Огнеслава (СИ) - Гамаюн Марина

— Шубу и оружие ты получишь. Мы уходим, — не терпя возражений, произнес Златогост. — Дозволь откланяться.

В момент, когда боярин склонился, князю удалось-таки увидеть кормилицу, не успевшую быстро сложиться в поклоне из-за ребенка на руках. Стоило ему взглянуть в лицо молодой жены и сердце обмерло. Княгиня? Княгиня Зеяжска! В памяти сразу всплыл образ красавицы в красных, будто пламя, одеждах, подбитых мехом лисицы.

— Взять их! — прозвучал приказ.

Дружинники бросились к боярину. Не раздумывая он взмахнул посохом, который в умелых руках оказался опаснее меча, ибо не позволил даже приблизиться. Кто-то повалился на пол, снесенный могучим ударом, кому-то досталось следом тяжелым набалдашником, но численный перевес был на стороне князя.

Чья-то рука схватила за одежды Зоряницу, оттаскивая в сторону. Златогост бросился на выручку, разя обидчика и подхватывая жену, чтобы не упала. Да только сам получил удар в спину, но не дрогнул. В этот момент оставшиеся воины устремились к Огнеславе и вдруг все в горнице замерли на месте. У шеи каждого оказалось лезвие клинка. Проявившиеся из темных всполохов юноши и девушки в черных одеждах угрожающими взглядами золотых глаз сверлили неприятелей.

Распрямившись, Огнеслава величественно подняла подбородок и теперь уже совсем иначе взглянула на заносчивого князя. Её узнали, пути назад нет! От того, как она сейчас себя поведет, зависит немало.

— Раз уж вынудил меня предстать перед тобой той, кем я являюсь на самом деле, то следует выразить почтение, — холодно и с достоинством произнесла она.

Нервно сглотнув от ощущения стали на шее, Горислав склонился в поклоне.

— Здравия вам, княгиня, — подобострастно прошептал он.

— И прощения попросить, — пронзая его взглядом, добавила Огнеслава.

Холодный клинок нажал на и так склоненную шею. Сопя от бессилия, князь опустился на колени.

— Простите, княгиня, не признал. И в мыслях не было оскорбить.

— Думаю, этого не достаточно, — отозвалась она, увидев, как дрожат вцепившиеся в одежды Златогоста пальцы сестры, как стараясь скрыть боль, морщится сам боярин.

Вскоре дружинники с князем Гориславом во главе лежали у неё в ногах, не смея оторвать лба от пола, и молили не гневаться.

— Надеюсь, ты понимаешь, что одного моего слова сейчас достаточно, чтобы твоя гнусная душа, Горислав, князь Духолюбовский, покинула бренное тело? — усаживаясь на лавку, высокомерно проговорила княгиня.

— Понимаю.

— Однако, я пощажу тебя!

— Благодарю!

— Но не потому, что не заслужил смерти, а только затем, чтобы ты продолжил играть роль, которую князь Аскольд отвел тебе.

Горислав посмел приподняться и вопросительно взглянуть на государыню, но увидел лишь подол её платья.

— Вы все глупцы, если думаете, будто князь и вправду болен! — продолжила она. — Вам стоило следовать своим клятвам верности. Мы сделали шаг навстречу, тогда на пиру, — вспомнив вдруг слова свекрови, когда-то сказанные ей, она добавила. — Князь Аскольд явил свою милость, вы его милость не оценили, за что будете наказаны!

Видя, как нервно дернулись ладони Горислава, Огнеслава удостоверилась в желаемом результате. Теперь, когда он испугался, нужно убедить в правдивости его собственных опасений, которые всегда есть в душе клятвопреступника. Справиться бы!

— И не надейся, что царь Сакета спасет вас. Ты видел на пиру моего деда, великого колдуна. Думаю, пояснять не нужно! Родичи твоей супруги уже присягнули на верность моему сыну, собственно, как родичи всех, посмевших поднять меч против Зеяжска. Дома у каждого остались те, кто спит и видит себя на месте князя.

— Зачем вы рассказываете мне это? — рискнул спросить Горислав.

— Затем, что я не люблю кровопролитья, — довольно улыбнулась Огнеслава. — У тебя и тебе подобных, есть только один способ выжить, когда окажетесь под Зеяжском...

— Я вернусь домой, государыня. Сейчас же соберу людей и уйду в свои земли!

