Обратный отсчет: Равнина - Токацин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Текк’т повторил в точности все выступы и складки, нигде не нарушил пропорции. Гедимин ощупал борозды-направляющие, приподнял конус, прикидывая его массу, и одобрительно хмыкнул.
— Итоговый прогон…
Сармат выплеснул на конус немного Би-плазмы. Вязкое вещество, не прилипая к складкам, скатилось вниз. Текк’т высунул было язык, наклонился над пролитыми каплями — и захлопнул пасть, мелко тряся головой. Гедимин растерянно мигнул.
— Она же без запаха, — пробормотал он, глядя на скатившиеся сгустки Би-плазмы. «Что ему так не понравилось?.. Ладно, если им так неприятно, я вытру конус досуха.»
— Хорошая крышка, — сказал он, положив ладонь на испачканный камень. — Ещё одну такую сделаешь?
Он указал на кучу валунов, изобразил руками перемешивание и похлопал по готовому конусу. Текк’т, в последний раз встряхнув головой, подобрал камни, оставленные у колодцев, оттолкнул часть к насыпи, над оставшимися склонился, снова сматывая своё туловище в клубок. Гедимин, волоча за собой крышку, отступил к обрыву. Сверху скатился нхельви, сунул нос в конус, тут же отскочил, чихнул и принялся лапами тереть морду. Сармат, хмыкнув, достал флягу с водой и ветошь. «И этим чем-то не нравится наша еда. Чем таким она для них пахнет?»
…Издалека донёсся странный звук — кто-то дул в изогнутую трубу, одновременно ударяя палками по кости — или костями по деревяшке, или и то, и другое одновременно. Потом Гедимин услышал верещание — и Бронны, и Скогны разом бросили свои дела и заголосили. Нхельви, обступившие сармата, перестали тереть носы и вскинулись, прислушиваясь к гулу, стуку и воплям — а потом в одну секунду взлетели вверх по довольно крутому склону и исчезли из виду. Сармат озадаченно хмыкнул. «Что-то происходит,» — подумал он, собирая ветошью остатки Би-плазмы и разлитой воды. «Нхельви убежали. А вот Текк’там всё равно — даже тот, что наверху, головы не поднял.»
— Дим-мин! — над обрывом показался светящийся посох, а потом — поднятые лапы-лезвия. — Караван из Синви поднимается на холм. Айсиек ждёт тебя.
Гедимин посмотрел на Текк’та, свернувшегося в клубок вокруг недолепленной крышки, покосился на часы, — спешить было некуда. «Там верёвки привезли,» — напомнил он себе, поднимаясь по откосу. «И церу. И жидкую молнию. Ну, есть вероятность.»
…У Скогнов-караванщиков действительно было два барабана — Гедимин даже вспомнил, как называется этот предмет, производящий столько бессмысленного гула, грохота и треска. На одной из волокуш сидел абориген с двумя костями в руках и молотил по обрезку толстой полой ветки. И обрезок, и кости были разнообразно раскрашены и обвешаны цацками. Но ещё больше украшений было на здоровенном черепе какой-то шестирогой твари. Череп лежал на другой волокуше, по нему били разукрашенной колотушкой. Полую трубу Гедимин уже не стал высматривать — и так в глазах зарябило, а в ушах загудело.
Волокуша за волокушей поднимались по склону. Сарматы ждали, собравшись чуть поодаль. На плече Вепуата сидел, свесив сегментированный хвост, Сокол. Гедимин удивился было, что тварь не улетает, но заметил ремни-фиксаторы, прикреплённые к выступам его панциря.
— Торжественная встреча, — прошептал Вепуат, перехватив взгляд сармата. — Гварза просил прихватить. Ну, раз черепушек трофейных нет, и выйти не с чем.
Гедимин досадливо сощурился. «Не хватало ещё подражать дикарям!» — он скользнул взглядом по волокушам, тщетно высматривая колёса. На плато втащили две узнаваемые полевые кухни, облепленные Скогнами, шесть повозок с корзинами и бочонками и почти без пассажиров… и ещё одну — накрытую огромной разрисованной шкурой. На ней по краям сидели Скогны-воины с чем-то стрелковым — то ли копьеметалками, то ли арбалетами.
Гедимин терпеливо ждал, пока спешивались наиболее разукрашенные аборигены. Никто никуда не спешил. «Надеюсь, верёвки они привезли,» — думал сармат, разглядывая череп-барабан и свисающие с него черепушки поменьше. «Сейчас соблюдём традиции — и, может, дойдёт до дела.»
Рослый, в сравнении с аборигенами, страж спешился последним, шагнул вперёд, поднимая в приветственном жесте посох — и Гедимин изумлённо мигнул и впился взглядом в его симметричную ладонь с двумя отстоящими пальцами. Он был в какой-то нелепой шапке со свисающими хвостами, белую кожу покрывали дикарские узоры, но под ними ещё можно было различить черты лица — и это было лицо несомненного сармата.
— Я привёл, — ровным голосом с чётким сарматским акцентом сказал приезжий. Он смотрел только на Гора — и тот торопливым шагом вышел ему навстречу и качнул посохом в ответ.
— Моя благодарность, — жвалы «богомола» сухо щёлкнули. Он подошёл к волокуше, с которой аборигены уже стаскивали разрисованную шкуру. Из-под неё показались ряды тонких длинных бочонков, больше похожих на бутыли, небольшие пузатые бочки, обмазанные толстым слоем «золотой глины», и пучок коротких жердей, обмотанных канатом.
— Груз для Дим-мина — верёвка из Синви, — Гор тронул посохом жерди. Гедимин наконец перестал высматривать чужака-сармата, отошедшего к полевым кухням и там затерявшегося, и перевёл взгляд на канат. «Странная намотка,» — подумал он, отметив про себя, что трос из растительных волокон выглядит довольно прочным. «Почему не мотком, не на катушке, если уж на то пошло? Палки какие-то кривые…»
— Груз для Айсиека — ил и грязь из Сфена Воды, — продолжил Гор, широким взмахом посоха обведя бочонки. — Они все разделены и подписаны. А здесь — полый стебель с жидкой молнией.
Гедимин двинулся было вперёд, но Айзек молча выставил руку, преграждая ему дорогу. Сармат остановился. «Жидкая молния. Надо же, Кайшу сдержала слово. Я думал, мы этого каравана уже не дождёмся… Нет, всё-таки странная намотка у этого их троса. Хотя сплетён неплохо…»
— Здесь, в пузыре, — цера, — Гор слегка наклонил голову, небрежно тронул посохом круглый серый «пузырь», стянутый ремешками. — Плохая цера. Я не выискивал лучшую — вам полезнее видеть, чего у нас много.
Скогн в хвостатой шапке подал голос, повернувшись к стражу. Тот дёрнул лапой-лезвием — кажется, его перебили на полуслове.
— Да, здесь кейек для ваших плавилен, — Гор ткнул посохом в круглые бочонки. — Где отмечено огнём, там кейек.
