Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Жидкость внутри стебля была синевато-белой, при встряхивании слабо искрилась, немного фонила. Сосуд изнутри выглядел обгоревшим — его стенки были черновато-жёлтыми, со странным для древесины блеском. Гедимин осторожно, кончиком когтя тронул искрящуюся жидкость и тут же отдёрнул руку, крепко затыкая неустойчивый контейнер. Ничего не случилось.

«Жидкая молния?» — сармат провёл когтем по когтю, распределяя микроскопическую каплю вещества. Между пальцами проскочил трескучий разряд. Гедимин ударил когтями по камню — брызнули искры. Нхельви, тихо сидевшие на краю насыпи, вскинулись, навострили уши и полезли под локоть. Сармат шикнул на них и полез в карман за чем-нибудь металлическим. «Замерим силу тока…»

Амперметр, пристроенный к проволоке, не показал ничего, как ни пытался Гедимин её заземлить и засунуть другим концом глубже в «жидкую молнию». Рэссеновый пруток тоже ничего не выдал. Теперь и проволока, и пруток лежали на подстеленном куске ветоши и обменивались трескучими искрами там, где их смоченные концы оказались близко друг к другу. Сармат соединил их — сверкнуло ярко, соединённые концы ощутимо нагрелись, но амперметр по-прежнему ничего не замечал, как Гедимин ни пристраивал его клеммы.

«Может, так?» — сармат взял проволочку, согнул её в дугу и засунул в «контейнер» двумя концами. Он старался держать их далеко друг от друга, но на секунду отвлёкся на приборы — и из полого стебля потянулся дымок: проволока превратилась в кривое колечко, её концы слиплись намертво.

«Интересный эффект,» — думал Гедимин, озадаченно разглядывая место «сварки». «С ним бы надо поработать. Но что за ерунда с током?»

Он отложил мокрую проволоку остывать и взял контейнер двумя руками, пристально разглядывая слабо светящееся содержимое. «Жидкое электричество. Видимо, оно должно… течь? Сейчас попробуем замерить на потоке…»

…Труднее всего было оттереть досуха клеммы — Гедимин не собирался оставлять на своих приборах ни капли этой странной субстанции. «Всю ветошь — в утилизатор сходу. Прутки прокалить…» — он снова протёр броню там, куда упала микроскопическая капля, и досадливо поморщился. «В этой трубке у меня условно двадцать тысяч ампер. Или аналог напряжения в пятьсот мегавольт. Проводники оно при этом игнорирует. Ничего не понимаю…»

Он ещё раз проверил, надёжно ли заткнута пробка, и убрал полый стебель обратно в бочонок. На скафандре вроде бы не осталось жидкости… Гедимин пару секунд разглядывал влажную ветошь — она выглядела как смоченная обычной водой — потом тяжело вздохнул и, вскрыв перчатку вдоль ладони, взялся за тряпки голой рукой.

Тряхнуло его крепко — до искр из глаз и слегка онемевших пальцев. Отбросив ком ветоши на дальний край насыпи, он надел перчатку, выпрямился и со вздохом взялся за сфалт. «В ядерный могильник такие фокусы. Жидкое электричество, мать его колба… Has— sulu!»

Когда чёрный дым развеялся, Гедимин тронул пальцем пятно гари на камне. «Жидкое электричество» испарилось без следа, как и подобало органике. Сармат невесело хмыкнул. «С ветошью покончено. А для жидкости придётся делать трубки вместо проводов. Что-нибудь капиллярное, губчатую структуру для просачивания… Но вещество любопытное, тут не поспоришь. Жидкое электричество, sa has— su…»

Гул за спиной затих, и насыпь под ногами сармата мягко дрогнула. Обернувшись, он увидел Текк’та. Существо всё-таки засунуло в пасть нижний край полого конуса, переложило его с земли на платформу и теперь выжидающе смотрело на Гедимина. Две каменные крышки лежали рядом; змей тронул их мордой и снова перевёл взгляд на сармата.

«Быстро он работает,» — Гедимин оглядел конусы со всех сторон, посмотрел на прорези под направляющие и досадливо сощурился. «Образец сохнет в лаборатории. Надо бы принести и пусть делает полозья. Они там уже нужны…»

Он направил сканер на узкие колодцы рядом с притихшим широким. Текк’ты, копающие главную шахту, уползли то ли отдыхать, то ли ловить пирофор; остался только один, и он, похоже, хотел через час закончить оба малых колодца. Осталось чуть меньше четверти — и тонкая доводка по краям.

«Как раз, пока он копает, успеем сделать наверху полозья и подготовить крышки,» — думал Гедимин, спускаясь с насыпи. «Сейчас надо забрать образец — уже, наверное, высох. И поесть — давно не ел.»

— Отдыхай, — махнул он рукой Текк’ту-«скульптору». — Хорошо поработал. Принесу ещё образцы — продолжим.

Существо определённо не поняло ни слова, но развернуло голову туда, куда махал Гедимин, и плавно, без спешки погрузилось в камень. Сармат двинулся к крутому склону, но остановился, услышав под землёй грохот. Над главной шахтой поднялся изгиб бронированной спины; голова не показалась из проёма, но её постепенно из него вытаскивали — и с ней что-то массивное и изредка грохочущее. Секунд через пять Текк’т вытянул голову из колодца; из его пасти свисали концы восьми верёвок. К каждому был прилеплен метровый в поперечнике валун. Змей старался поднимать их аккуратно, но они сталкивались и бились друг о друга с оглушительным треском. Текк’т перекинул их через край колодца, встряхнул верёвку, и валуны осыпались с неё, будто и до этого едва держались. Существо нырнуло в скалу — только выпачканные жёлтым камнем тросы мелькнули в воздухе.

…Под скамьёй в шлюзовой камере что-то пестрело. Гедимин пригляделся к вещице и удивлённо мигнул — это был просверленный камешек, надетый на шнурок с «хвостом» из цветных нитей. Оторвался он вместе с перетёршимся концом шнурка — кто-то из аборигенов пробегал здесь и не заметил, как потерял подвеску. Гедимин подобрал бусину, тронул когтем бахрому и пренебрежительно хмыкнул — ничего, кроме грубо обитой гальки с отверстием и пучка растительных волокон, окрашенных какими-то нестойкими пигментами, тут не было. «Дикарские цацки. Отдам Айзеку, пусть ищет хозяина.»

Перешагнув порог, он открыл было рот, но тут же закрыл. Вокруг его стола под внимательным взглядом Айзека возились четверо Скогнов. Все ниши были открыты, ящики выдвинуты, внутри копался абориген с покрытой узлами верёвкой. Штативы и контейнеры, оставленные Гедимином без присмотра, теперь громоздились на столе Вепуата. На узкой полоске свободной столешницы сидел сам разведчик и с любопытством наблюдал за чужаками.

— Ящиков мало, — заметил он, обращаясь к Айзеку. — У него вечно куча всего наверху. Короб ему какой-то надо, что ли…

На хмыканье Гедимина обернулись все, даже чужак с верёвкой поднял голову. Он явно что-то отмерял по узлам — они были завязаны через равные промежутки, и он