Содержательное единство 2001-2006 - Сергей Кургинян

Модернизация может иметь два сценария.

Сценарий 1 – модернизация в автохтонном режиме (Сталин).

Сценарий 2 – модернизация за счет вхождения в Европу. Это, увы, – миф. Мы входим в Европу как кто? Как сырьевой придаток.

Сделанная ставка на сценарий-2 определяется тремя уже озвученными обстоятельствами:

– российские инвестиции будут не в инфраструктуру, а в человека;

– наши проекты носят оперативный, а не стратегический характер;

– мы строим газонефтяную супердержаву.

Это – признаки "дрейфа" России к неоколониальному "латиноамериканскому" варианту развития. Но он у нас невозможен. Для него армия должна быть накрепко сращена с олигархией, а не формироваться, включая офицеров, из самых бедных слоев. Для этого нужно иметь население, которое еще не вкусило нормальной жизни в советскую эпоху, и для которого выход из голодной нищеты джунглей в грузчики в городе – это путь "наверх". И для этого нельзя иметь сложнейшую и критически опасную технологическую инфраструктуру (АЭС, современные химкомбинаты и т.п.).

В России, с нашим климатом, социальной структурой и инфраструктурой, попытка сдвигаться в сторону "латиноамериканского варианта" означает попросту ликвидацию населения и страны.

Если же мы не хотим этой ликвидации, то у нас есть две задачи:

– Переход от хищнической эксплуатации инфраструктуры к ее воспроизводству (цена вопроса – 100-150 млдр. долл. в год).

– Новая индустриализация (сверх-, пост-индустриализация). В это потребуется вкладывать еще 200-250 млрд. долл. в год.

Плюс к этому нужны элита и общество, которые все это не разворуют. Пока будут воровать – все бессмысленно.

Утопия? Сегодня – да. Но без этого ничего не получится.

11. Существенный вопрос: почему в России нельзя вкладывать деньги в стратегические проекты? Высказывания властных лиц свидетельствуют: они боятся, что эти деньги разворуют. Кто разворует?

Значит, есть Власть и есть Некто – опорный господствующий класс. И если Власть не может помешать Некто что-то украсть, то этот Некто, просто по определению, криминальная супербанда. Тогда что может Власть? Она может заключить с Некто "конвенцию о взаимном ненападении", по которой Некто получает возможность воровать, но не посягает на Власть. Нарушение конвенции – строго карается Властью.

Но у кого Некто будет красть? У "бедного родственника" (народа).

И тогда возможны следующие сценарии.

Сценарий 1. "Бедный родственник" тихо загнется. И тогда рухнет держава. А вместе с ней и Власть.

Сценарий 2. "Бедный родственник" – "возникнет". Это маловероятно, но тогда судьба Власти тоже плачевна. Власть рухнет, а вместе с ней и держава. Возникнет ли новая держава – вопрос сложный. Международная ситуация… Расклад политических потенциалов… Социальная энергетика… Наличие дееспособных субъектов…

Но есть и третий сценарий. Власть осознает ситуацию (помочь ей в этом – задача настоящей национальной интеллигенции) и изменяет и усиливает свой опорный класс. Называется это – "революция сверху".

Тогда утопия получает шанс превратиться в реальность. Но возможно это лишь в том случае, если полноценная национальная интеллигенция выполняет свои функции, а не лакействует.

02.02.2006 : Куда дрейфует российская и мировая политика?

Введение

Ельцинский юбилей как-то удивительно совпал с омерзительными решениями ПАСЕ по осуждению "преступлений коммунизма". А также с прямо противоположными событиями в Латинской Америке. А также с предгрозовой общемировой ситуацией (ХАМАС в Палестине – это совсем не шутки). А также с информационным бредом, в котором протест против решения ПАСЕ соединяется с показом истеричных антикоммунистических фильмов, снятых чуть ли не на бюджетные деньги, внутрироссийским "базаром" по поводу выноса Ленина из Мавзолея и тому подобным. На перечисленное наложилась нетипичная для всех последних лет (и далеко не случайная) антиармейская истерия, вызванная весьма печальными событиями. А это все в совокупности – говорит об определенном дрейфе политики.

Что такое дрейф? Это траектория. Прежде, чем ее описывать, надо задать систему координат. Этим многие пренебрегают, а зря! Я начну именно с системы координат. Тем более, что качество событий и мера их разнородности также диктуют подобный подход.

И все же не это главное.