— Нет. Только посмей, тогда вся родня узнает, как именно твой брат отправился к праотцам.

— Что же мне делать?

— Ты будешь следовать тому плану, который меж вами утвержден. Однако, не смей больше разорять наши селения, а подойдя к Зеяжску, жди знак от меня. Верные моему сыну люди в условный час должны ударить не по нам, а по войску владыки юга. Этим они уберегут себя от смерти. Те же, кто окажется верен царю Шэхриэру, погибнет, ибо от гнева князя Аскольда никто не укроется.

— Государыня…

— Считай нашу случайную встречу благословением богов, — поднялась Огнеслава.

— Государыня, я буду верен вам и вашему сыну! — выпалил князь. — Жизнью клянусь!

— Можешь клясться, чем хочешь, выбора у тебя всё равно нет. Верность или смерть! Сейчас ты поднимешься и отдашь приказ со всем почтением проводить боярина Златогоста с супругой и кормилицей обратно, помочь снарядить корабли в дрогу и отпустить с пожеланиями доброго пути.

— Да, государыня!

— Моё появление здесь должно остаться тайной.

— Как прикажете...

— Это правильный ответ!

Когда Огнеслава вышла из горницы, её трясло мелкой дрожью. Она никогда не думала, что сможет говорить так с кем бы то ни было. Однако смогла и, похоже, её слова возымели именно тот эффект, который нужен. Зоряница поглядывала с удивлением, Златогост держался отстраненно, и только сын на руках весело улыбался.

Глава 67 Покушение

Велимир стоял под резной крышей обходной галереи терема. Гладь озера и лес вокруг согревало солнце, эта картина была неизменна несколько сотен лет. Также неизменна была его уверенность в собственной правоте. С того самого дня, когда несмышленым мальчишкой поклялся отомстить сомнения ни разу не посещали его. Но теперь…

Он закрыл глаза. Лес подернулся золотом. Вспыхнули красные гроздья рябин. Зашелестели под легким ветерком, осыпая желтыми искрами листьев, березы. Ученик поёжился, выходя из терема.

— Что случилось, отче? Вам нездоровится? — удивляясь наступившей вдруг осени, спросил юноша.

— Есть вести? — оставив его вопрос без ответа, спросил колдун.

— Да, — паренек торопливо достал из-за пазухи письма. — Братья докладывают и с севера, и с юга, даже в Зеяжске происходит нечто интересное!

— Начни с юга.

— Царь Шэхриэр пытался изловить Великую змею, потерял добрую половину придворных колдунов, но поговаривают, не то убил, не то ранил чудовище. Правда достать тело так и не смог, поэтому разослал оставшихся чародеев искать вас.

— Он не смог войти в подземный дворец?

— Как вы догадались?

— Змея жива, — покачал головой Велимир. — Что в Зеяжске?

— Князю по-прежнему нездоровится, недавно впал в беспамятство прямо посреди совета. Требовал, чтобы бояре присягнули на верность новорожденному наследнику, те в отказ пошли.

— Что говорят о княгине?

— Это самое интересное. Была здоровая, весь двор в руках держала, и вдруг, в один день слегла! — оживился ученик. — Отравили не иначе!

— В тот день, когда владыка юга змею ранил?

— Неужели! — воскликнул юноша. — Так получается ваша внучка тоже змея?

— Нет, — открыв глаза, окинул взором осеннее озеро Велимир. — Получается, моей внучки в Зеяжске нет, похоже, Горан спрятал её где-то. Что же, так даже лучше! — он перевел взгляд на ученика. — Пусть братья узнают, носит ли князь венец из золота, который ранее не носил…

— Я как раз хотел рассказать вам, что венец носит княгиня, — перебил ученик. — То есть не княгиня, как оказывается.

— Вот как! — задумался колдун, вспоминая встречу с родителями Огнеславы.

Когда он явился в терем Яросвета, её уже выкрали. Гневу князя и княгини не было предела, их явно ввели в заблуждение, настроив против. Поиски Огнеславы, результатов не дали, поэтому он решил, что Горан вернул её в Зеяжск, но что если это не так? Тогда Велимир не придал значения оговорке о ведьме, которая выжила внучку из мужниного дома, но теперь всё становилось на места. Если венец оказался у змеи, значит и власть у неё. Похоже, она и есть та самая «ведьма»!