"Господин мертвец" - Константин Соловьёв

- Спасибо, лейтенант. Спасибо, Генрих. Об остальном позаботится мейстер. Он поможет Ромбергу вернуться к Госпоже.

- Он… умрет?

- Его долг Чумному Легиону будет закрыт.

- Полагаю, для него это лучшее из возможного.

- Да. Еще раз спасибо. Немногие решились бы на помощь Чумному Легиону. Особенно в столь сложном деле.

- Ерунда, - буркнул Крамер, поднимаясь, - Я ничего не сделал. Даже не смог наказать виновных.

- Поверьте, на вашем месте мало кому пришло бы это в голову. Я благодарен вам от имени нас всех. С этого дня мы введем режим предельной осторожности. Патрули, система часовых, замаскированные ловушки…

- Могу подкинуть вам пару десятков пехотных мин.

- Чтоб оберст фон Мердер потом обвинил Чумной Легион в том, что мы калечим немецких солдат? Увольте. Не хотелось бы кончить как Лемм. Не забивайте голову. Я попрошу Тихого Маркуса, чтоб он несколько дней покараулил на подходах. Он любит такую работу. Следующие незваные гости, решившие поквитаться с поруганными тоттмейстерами мертвецами, будут заикаться до конца своих дней.

Лейтенант Крамер рассеянно скрутил самокрутку с рыхлым влажным табаком, больше напоминающим грубую древесную стружку, покрутил в гибких пальцах, разминая.

- Вот ведь дело… Кажется, я понимаю, почему люди боятся смерти, но не понимаю, отчего они так ненавидят мертвецов.

- Мы ее слуги, лейтенант. А слугам часто приходится расплачиваться за хозяина. Или за хозяйку.

- Но почему они не видят то, что вижу я?

- Потому что вы, по меркам обычных людей, уже нездоровы, - ответил Дирк, - Подорванная войной психика, или как это значится в фельдшерских бумажках… Нормальный человек не может испытывать симпатии или сочувствия к мертвецу. Это противоестественно.

Крамер невесело усмехнулся.

- Всегда это подозревал. Интересно, какой бы из меня вышел мертвец?

- Хорошо, что мы этого никогда не узнаем.

- Не думаете, что я способен написать прошение в Чумной Легион?

Дирка передернуло.

- Если вы выкинете что-то подобное, я, несмотря на нашу дружбу, выпорю вас ремнем, свяжу и отправлю в дом для душевнобольных.

- Не беспокойтесь, я еще недостаточно выжил из ума, - Крамер выпустил изо рта грязно-серый клуб табачного дыма, - Хотя иногда задумываюсь о том, как смерть может менять людей.

- Не советую вам спрашивать об этом кого-нибудь из «Висельников». К тому же, после того, что случилось с Ромбергом, сомневаюсь, что они будут хорошо настроены по отношению к вам.

- Я видел нашего Гюнтера, - вдруг сказал Крамер, - Видел здесь. Как это нелепо, ведь я даже не знал, что он написал прошение. Последний раз я видел его во время штурма, когда французы набросились на него и всадили нож под ребра. Меня тогда уже повалили, и я ничем не мог помочь ему. Видел, как угасал его взгляд. Как остывающая спираль накаливания в лампочке. Видел, как из него выходит жизнь. Черт возьми, в этом не было ничего нового для меня. Я сам убил почти три десятка французов… А потом я увидел Гюнтера в серой форме Чумного Легиона. Он выглядел… Пустым. Посмотрел мне в глаза и мне показалось, что никакого Гюнтера и нет, а есть лишь что-то, похитившее его тело и укрывшееся в нем… Когда я окликнул его, он вздрогнул, спрыгнул в траншею и пропал. Как будто не мог находиться передо мной в таком обличье. Как если бы стыдился себя.

Дирк подумал, что стоит подбодрить Крамера, но подходящих слов не нашлось – словно ощупал подсумки и не нашел там ни одной обоймы.

- Ваш Гюнтер хороший солдат, - только и смог сказать он.

- Хороший мертвец, вы хотели сказать.

- И это тоже.

- Ваша Госпожа – циничная хозяйка, Дирк… Она швыряет нам объедки своего пиршества. Вряд ли я когда-нибудь увижу вновь старину Гюнтера. Таким, каким он прежде был.

- Если вы собираетесь целый вечер болтать о смерти, вам нужен священник, - проворчал Дирк, - А я всего лишь фронтовой унтер. И философия моя относительно жизни и смерти не очень сложна, поэтому едва ли я смогу быть достойным собеседником. Скажите-ка вот что, который час?

- Четверть восьмого, - сказал Крамер, вытащив из защитного чехла свой брегет.

- Хорошо. Помнится, вы в свое время выразили желание посетить наш клуб?

- Клуб мертвых унтер-офицеров?

- Он самый. Дело в том, что мы находимся неподалеку от него. Он располагается в старом блиндаже между моим взводом и третьим. Полкилометра отсюда. У вас есть возможность почувствовать себя персонажем Эдгара Алана По, лейтенант. Побывать на пирушке мертвецов. Как вам эта затея?

- Было бы любопытно. Но…

- Нет, ваше присутствие никому не помешает. Поверьте, мертвецы – самый безразличный народ на свете. И самый терпеливый.

