Эпоха бронзы лесной полосы СССР - Михаил Фёдорович Косарев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Интересны глиняные блюда из VI разреза Горбуновского торфяника, орнаментированные уточками, зигзагами, уголковыми вдавлениями и др. (Косарев, 1981, рис. 49; 81). Это, видимо, культовая посуда, относящаяся в основном к андроновской эпохе. На некоторых блюдах встречается орнамент, типичный для черкаскульской посуды.
По имеющимся сейчас отрывочным данным среди остеологических остатков черкаскульских поселений преобладают кости домашних животных — коровы, мелкого рогатого скота, лошади и свиньи, но эти сведения относятся в основном к приуральским (башкирским) памятникам, которые в целом могут быть более поздними, чем черкаскульские Зауралья. На Черкаскульской II поселении кости диких и домашних животных по числу особей распределяются почти одинаково: 46,5 и 53,5 % (в башкирском Приуралье кости диких животных составляют от 13 до 24 % — см.: Обыденнов, 1976, с. 83).
Орудия, найденные с черкаскульской керамикой, немногочисленны. Чаще всего встречаются глиняные и каменные грузила для сетей. Они найдены на поселении Байрык 1б, Кокшарово I, на некоторых черкаскульских памятниках северной части Челябинской обл. (рис. 108, 6) (Косарев, 1981, рис. 50). Они имеют один желобчатый пояс или, чаще, два взаимопересекающихся, для удобства крепления к рыболовной снасти. Этот тип грузил был широко распространен в андроновскую эпоху в предтаежной полосе и на юге таежной зоны от Урала до Томско-Нарымского Приобья. Подобные грузила продолжали существовать и на финальных этапах бронзового века, но на более поздних делали обычно не два взаимопересекающихся желобка, а один продольный или поперечный.
На черкаскульских поселениях найдены следы развитого бронзолитейного производства. В культурном слое Береговой I стоянки встречен обломок глиняной литейной формы кельта, который, судя по орнаменту, относится к поздним сейминским образцам (рис. 108, 1); на Липовой Курье найдена каменная литейная форма долота, близкая по форме и орнаменту литейной форме из Ростовкинского могильника (ср.: Матющенко, Ложникова, 1969, табл. 9, 5, 6), а на Кокшаровском I поселении обнаружена каменная форма для отливки кельта, напоминающего по орнаменту турбинский тип (Косарев, 1981, рис. 51, 8).
Жилища черкаскульской культуры исследовались пока в двух пунктах. На поселении Липовая Курья Л.П. Хлобыстин раскопал слегка углубленное в грунт четырехугольное сооружение площадью около 20–25 кв. м (Хлобыстин, 1968). На поселении Черкаскуль II выявлены ямы от столбов наземной жилой постройки, но площадь жилища определить не удалось (Сальников, 1964, с. 11).
Погребения черкаскульской культуры в лесном Зауралье изучены недостаточно. В.С. Стоколос предположительно связывает с черкаскульской культурой несколько захоронений Ново-Буринского и Нижне-Карболинского могильников на севере Челябинской обл., в которых была найдена посуда с рядом черкаскульских черт (Стоколос, 1972, с. 87–88). В погребальном обряде участвовал огонь. Еще одно погребение черкаскульской культуры открыто В.Ф. Старковым на поселении Кокшарово I севернее Нижнего Тагила. В могильной яме находились два сосуда, а заполнение состояло из древесных углей и кальцинированных костей (Старков, 1970а). В.С. Стоколос и В.Ф. Старков, обращая внимание на наличие «огневого культа», сравнивают похоронный ритуал этих могил с андроновским (федоровским) лесостепного Зауралья.
