Хол, он не стал делать этого. Он направился в места, расположенные возле южной границы Серренхолда. И там, в одной неприметной деревушке, купил себе лохматого бурого мерина. Оттуда он продолжил путь в замок Серренхолд. Дорога была не столь однообразной, как ему представлялось. На ветках невысоких пушистых сосенок, росших на выветренных склонах холмов, виднелась новая зелень. Пели птицы. Прыгали на холмах лисы, охотясь на мышей, перепелок, а порой и на заблудившихся курочек. Путь занял шесть дней. На рассвете седьмого дня Айадар Атани оставил бурого мерина, накормив его перед этим, на дворе у одного фермера. Стояло чудесное весеннее утро. Небо было безоблачно; солнце сияло; тени деревьев были остры, как стальные лезвия. Дорогу в замок Серренхолд обрамляли ощетинившиеся шипами кусты боярышника. Их тени на земле напоминали паутину. Грохоча, к замку подъехала телега с дровами. Вместе с ней двигалась и ее тень.

— Колдун, — сказал дракон-повелитель в пустое небо, — если ты обманул меня, я отыщу тебя, где бы ты ни прятался, и выгрызу твое сердце.

Заточенная в башне Иоанна Торнео Атани шагала по комнате из угла в угол. Волосы у нее успели вырасти до плеч. Живот был круглый и высоко выступал под мягкими складками широкого платья. С наступлением весны ей стало беспокойно. Она попросила позволить ей гулять по крепостным валам, но этого Мартан Хол не разрешил.

Под ее окном кипел, как котел, замок. Здесь не было ни минуты покоя, и днем и ночью звуки и запахи говорили о том, что идет подготовка к войне. В воздухе висела сажа. Во дворе муштровали солдат. Мартан Хол собирался напасть на Эджи ди Корсини. Он сообщил Иоанне об этом, добавив, что намерен сжечь всю Галву.

— Я сожгу ее дотла. Твоего дядю я убью, а твою мать возьму в плен, — сказал он. — А может, и нет. Может, и ее я просто убью.

Она посмотрела на кусочек неба, который был виден из ее окна. Если бы только прилетела Маделин, она передала бы вести в Галву или дядюшке в Дерренхолд… Но Маделин не появится здесь в свете дня; это было бы слишком опасно.

Она услышала, как скрипнули дверные петли. Это открылась дверь в смежное помещение.

— Госпожа, — обратилась к ней Большая Кейт и торопливо вошла; в руках у нее был поднос с тарелкой супа, хлебом и блюдечком с маленькими пикулями. — Я принесла вам обед.

— Я не голодна.

Кейт огорченно произнесла:

— Госпожа, вы должны кушать. Ради ребенка.

— Оставь это здесь, — сказала Иоанна. Я потом поем.

Кейт поставила поднос на стол и ушла.

Иоанна немного погрызла пикуль. Потерла спину: спина болела. Иоанна почувствовала, как внутри малыш толкнул ее пяточкой.

— Мой драгоценный, мой маленький, успокойся, — сказала она. Больше всего она боялась, что ее малыш, дитя Айадара Атани, может поспешить и родиться слишком рано, до того, как ее муж окажется здесь и спасет их. В том, что он придет, несмотря на угрозы Мартана Хола, она не сомневалась. — Успокойся.

Айадар Атани беззвучно возник из тени.

— Иоанна, — произнес он и обнял ее.

Она подняла руки. Погладила кончиками пальцев его лицо. Дрожа, прижалась к нему. Она зашептала, касаясь лицом его рубашки:

— Как же ты?..

— С помощью магии. — Он погладил ее высокий, бугорком выступающий живот. — Ты здорова? Они тебя обижали?

— Я совершенно здорова. Ребенок тоже чувствует себя отлично. — Иоанна сжала руку мужа и прижала его ладонь к своему животу. Изнутри ребенок сильно толкнул. — Чувствуешь?

— Да. — Айадар Атани погладил ее по волосам.

На крючке висел малиновый плащ с узорчатой золотой каймой. Айадар протянул руку, взял плащ и закутал в него жену.

— А теперь, любимая, мы уйдем отсюда. Закрой глаза и не открывай их, пока я не скажу. — Он наклонился и поднял ее на руки. Почувствовал, как возле его груди сильно стучит ее сердце.

Она задышала ему в ухо:

— Прости. Я стала тяжелой.

— Ты у меня невесомая, — ответил он.

Его человеческая фигура растаяла. Стены крепости задрожали и взорвались. На двор полетели каменные глыбы, расколотые деревянные балки. Закричали женщины. Выгнув свою длинную шею, Серебряный Дракон расправил крылья и поднялся в небо. Солдаты на крепостных валах метнули в него копья и тут же бросились наутек. Иоанна слышала их вопли и ощущала дыхание раскаленного ветра. Ноздри ей наполнил запах гари. Она догадывалась, что произошло. Но обнимавшие ее руки были руками ее мужа, человеческими руками. Она не знала, как такое было возможно, но это было именно так. Крепко зажмурив глаза, она уткнулась лицом мужу в плечо.

Мартан Хол разговаривал с гонцом в большом зале своего замка. Разговор был прерван грохотом падающих камней и громкими воплями. По комнате с силой пронесся поток горячего воздуха. Из окон в зале повылетали стекла. Выскочив из зала, он поднял глаза и увидел дракона, описывающего круг над замком. Воины Мартана Хола, припав к земле, окаменели от ужаса. Охваченный яростью, Мартан Хол посмотрел вокруг, надеясь найти лук, копье или камень… Наконец он вытащил из ножен меч.

— Будь проклят! — беспомощно прокричал он вслед своему противнику.

А потом стены замка расплавились под струями огненного дождя.

В Дерренхолде Эджи ди Корсини с тоской и неохотой готовился к войне. Эджи не хотел драться с Мартаном Холом, но знал, что ему придется это сделать, как только армия Серренхолда переступит границы его государства. В том, что они нападут, Эджи ди Корсини не сомневался. Его разведчики передавали, что этого следует ожидать. Предостерегая о том же, к нему присылала дочерей и Джемис из Ястребов.

Отчасти его усталость происходила от духовного изнеможения. «Это я во всем виноват. Я должен был убить его, когда была такая возможность. Феррис был прав». С другой стороны, она объяснялась и его физическим состоянием. Эджи почти все время был утомлен, и ни бодрящие напитки, ни отвары из трав, которые составляли для него лекари, не помогали. Сердце его колотилось как-то странно и быстро. Ему не спалось. Иногда по ночам он задумывался над тем, не увидел ли его во сне Старый, тот, что спит под землей. Когда приснишься Старому, то умрешь. Но Эджи ди Корсини не хотел умирать, не хотел оставлять свое государство и народ в опасности. Он строил планы войны, все время помня, что может умереть в самом ее разгаре.