Сирахама - Артур Прядильщик

«Светила» поблекли — поняли, что их только что очень корректно послали, отказавшись от дальнейшего сотрудничества, заплатив хоть и немало, но несоизмеримо, на порядки, меньше, чем стоило бы предложенное ими лечение.

А потом Кэнсэй стал действовать.

Что там было у «светил»? Полный покой? Акисамэ, ты тут какую-то тележечку показывал? И вообще — покой нам только снится! Да, Реночка?

Что там еще было? Вот эти и вот эти лекарства? Та-а-ак… берем ручку и вычеркиваем… семьдесят процентов. Доченька, ты ж потерпишь, да? Боль, она же…? Ну, помнишь, да?

Что еще? Только позитивное настроение, ограничить встречи со сверстниками, обрубить интернет, убрать телеканалы с новостями дабы не расстраиваться? Отлично! Реночка, золотце, Кенчик тебя вечером на тренировку отвезет — посмотришь, как мы его гонять будем! Или он — нас… Или Старейший — его… Или Старейший — нас… В любом случае — позитивное настроение и ничего, кроме позитивного настроения!

— Кенчи… — Вздохнул Акисамэ. — Опять ты… Да еще и с Ренкой. Ко мне скоро можно будет с оркестром подходить… во имя Луны.

— Кхм… — Я сделал вид, что не понял причин его огорчения. — Извините, Акисамэ-сэнсэй! Я неправильно сформулировал вопрос. Я хотел спросить: для чего предназначена эта куча камней?

— Щебень. — Акисамэ тоже сделал вид, что его огорчила именно постановка вопроса, а не внезапное появление ученика из-за спины. — Если быть точным, то это — щебень, а не куча камней. Гранитный щебень крупной фракции от 150 до 400 миллиметров. Используется в декоративных целях — заборчик отделать, бассейн облицевать…

— А…?

— А конкретно эта «куча камней», Кенчи, была заказана Старейшим со словами: «тут Кен-чан жаловался, что у нас на территории камней маловато… Ну, пусть теперь не жалуется, хо-хо-хо!» Так что это я должен спрашивать: Кенчи, для чего предназначена эта куча камней? М? Или, выражаясь понятным тебе языком: Кенчи, «а что это»?

Весьма довольный собой, мастер джиу-джицу присел и поставил статуи на песок площадки, спрыгнул с макушки третьей статуи и направился к колодцу:

— Занесите фигурки глубокоуважаемого Гаутама-сама в мою мастерскую. Не затруднит, Кенчи?

— Ни капли, Акисамэ-сэнсэй!

Я поставил тележку с Ренкой на тормоз, взвалил одну из статуй на плечо и двинулся в сторону мастерских…

— Кееенчиии… — Вкрадчиво позвал Акисамэ.

— Да, сэнсэй? — Пропыхтел я из-под статуи.

— Я что тебе сейчас сказал?

— Отнести глубокоуважаемого Гаутама-сама в вашу мастерскую, сэнсэй!

— Я сказал, «занесиТЕ»! — Акисамэ улыбнулся «лисой». - Ponyatno, tovarisch Сирахама?

— Понятно, сэнсэй!

Я снял тележку с веселящейся Ренкой с тормоза и очень-очень аккуратно двинулся в сторону мастерской. Тележку я толкал одной рукой, а другой — пытался удержать тяжеленную фигуру Будды на плече. И дело не в том, что она очень тяжелая, а в том, что очень сильно перевешивала…

— Кен! — Давилась от смеха Ренка. — А давай я возьму статую, а ты возьмешь меня!

— Пф! Слабачка! А я бы взяла две статуи! — Рядом шла Мисаки со второй статуей на плече. — А Кенчи взял бы меня!

— А я не стала бы вообще брать статуй! — С другой стороны шла Миу и несла третью статую. — Но от последнего пункта я бы отказываться ни за что не стала бы!

— Ёрочка, ти таки посмотри, как тут эксплуатируют наших деток! — Послышался сзади незнакомый женский голос.

Мы застыли и повернулись назад… На всякий случай я загородил Ренку и собрался метнуть «Гаутама-сама»… в противника.

Сзади на энгава второго додзе стояла хрупкая маленькая женщина с очень красивым и очень-очень знакомым лицом. Китайский белый костюм исключительно шел к ее тонкой почти мальчишеской фигурке. Две длинные косички с крупными кольцами на концах дополняли картину. Чуть склонив голову на бок она рассматривала нашу кавалькаду, груженную статуями Будды.

— Я таки готова гарантировать, что за тяжелую работу бедные детишки не получат и цента! — Продолжала возмущаться женщина. — Ну, от этой варварской Японии иного и не ожидалось. Эксплуатация детского труда, ви только посмотрите!

Сзади неожиданно запульсировал цветок эмоций Ренки. Я сбросил статую на песок и развернулся, уже понимая по радостным эмоциям Ренки, что драться не нужно.

— Ой, Соечка, ну шо ти вечно всякие глупости и неважности смотришь! — Ворковала другая женщина, обнимая Ренку. — Лучше оцени, какой прокачанный моторчик у колясочки нашей Реночки!

