Князь Барбашин (СИ) - Родин Дмитрий Михайлович

Азов поразил Никитку прежде всего протяжными голосами муэдзинов, что в разных концах города с балконов высоких минаретов распевали свои молитвы, простирая руки к востоку. А так же огромным количеством разнообразных фруктов и восточных сладостей в торговых рядах. Удержаться от соблазна было очень трудно, но деньгами ведал дядька Чертил, так что попробовать, конечно, кое-что попробовал, но разгуляться душе сильно не дали. Да и стояли-то в Азове недолго. Ровно столько, сколько понадобилось на перегрузку товаров со своих кораблей на турецкие. И уже на них тронулись дальше, в море.

Несмотря на сравнительное мелководье, Азовское море, более известное ныне на Руси как Сурожское, бурливо и опасно. Сорвется легкий ветерок и уже сталкиваются остервенелые волны, бросаются на берега. А уж если сильные ветры задуют со степей и с гор, Азовское море превращается в кипящий котел! Но повезло: добрались без приключений до крымского побережья. Тут дороги многих купцов расходились. Большинство плыло торговать в Сурож или Кафу, и лишь небольшое количество торговцев собиралось идти дальше, через всё Чёрное море в сказочный Царьград. Но среди таких смельчаков были и Чертил с Никиткой, к которым в компанию присоединился ещё и московский купец Олексий. Из письма князя Чертил знал, что тот должен был помочь им сориентироваться в новом для них месте, потому что уже не раз ездил в столицу Порты. Он был чем-то обязан князю, потому и согласился помочь новичкам, а то ведь многие вели дела по поговорке "торг дружбы не любит". Им, правда, в султанскую столицу недолго хаживать, только до той поры, пока волжская торговля опять не восстановится, но и терять деньги от незнания местных реалий тоже не хотелось.

Османское судно оказалось довольно ходким. Не успели русичи насладиться изумрудно-зелёными водами Чёрного моря, как оно уже входилов бухту Золотого Рога, и перед глазами Никитки раскинулся подымающийся по холмам роскошный многолюдный, шумный Царьград.

Город встретил русичей нестерпимым зноем и султанским запретом на вывоз благовоний. Как ни странно, но купцы на это отреагировали сдержано. Оказывается, такое уже бывало на их памяти, но проходил год или два, и запрет снимался. Так что сильно переживать не стоило, хотя кое-кому пришлось срочно пересматривать планы покупок.

Стамбульский торг поразил Никитку до самых глубин его юной души. Разноликая, шумная толпа запрудила всё огромное пространство, и при этом бурливая людская волна умудрялась переливаться через край площади и растекаться по узким прибазарным улочкам, где так же шла торговля, и стоял просто дикий шум. Ступив на край этого Вавилона, парень поти сразу же замер возле лавки, заглядевшись на дивные морские раковины, тонко отделанные позолотой. Но дядька быстро вернул его в чувство, ведь они прибыли сюда не любоваться, а продавать и покупать.

Зато именно тут Никитка и узнал, что везли в тех странных мешках. Алатырь-камень – вот что привезли складники в столицу одной из богатейших империй мира. И не прогадали. Янтарь был куплен даже раньше, чем раскупили такой ходовой в этом жарком климате товар, как меха. Причём шкуры более дорогой чернобурой лисицы расхватали даже быстрее, чем более доступной по цене куницы. Не меньшим спросом пользовался на местном рынке и "рыбий зуб", большую партию которого доставили зимой княжеские данники. А вот воск хоть и купили, но в последнюю очередь.

На обратный путь Чертил закупил несколько тюков бурского бархата. Эта затканная золотом и серебром ткань со своим геометризованным растительным орнаментом была очень декоративна и пользовалась на Руси большим спросом. Из неё шили праздничные одежды, её употребляли для убранства хором и изготовления покрывал, чепраков и сёдел.

Так же купили несколько тюков хлопка, который на Руси употребляли в качестве тёплой подкладки для одежды и одеял, и, разумеется, самых разных специй. Ещё прикупили несколько голов сахара, ведь Порта была в это время самым главным поставщиком этого продукта в окружающие её страны, включая и Западную Европу. Не забыли закупить и несколько мешков риса, который пользовался неплохим спросом у лекарей, и кофе (для князя и его гостей). Ну и краску, чья цена так поразила молодого княжича лет десять назад, тоже не забыли. В общем, неплохо расторговались купцы-складники, теперь оставалось лишь в целости и сохранности добраться до родного дома. А то глухие слухи про заварушку в Крыму как-то не способствовали купеческому спокойствию.