- А ваш взвод не останется без присмотра?

- С теми новостями, которые у меня есть, лучше бы мне подольше не возвращаться. К тому же сегодня вечером никакой нужды во мне нет. Буду только путаться у всех под ногами и давить на нервы. Сейчас и так все на взводе, как пистолеты со взведенными курками. Ну а мейстеру сейчас до нас и дела нет. Лучше уж в клуб.

- Тогда ведите… - лейтенант негромко фыркнул, - Вергилий!

Блиндаж, который унтер-офицеры роты называли «клубом», мало чем отличался от всех прочих сооружений такого типа. Снаружи он выделялся разве что более качественной маскировкой, несвойственной старому убежищу – кто-то потратил много времени, чтоб обсыпать землей заглубленное почти на всю свою высоту сооружение, изготовить маскировочные сети и запастись достаточно большим запасом прошлогодней травы. Охраны у блиндажа не было – здесь, в глубоком тылу, среди разбросанных отрядов роты, вероятность появления противника была ничтожно мала. Тем не менее, Дирк машинально подмечал каждую деталь, подходя к месту: как известно, сумерки с их неверным обманчивым светом – лучший друг лазутчика.

- Вряд ли это похоже на привычный вам офицерский клуб, - сказал Дирк немного извиняющимся тоном, - Здесь нет ни патефона, ни радио, ни даже курительной комнаты или журнальных подшивок. Мы совершенно неприхотливы и спартанская обстановка вполне отвечает нашей природе.

- Я командир штурмовой команды, дорогой Дирк, - Крамер только усмехнулся, - Это значит, что я регулярно ползаю по нечистотам, грязи, крысиному дерьму и содержимому чьих-то животов. Так что отсутствие роскоши едва ли меня смутит.

- Ну, роскоши здесь меньше, чем в чумном бараке, можете быть спокойны.

Внутри было сухо – насколько вообще может быть сухо в блиндаже – горело несколько керосиновых ламп, распространявших приятный запах, немного резкий, но успокаивающий. Раньше здесь, вероятно, квартировал кто-то из офицеров не очень высокого ранга. Одна комната, но достаточно просторная. По крайней мере, пара столов и несколько самодельных коек оставляли достаточно свободного пространства, чтоб можно было легко передвигаться. Сразу было видно, что кто-то пытался обжить это неприветливое помещение, сложенное, по всей видимости, руками тех, кого уже не было в живых. На стене висело несколько журнальных репродукций – «Больная девочка» Мунка, какая-то смазанная акварель, изображающая старую церквушку, и натюрморт, всякий раз раздражавший Дирка грушей неестественно розового оттенка, похожей на кусок твердой пластмассы.

За столом для домино сидели двое, зажав в пальцах неровно вырезанные костяшки. На звук открывшейся двери повернулись оба.

- Добрый вечер, господа, - поздоровался Дирк, - Не помешаем?

- Не помешаете, - отозвался Йонер, откладывая свои костяшки, - О, еще и с гостем. Добро пожаловать, господин… э-э-э… лейтенант.

Крамер шагнул было вперед, собираясь протянуть руку, но Дирк незаметно дернул его за ремень, и лейтенант остановил свой порыв. Деятельный Ланг уже поднялся, по своему обыкновению оправляя китель, подтягивая ремень, проверяя кобуру, придерживая стол – кажется, он делал это все одновременно.

- Пехота? Редкие гости. Заходите, - сказал он, изучая Крамера без всякого стеснения, - Визит, полагаю, неслужебный?

- Ничуть не служебный, - ответил Крамер вежливо, - Даже совсем напротив. Как вы понимаете, оберст фон Мердер не стал бы обсуждать никакие дела с кем-либо кроме тоттмейстера Бергера. Да и я не его полномочный посол.

- Тогда чувствуйте себя как дома, лейтенант. Если вам, конечно, не претит общество трех мертвецов в подземном склепе, а так называемый дом не наводит на пугающие мысли.

- Моими трудами у вашей Госпожи и так довольно слуг. Так что меня сложно испугать мертвецом.

- А этот парень мне уже нравится! – рассмеялся Ланг, - Дирк, в кои-то веки ты нашел хорошего приятеля. Присоединяйтесь, господин лейтенант. У нас здесь нет ни вина, ни еды. Разве что партейку в домино?

- Может быть, позже.

- Где Крейцер? – осведомился Дирк, - Я думал, он здесь частый гость.

- Так и есть. Полчаса назад ушел к мейстеру. Может, узнает что-то новое. Признаться, у меня от этой проклятой чесотки скоро мигрень сделается.

Дирку не требовалось пояснений, что за чесотку имеет в виду Ланг. Он и сам это ощущал. Чувство тревоги, свербевшее с утра, на некоторое время притихло, но с наступлением сумерек вернулось. Оно зудело под кожей, как множество плотоядных жуков, мешая сосредоточиться. Что бы ни вызывало тревогу тоттмейстера Бергера, за день оно никуда не делось. Теперь оно стало даже плотнее и реальнее, чем прежде. Не просто предчувствие, а шершавая ледяная тень, поселившаяся внутри. Несмотря на нарочито беззаботный тон Ланга, Дирк понял, что и здесь атмосфера достаточно тяжела, лишь приход неожиданного гостя немного разбавил ее.