Третья сила. Сорвать Блицкриг! - Федор Вихрев

Перед боем мои ребята, как и я, надели запасные комплекты формы. Чтоб в случае чего не сверкать в прицелах противника нарукавными нашивками. Ибо они как бы кричали врагу – я командир, в меня стреляй.

В прорыв мои машины пошли второй волной, так как рисковать опытными образцами никто не хотел. Поэтому единственным, кто прошел боевое крещение, стал «Буратино», поучаствовавший в артподготовке. И, что характерно, там, куда он отстрелялся, сопротивления наступающим никто не оказал. Ну да, это было неудивительно – в том море огня, что он соорудил, уцелевших не оказалось. От огня не спасали никакие укрытия – напалм просто затекал туда сквозь щели в перекрытиях и двери с амбразурами.

Дождавшись перезарядки ТОС-а, моя рота двинулась в прорыв следом за основными силами бригады.

И снова ждать. Ненавижу. К командирским машинам подполз KB, из люка высунулся человек, о чем-то говорят, отсюда не слышно. Да, Степушка, отвык ты от ожидания и от предбоевого мандража. Ну, ничего, это пройдет.

Жиденькая артподготовка оптимизма не внушает. Ладно, ты где другую-то видал? Хотя море огня там, куда ударил «Недобуратина», впечатляет. Зенитку качнуло – танки и самоходки рванулись вперед. Мы тоже, но с отставанием в несколько сот метров – все же зенитка не танк, встречу с противотанкистами может и не пережить.

А вот и они – левее взметывается снег, — там явно что-то небольшое, «пачка» или «бофорс»… И очень храбрые ребята. Для того чтобы лупить из этой мелочи по KB, смелость нужна нешуточная. Трассы с полуоткрытой зенитки настигают артиллеристов гораздо раньше, чем на месте пушки встает разрыв танкового снаряда. Все, больше пушек нет. Короткая схватка в окопах продвижения бригады задержать не может.

Колонна русских казалась бесконечной, она все шла и шла, новые танки, не такие, как в рассказах ветеранов Зимней войны, а куда более пугающие, хищные. К тому же среди колонны попадались и странные самоходки, шедшие с задранными вверх стволами. «Наверно, зенитки, — подумал Микке, — едут, как у себя дома!»

И еще настораживало огромное количество автомобилей с пехотой, в ту же Talvisota русские перегоняли свою пехоту пешком.

Лязг танков и урчание моторов грузовиков нарушили тихое на этом фоне падение деревьев, заранее подпиленных, и дальнейший подрыв фугаса в середине отсеченной части колонны оказался полной неожиданностью для русских. «Сигнал», — Микке задержал дыхание и плавно потянул спуск. Прозвучавший выстрел был не замечен красными в том кошмаре, что начался в колонне. Водитель грузовика, которого приметил Микке, безвольно упал на баранку. По грузовику ударил пулемет, кроша деревянные борта, брезент и людей, пытающихся выскочить из кузова… Второй пулемет ударил по саперам побежавшим разбирать завал на дороге. К дуэту пулеметов присоединились хлопки легкого миномета, внося еще больше хаоса в колонну большевиков. Микке же перевел прицел на танкиста, неосторожно высунувшегося из русского танка. Танкист пытался перекричать какофонию в переговорное устройство, когда пуля прошла через его правое легкое. Захлебываясь кровью, он плавно оседал в люк танка.

Внезапно на Микке накатила слабость, тепло стало вытекать из тела. А потом пришла темнота…

— …Снайпер. Второй выстрел с той же позиции. — Вижу хорошо.

Выстрел. Смена позиций.

— В следующий раз бери на первом, а то он еще подкурить попросит.

— Да ладно тебе. Тоже мне засада. Как у себя дома.

— Они как раз у себя дома.

— Не придирайся к словам. Давай вперед. А то еще одну засаду профукаем, и будет тебе «подкурка» от товарища капитана.

Последние слова он прохрипел, оседая. Красное пятно медленно расплывалось на его спине.

…Ахти видел, как дернулся Микке, и вспышку снайпера русских. В мгновенно переведенный прицел он заметил пару ползущих солдат, а тело действовало само.

Выстрел. «И сразу же уходить». «Не разлеживаться и не рассматривать падающего русского».

На второй позиции Ахти не стал задерживаться; после оглушительного выстрела, донесшегося с дороги, и замолчавшего пулемета он понял, что засада провалилась.

В точке сбора он надел лыжи и быстро побежал…

…По пулеметам ударили самоходки, и вокруг стрелков взлетели частые фонтанчики разрывов тридцатисемимиллиметровых снарядов, но зенитное тявканье утонуло в грохоте выстрела восьмидюймовой гаубицы и разрыве снаряда.