Часть первая. Ложные аксиомы

Я хочу обратить внимание на несколько обманчивых очевидностей. Иногда такие очевидности еще называют "ложными аксиомами". Так вот, речь идет о ложных аксиомах, которые могут сыграть очень скверную роль в развитии общественных и политических процессов в России.

Ложная аксиома #1. Если власть плохая, то мы ее сбрасываем. Если она хорошая, то мы ее поддерживаем.

А почему обязательно так? Власть может быть плохой, но при этом ее надо поддержать. По каким-то причинам и в каких-то, строго определенных, случаях. Почему? Например, потому, что победа ее противника нежелательна. Или противник еще хуже власти (пресловутый феномен старухи, молившейся за тирана сиракузского, потому что по опыту знала, что "каждый последующий хуже предыдущего"). Или же дело в чем-то другом. Сам по себе противник власти вроде бы и не так плох, но его победа может обернуться чем-то плохим. Или на подходах к победе произойдет что-то плохое. Мало ли вариантов…

Ложная аксиома #2. Если власть (по тем или иным основаниям) заслуживает поддержки, то ее надо хвалить. А если она заслуживает противоположного, то ее надо ругать. А почему ее надо хвалить, если она заслуживает поддержки? Ей надо указывать на опасности! То есть критиковать. Чем меньше она склонна эти опасности ощущать, тем жестче надо эти опасности предъявлять. Ей надо говорить о том, как опасно окружать себя людьми, которые в любой ситуации хотят говорить приятное, давать оптимистические оценки и прогнозы.

Почему это опасно? А потому, что в окружении таких людей легко потерять адекватность. Можно так обласкивать политического лидера, что он окажется, по сути, дезориентирован. Можно "удушить в объятиях".

Примеров сколько угодно. Не зря ведь знаменитый арабский халиф Гарун ар-Рашид, опасаясь такого "обласкивания", надевал старый халат и выходил на базары, чтобы узнать, как действительно к нему относятся. А то окружишь себя людьми, которым хорошо, которые привыкли считать, что если им хорошо, то и всем хорошо, которые любят говорить себе и другим, что "все в шоколаде"… Эти люди образуют вокруг тебя плотную социальную зону… Ты начнешь отождествлять социальную температуру в этой зоне с общенациональной социальной температурой. Но вдруг окажется, что за этим забором, которым ты сам себя окружил, размещено нечто совсем другое. Что там уже все рычит от недобрых чувств. И что кто-то сейчас всю эту рычащую энергию на тебя кинет. А все, кто сейчас проповедует "шоколад", тут же отпрыгнут.

Что, совсем невозможен такой сценарий? А почему это он невозможен? Это уже столько раз бывало в истории.

Часть вторая. "Что он Гекубе? Что ему Гекуба?"

Спросят: "А ему-то что? Ну, ошибется этот самый Гарун ар-Рашид… Пусть его советники хлопочут… Сам халиф… Зачем быть правовернее Папы Римского?"

Отвечаю. После трагедии распада СССР и всего, что за этим последовало… После того, как вопрос о целостности даже этого, беспрецедентно усеченного, Российского государства из угрожающей умозрительности переместился в сферу реальной опасности… После того, как столь же реальным стал вопрос о том, быть или не быть русским вообще в XXI столетии… После всего этого – как должен относиться к власти каждый, для кого недопущение эскалации деструктивного кошмара (который из российского сразу становится мировым) – это дело личной судьбы? Судьбы и чести?

Хорошо критиковать порядок тем, кто этого порядка "переел". Или тем, кто знает, что при любой критике минимум порядка им гарантирован. Они-то могут восклицать по поводу чьих-то хлопот: "Что он Гекубе? Что ему Гекуба?"

Но нам-то что делать? Для нас рамка критики, сама коллизия критики выглядят совершенно иначе. Нравится нам или нет эта власть (в настоящем – власть президента РФ Владимира Путина), все наши оценки всегда должны делаться с оглядкой на проблему государственной целостности. Если альтернатива такова: либо эта власть (Путина, его группы – неважно), либо государственный распад – мы должны твердо сказать, что любая или почти любая власть лучше государственного распада.

Чем тверже мы стоим на этой позиции, тем категоричнее мы должны быть в одном-единственном вопросе. В вопросе о том, что касается ущерба, наносимого самой властью устойчивости и целостности страны. Ибо альтернатива необязательно в том, власть или распад. Точнее, альтернатива именно в этом почти всегда, но не всегда. Мы наблюдали особый тип власти – "ликвидком". Мы видели, как сама власть рубила государственные опоры, начиная с 80-х годов прошлого века. Мы не можем забыть об этом. Мы, дети страшных лет конца СССР.