Овла встретила своего наместника шумом одной большой стройки. Строился порт, строились кварталы нового города, строился замок. И везде нужны были люди и материалы. Многое привёз с собой наместник на сопровождавших его кораблях, но многого ещё не хватало. И самое главное – нехватало денег.

Да, государь выделил кое-какую сумму, но её, мягко говоря, хватило лишь на крепость и несколько строений впридачу. А на остальное у тебя наместник пятилетняя льгота по налогам. Ну и мысли кое-какие. Тут ведь недалече скоро такая драка начнётся, что не попытаться на ней заработать просто грешно. Если будущий шведский король позволил себе разграбить Фалун с его медными приисками, который для казны являлся одним из столпов, то почему бы, э, "датским наёмникам" не разграбить Евле, где эту медь готовят к транспортировке? Или вон Або уже полностью оправилось от раззорения, что устроили датчане в 11 году. Почему бы "шведам" не напомнить подлым датчанам, чьи это города? Ну, или ещё как поправить свои делишки за счёт воюющих сторон. В общем, тут было над чем поразмыслить молодому наместнику, но сначала хотелось просто увидеться с семьёй, от которой был оторван столько месяцев…

Первая ночь прошла предсказуемо бессонно от жарких объятий и сдавленных стонов жены. А поутру, проведя по его щеке прохладными пальчиками, Варя ткнулась лицом в грудь и пожаловалась:

– Совсем всю измял, медведь.

И Андрей, улыбнувшись, обнял жену, наслаждаясь мгновениями домашнего уюта, и понимая, что это ненадолго и скоро вновь придётся куда-то бежать, рвать жилы и что-то делать. И тут же крамольная мысль – "а оно тебе надо?" – холодной змейкой проползла через разум, испугав самого попаданца. Он ведь уже проходил такое в иной жизни: стоит раз дать послабление и вернуться назад будет очень трудно. Особенно ему, ведь по натуре он был достаточно ленив, почему и старался не бросать начатое дело на полпути, зная, что потом к нему вряд-ли вернётся. За что окружающие, что самое смешное, считали его трудоголиком. И всё же они ещё некоторе время просто лежали, обнявшись, и наслаждаясь обществом друг друга, пока домашние хлопоты не заставили Варю выпорхнуть сначала из объятий, а потом и из спальни. Вздохнув, Андрей развалился на постели, решив, что один день роли не сыграет. В конце концов, и господь про выходные не забывал, так что ему уж точно можно.

Но больше одного дня понежиться в безделье не получилось. Дела провинции требовали его присутствия.

Однако первым его посетил Бажен, всё так же исполнявший роль городового приказчика, хотя за последний год испомещённых дворян в округе значительно прибавилось. Но занимать ответственную должность в строящемся городе никто из них не пожелал, что, впрочем, Андрею было только на руку. Тут ведь не просто сабелькой махать нужно было или бумаги подмахивать, тут, прежде всего, нужно было вопросы решать. И Бажен, судя по отчётным документам, да и просто тому, что городок явно разрастался, с этим делом справлялся неплохо, хотя, по его словам, в городе было всё не так хорошо. И главной бедой, вставшей перед ним, было снабжение. По речному пути полноценно снабжать пока что не получалось, потому что слишком уж хорошо порезвились на нём поместные, уничтожив не столько людей, сколько инфраструктуру, и теперь каждый пуд груза поставлялся с большими трудностями. Конечно, восстановление его шло достаточно быстро и велось сразу с двух сторон, от Овлы и от Озёрска, но до полноценного использования было всё-же ещё далеко. А Овле своего хлеба не хватало, хотя окрестная земля и родила неплохо, но беда в том, что рабочих рук было весьма мало, а большинство местных самоедов к хлебопашеству были непривычны, правда, стабильно снабжая горожан мясом и рыбой. А потому зерно перед прибытием каравана горожанам пришлось поэкономить.