В 1979 г. А.Ф. Шорин и другие свердловские археологи закончили исследование черкаскульского могильника на острове Актуба Аргазинского водохранилища в Челябинской обл. — Березки V г. «Вскрыто, — сообщает А.Ф. Шорин, — 14 погребений, 12 из которых располагались под каменными обкладками (у двух обкладки отсутствовали). Кроме того, под двумя обкладками не обнаружены следы захоронений. Погребения совершались обычно в неглубоких (4-28 см от уровня фиксации) подпрямоугольных ямах размерами от 0,75×0,40 до 2,0×1,1 м, ориентированных в широтном направлении. Погребенные клались на правый бок в скорченном положении (ноги согнуты в коленях, руки в локтях), головой на восток, иногда на юго- и северо-восток. В головах умерших (только в одном случае в ногах) ставился сосуд раннечеркаскульского типа. В погребении 12, кроме сосуда, найдены бронзовая подвеска в полтора оборота, орнаментированная насечками, и игла» (Шорин, 1980, с. 181). Кроме того, свердловские археологи на том же Аргазинском водохранилище вскрыли четыре черкаскульские могилы в могильнике Перевозный Iа, которые, насколько можно судить по кратким информациям в «Археологических открытиях», похожи по инвентарю и погребальному обряду на погребения могильника Березки V г (Дрябина, Крутских, Шорин, 1977; Дрябина, Жилина, Крутских, Шорин, 1978).
В свое время К.В. Сальников пришел к справедливому заключению об одновременности черкаскульского «этапа» черкаскульской культуры и федоровского «этапа» андроновской культуры. Однако предложенная им дата черкаскульского «этапа» (XVIII–XVI вв. до н. э.; см.: Сальников, 1967, с. 359) сейчас, в свете новых данных, не может быть принята. Наиболее вероятным временем существования черкаскульской культуры, учитывая ее одновременность андроновской (федоровской) культуре, являются XIV–XI вв. до н. э. В этот временной диапазон укладывается единственная пока для черкаскульских памятников радиоуглеродная дата очага жилища, найденного на поселении Липовая Курья: 3050±60 лет до н. э., т. е. примерно XII–XI вв. до н. э. (Хлобыстин, 1976, с. 50). В целом же, по Л.П. Хлобыстину, черкаскульский комплекс Липовой Курьи датируется около XIII–XI вв. до н. э.
Черкаскульская культура, видимо, возникла несколько раньше других андроноидных культур лесной зоны Западной Сибири — сузгунской и еловской. Дело в том, что андроноидная орнаментальная традиция в лесном Зауралье имеет глубокие корни, тогда как андроноидный декоративный комплекс, определивший своеобразие сузгунской и еловской культур, был принесен в таежное Обь-Иртышье уже в сложившемся виде. О вероятности более ранней даты черкаскульской культуры говорят находки в некоторых черкаскульских комплексах форм для отливки турбинско-сейминских орудий (рис. 108, 1, 4). Это возможно, свидетельствует о том, что черкаскульская культура на раннем своем этапе сосуществовала с памятниками позднего этапа самусьско-сейминской эпохи.
Сузгунская культура. В таежном Прииртышье, к северу от устья Тары, открыто в разное время несколько памятников с андроноидной керамикой, существенно отличающейся от черкаскульской. Среди них выделяются городище Чудская Гора на севере Омской обл. (наши раскопки, 1974 г.) и поселение (?) Сузгун II близ Тобольска, исследованное в 1948, 1950 гг. В.Н. Чернецовым и В.И. Мошинской (Мошинская, 1957). В 1979 г. нами было открыто поселение с керамикой сузгунского типа у д. Новопетрово на р. Вагай, а в 1981 г. — на оз. Юргаркуль в Тюменской обл. В последние годы поселения с посудой сузгунского типа исследовались свердловскими и омскими археологами в Нижнем Притоболье и в северной части Среднего Прииртышья.
Сузгунская культура была выделена в 1957 г. В.И. Мошинской на материалах Сузгуна II (Мошинская, 1957). Для посуды Сузгуна II (памятник дал почти исключительно керамику) характерна