— Мамочка! — Попискивала Ренка. — Мамуль!

Насколько я понял, мы имели честь видеть знаменитых «кошечек и птичек» мастера Ма.

Ма Сой. Знаменитая киноактриса. Старшая Жена Кэнсэя.

Ма Ёру. Исключительно красивая во всех местах женщина. Младшая Жена Кэнсэя.

— Мамулька! — К объятьям присоединилась Миу. — Как хорошо, что ты приехала!

О чем-то они там лопотали, бормотали, смеялись и, кажется, даже всплакнули пару раз… Одновременно. Статуя, которую несла Миу, была аккуратно поставлена на песок, в отличие от моей, небрежно брошенной.

— Кенчи, да они ж вылитые… — Мисаки крутила головой, восторженными глазами рассматривая то одну, то другую жену Кэнсэя. — Даже глаза оранжевые-ня! Ой, и прическа в две косички! С колечками! Ай, да мастер Ма!

Честно говоря я и сам рассматривал женщин с огромным интересом. Разумеется, в основном я рассматривал мать Ренки. Ёру была в черном ципао, что при ее выдающейся груди смотрелось… вызывающе провокационно.

«Ну, не удивительно, что она легко смогла выкормить и Ренку, и Миу… Вон какие… кормушки!»

«Малыш, зависимость количества молока от размера груди — миф! Но формы… формы выдающиеся, да! Но, главное, как все пропорционально… сделано!»

«Старик! Я не понимаю Кэнсэя! Что он тут делает при таких-то женах-красавицах?!»

— Хм… ну-ка, — Послышалось снизу. — Ну-ка, ну-ка… да, «моторчик» ничего так… Хоть и «маде ин джапан».

Сой в этот момент крутилась вокруг меня, деловито и бесцеремонно рассматривая. Я настороженно следил за женщиной, макушка которой была мне по грудь. А уж если вспомнить ее нелегкий характер… причем, нелегкий во всех… реинкарнациях.

— Ну-ка, напряги прессик! — Между делом попросила она.

Странная просьба, которую я выполнил, не задумываясь. И, не знаю, что тут сыграло роль: возможно, интуиция — я добавил «железную рубашку». На самом деле — врубил по максимуму…

Ды-дых!

Это Сой нанесла удар основанием ладони в живот. Меня качнуло назад, но я устоял. Площадка, видимо дрогнула, так как зазвенел колокольчик, подвешенный над входом в додзё.

— Не поняла… — Удивилась женщина. — Контрольный… Прессик!

Ды-дых!

На этот раз удар соскользнул. Каким-то отделом спинного мозга — скорее всего, нижней его частью — мое тело решило, что следующего удара оно не переживет, и чуть скрутило мышцы, заставив чудовищный по силе удар… соскользнуть. Сзади у забора под порывом ветра зашуршали кусты.

— Не поняла! — Возмутилась Ма Сой. — Совсем-совсем не поняла!

Она, ни капли не смущаясь, содрала с меня пояс и распахнула куртку доги. И стала пальцами тыкать в живот… Я, против воли, испуганно вцепился в резинку штанов — кто его знает, что взбредет в голову этой женщине в следующую секунду!

— Мамочка! — Ренка заливисто хохотала. — У тебя сейчас зятя уведут! Посмотри, во что кастинг превращается!

— Соечка, как тебе не стыдно! Ну, таки зачем нам еще один! — Всплеснула руками Ма Ёру. — Оставь его доченьке — пусть она играется!

— Кхм… Ма Сой-сан. — Прокашлялся я. — Я предлагаю отложить эту ролевую игру до момента, когда вокруг не будет никого, кто будет мешать нам своими советами!

— Хам! — Маленькая женщина уперла кулачки в бедра. — Ёрочка! Твой зять — такой бабник! Он мне такие непристойные предложения делает! Кобель! Прессик!

«Бля! Малыш! Держись!»

Да-дах!

Выбираясь из кустов и отплевываясь, я расслышал:

— Реночка! Ты где такого деревянного нашла? У него же не тело, а каучук! Автомобильная покрышка! Настоящий мужчина должен быть большим и мягким! А с таким… с таким же спать — сплошное мучение!

— Кстати, о настоящих мужчинах… — Задумчиво протянула Ёру, смотря в сторону додзе. — Знакомое ощущение неприличности, пошлости и извращенности…

В следующее мгновение обе женщины исчезли, а из темноты додзё послышалось азартное:

— Сверху! Сверху его загоняй!

— Смотри, сейчас под пол уйдет!

— Ага!

— Ай!

— Э-э… Соечка… а кто это?

И на минуту воцарилась тишина…

Из темноты зала появились обе женщины. И были они сильно озадачены. Впереди себя они вели… Хоноку. С фотоаппаратом.

— Р-р-руки! — Прошипела девочка.

Ёру отдернула свою руку тут же, а вот Сой замешкалась, за что и поплатилась — Хонока цапнула зубами кисть, лежавшую у нее на плече.