— Саныч, пулемет слева! — Стоп, механик, осколочный, поворот влево.

— Готово.

— Готов осколочный.

— … рот! Мля, вроде метрах в десяти попали…

— Командир, для восьми дюймов двадцать влево – двадцать вправо по пехоте абсолютно непринципиально…

— Впереди завал! Бревна, камни. Слева, кажись…

— Вижу, газу, осколочный!

— Готов осколочный.

— Дорожку!

— Дорожка!

— … душу! Вашу… Колеса полетели…

— Саныч, ползавала сдуло! Только несколько бревен осталось!

— Там пачка, наверное, была!

— Фиг с ней! Топчи бревна! Колесники должны пройти!

— Твою… Под тралом противотанковая сработала! Наверное, с допзакладкой! Левое звено трала на х…

— Стоп машина, пропускаем Сухова, у него трал целый!

Кажись, все.

— Товарищ капитан, — генерал Мындро рвал и метал, — почему вы прохлопали засаду?!

— Товарищ генерал-майор, — спокойно ответила Ника, и ее спокойствию мог позавидовать сам Сфинкс. — Эта часть операции – сфера ответственности вашей разведроты. Мы занимаемся сейчас другой задачей. Но мои ребята сняли четверых снайперов из пяти. Что же касается необходимых действий, то я уже подавала вам рапорт по этому поводу.

Мындро смотрел на колонну техники и продолжал злиться. Злился прежде всего на самого себя. Ведь Иванова предлагала сформировать специальные группы лыжников, одетых в финскую форму и снабженных финским оружием, как раз для выявления и уничтожения секретов противника, но тогда было не до этого. А вот теперь уже стало поздно. Но лучше поздно, чем никогда. В принципе, потери были достаточно маленькие. Но колонна встала, а это значит потерю темпа. За это время финны устроят нам гадость чуть дальше по дороге.

— Так! — Он прервал паузу. — Ты, Иванова, формируй свое финское подразделение, форму и оружие возьмешь у трофейщиков. Насчет местных проводников сама знаешь, не буду тебя учить. Ты, Бондаренко, собери всех комбатов, командиров рот и взводов и объясни им еще раз, что делать в случае нападения. Говорили им, занятия проводили, а они все равно пока опомнились, пока сообразили…

— Товарищ генерал, — попытался его успокоить Букварь, — это они по первому разу так. С непривычки растерялись.

— Да, б…ь, по первому, а вот если еще и по второму, и по третьему будет, — он повернулся к Нике, — то ты, Иванова, и командир разведки у меня пешком впереди колонны пойдете. Все, вопросы есть? Нет. Тогда все свободны.

Ника уже отошла от Мындро, но ее чуткий слух уловил ворчание комбрига: – Б…ь, попались, как дети малые. Я-то, дурак, размечтался, думал – проскочим по-быстрому. Проскочили, твою мать.

Я привычно вдохнула полной грудью морозный воздух и посмотрела в небо. Ну не материться же при всех. Мындро прав. Прохлопали засаду, а ведь и недалеко отошли. И Шурика жалко. Вроде же не новичок, а так лажануться. Ладно, о мертвых или хорошо или вообще заткнуться и постараться, чтобы это был первый и последний…

А разведка должна шуршать быстрее. Пойти, что ли, с ними опять поругаться? Так ведь не удержусь, как раньше. Нагну серьезно, не по-детски. Разведка у нас своенравная, мужики все как на подбор – с гонором. Нет, надо сначала успокоиться. Эх, Шурик, Шурик… тяжело терять людей. Отвыкла.

— …Здесь они собраться должны были… видишь шесть пар лыж и лыжный след?

— Блин! Один ушел.

— Да уж, будет нам веселье… товарищу Ивановой в первую очередь.

— А все-таки эти финны хороши… грамотная засада. Да и снайпера – тоже.

— Эй, чего ты вражин нахваливаешь?

— Да потому, зелень ты неученая, что врагов надо уважать и изучать. Вот какие ты выводы сделаешь из этой засады?

— Ну, надо быстрее этих гадов давить!

— Дурак ты! Они в своих лесах каждый пенек знают, а мы тут – только дороги. Смотреть надо лучше, головой крутить быстрее. Знаешь, как летчики головой вертят? Как пропеллером. И мы должны так же. Теперь у нас война своя будет – снайперская. Я этого гада, что Шурика подстрелил, из-под земли достану!

— А как ты его узнаешь? — А я и узнавать не буду. Буду стрелять во всех, а Шурик там с Богом разберутся.

— Какой Бог? Нет, Вова, если ты уже о Боге вспомнил, не к добру это… Всякие буржуазные привычки искоренять надо!

— Ты мне лекцию не читай! А про Бога вспомнил, так все мы под ним ходим… даже если не верим.