Свободное владение Фарнхэма - Роберт Хайнлайн

А насчет йода я даже не знала, что он есть вообще, да еще в таком количестве, ведь не я занимаюсь лекарствами.

Вскоре рядом с ним образовалось что-то вроде химической лаборатории.

Я не переставала выяснять у него, что он делает.

— „Эрзац-динамит“. И ни в чьей компании я не нуждаюсь, — явно рассердился Хью. — Штука опасная и взрывается даже от неосторожного взгляда.

— Прошу прощения, — сказала я, попятившись.

Он поднял голову и улыбнулся:

— Эта смесь не угрожает никому, пока не высохнет. Я припас все это на случай, если окажусь в подполье. Оккупационные войска довольно косо смотрят на людей, хранящих дома взрывчатые вещества, а в обычном нашатыре или йоде нет ничего подозрительного. Оба они по отдельности совершенно безопасны. Но вот стоит только соединить их… Правда, я никогда не рассчитывал использовать такую взрывчатку в строительстве. Уж больно она капризна.

— Хью, кстати, я только что вспомнила — ведь мне абсолютно безразлично, ровный пол или нет.

— Если нервничаешь, пойди прогуляйся.

Делать взрывчатку было очень просто. Хью сливал вместе раствор йода и обыкновенный домашний нашатырный спирт. Выпадал осадок. После этого он процеживал жидкость через клинекс и на салфетке оставалась кашица.

Джо высверлил в упрямых столбах отверстия. Хью завернул по порции кашицы в бумагу и втиснул пакетики в отверстия.

— Теперь придется ждать, пока не высохнет.

Он тщательно вымыл все то, с чем работал, затем искупался прямо в одежде, снял ее в воде и мокрую развесил на берегу. На том день и закончился.

В нашем арсенале имеются два женских карабина 22-го калибра, с хорошей кучностью и оптическими прицелами. Хью велел Дьюку и Джо пристрелять их. Пристреливали их по мешку с песком. Я поняла, что Намерения у Хью самые серьезные, потому что он разрешил истратить по пять патронов на каждый карабин. Обычный его лозунг: „Одна пуля — один медведь“.

Когда взрывчатка наконец высохла, мы вынесли из убежища все бьющееся. Женщины непосредственного участия в этом не принимали. Карен была занята тем, что держала Дока Ливингстона, а я, вооружившись медвежьим ружьем Дьюка, несла караул.

Отмерив от убежища метров тридцать, Хью уложил Дьюка и Джо с карабинами на землю, а сам встал между ними.

— Можно начинать отсчет? — спросил он.

— Можно, Хью…

— Давай, отец…

— Сделайте глубокий вдох. Немного выдохните, задержите дыхание. Начинайте целиться. Пять… четыре… три… два… один… Огонь!

Раздался грохот, как будто великан сильно хлопнул какой-то гигантской дверью. Средняя часть обоих столбов просто исчезла. Убежище качнулось, как обычный шкаф, затем опустилось, встало горизонтально и замерло.

Мы с Карен захлопали в ладоши. Грейс тоже. Док Ливингстон помчался обследовать место происшествия. Хью взглянул на нас и улыбнулся.

В этот момент убежище дрогнуло и стало чуть заметно сползать по склону вниз, медленно вращаясь на ходу вокруг протуберанца туннеля. Оно скользило все быстрее и быстрее, и я уж думала, что это его путешествие закончится в ручье. В этот момент оно было похоже на большие сани, катящиеся с горы.

Но немного ниже склон выравнивался и вскоре убежище замерло. Туннель был теперь забит землей, и водопровод с канализацией, кажется, здорово отдалились от нас.

Хью взял лопату, спустился к убежищу и начал копать.

Я тоже побежала вниз, по щекам у меня ручьями текли слезы. Негр опередил меня.

— Джо, очисть туннель. Я хочу знать, все ли в порядке внутри, а девушкам, наверное, пора заняться ужином, — обратился к нему Хью.

— Босс… — Джо поперхнулся. — Босс! Какая беда!

Тогда Хью, тоном, каким разговаривают с детьми, сказал:

— Чем ты огорчен, дружище? Это только сэкономит наш труд.

Я решила, что он шутит.

— Что? — недоумевающе переспросил юноша.

— Конечно, — утвердил его Хью. — Смотри, как удобно теперь расположена крыша. Каждый метр, на который убежище опустилось, экономит нам по крайней мере метров тридцать акведука. А выровнять его снова здесь уже гораздо проще — в этом месте земля глинистая и валунов меньше. Если мы все дружно возьмемся за дело, то максимум через неделю все будет в порядке. А после этого сможем заняться водопроводом.

Он оказался прав. Мы уложились в намеченный срок. На этот раз он установил столбы так, что взрывать их не понадобилось. А что самое главное, бронированная дверь стала открываться совершенно свободно. Теперь у нас в изобилии имеется свежий воздух и солнечный свет. Раньше в убежище стояла духота. От свечей толку было мало. В тот же день Хью и Джо начали рыть канаву. В предвкушении торжественного дня Карен набросала на стенах бывшего хранилища очертания умывальника, ванной и унитаза в натуральную величину.

Честно говоря, нам вполне хватает удобств. После того как Карен набила два наматрасника сухой травой, спать на полу стало не менее удобно, чем на койке. Сидим мы на стульях за столом и каждый вечер играем в бридж. Удивительно, как сразу жизнь наша изменилась в лучшую сторону, когда пол вновь стал горизонтальным и не нужно было больше пробираться через узкий туннель, а можно было просто по-людски войти в открытую дверь.

Поскольку наши печь и жаровня не перенесли выпавших на них долю испытаний, нам пока приходится готовить еду на костре. Но мы с Карен больше не жалуемся на это и терпеливо ждем, когда Хью займется гончарным делом и изготовит, по его словам, не только ванну и раковину, но и плиту с трубой, выходящей в вентиляционное отверстие. Какая роскошь!

Мои посевы растут не по дням, а по часам. Интересно, где бы нам размолоть зерно. Смертельно хочется отведать горячего свежеиспеченного хлеба…

25 декабря. С РОЖДЕСТВОМ!

По крайней мере, мы так считаем. Хью говорит, что в худшем случае мы ошибаемся всего на день.

Вскоре после того как мы попали сюда, Хью выбрал небольшое деревце, около которого с северной стороны лежал огромный плоский камень, и обтесал его так, что в полдень оно отбрасывало на камень ровную тень. Мне как „Хранительнице Огня“ вменили в обязанность сидеть у этого самого камня во время предполагаемого полудня и отмечать конец тени, когда она становится наиболее короткой. Таким образом создавался наш календарь!

Тень постоянно делалась все длиннее, а дни короче. С неделю назад изменения вообще стали почти незаметны, и я сообщила об этом Хью. Мы начали наблюдать вместе, и три дня назад наступил переломный момент… так что этот день мы и сочли 22 декабря, и празднуем теперь Рождество вместо 4 июля. Но зато мы подняли флаг, как и планировал Хью, на вершине самого высокого из растущих поблизости деревьев. С этого дерева мы срубили сучья так, что получился флагшток. Я, Хранитель Огня, ежедневно поднимаю и опускаю его, но первый раз был случай особый. Мы стали тянуть жребий, и честь самому первому поднять флаг выпала Джо. Мы выстроились в шеренгу и запели „Звездно-полосатый флаг“. Петь было почти невозможно из-за переполнявших нас чувств.