Жуткие тайны Казантипа. Книга вторая - Марк Агатов

– Ничего тебе не ясно. Гарик для меня был всего лишь объект для изучения. Я, конечно, хотела его, как мужчину. Он мне нравился, но я, врач, не могла поменять успешного ученого, будущего лауреата Нобелевской премии, на простого санитара.

– Ты считала, что твой аспирант станет лауреатом Нобелевской премии? – удивленно посмотрела на Веру Лариса.

– Побеждают в этой жизни только те, кто ставит перед собой правильные цели. Вот я и замотивировала его Нобелевской премией.

– Она не страдала манией величия, она ею наслаждалась, – расхохоталась Лариса. – Правильные цели!? Она замотивировала своего мужа Нобелевской премией! Ты подумай, что ты несешь! Ты же психиатр. Это бред. Стопроцентный бред сумасшедшей.

– Почему, бред!? То, о чем я мечтаю, всегда сбывается, – улыбнулась Вера. – Я научилась управлять не только людьми, их желаниями и чувствами, но и обстоятельствами, которые меняют характер и мировоззрение тех, кто меня окружают.

– Ты об этом студентам на лекции рассказывай, а я в твои сказки не поверю.

– Скоро поверишь. И не только ты. Я сейчас работаю над очень интересной темой, которая взорвет научный мир и сделает меня знаменитой.

– И что за тема?

– Один американский фонд выделил деньги на создание новой религии.

– Новой религии?

– Да, религии. И не просто религии. Моя задача состоит в том, чтобы новая, никому не известная церковь стала популярной среди верующих.

– Чем только наши ученые не занимаются?! – возмутилась Лариса.

– Что тебя возмущает? У государства нет денег на науку. И тут к моему мужу пришел иностранец и предложил эту тему. Роберт познакомил меня с Бзежинским, и уже через неделю я получила грант. Этих денег хватило не только мне, но и моему мужу на то, чтобы завершить научную работу.

– Тебе не кажется эта тема несколько странной?

– Нет. Я занимаюсь своим делом: психология малых групп. И для меня не имеет значения, для чего создаются группы. Это может быть клуб «любителей бабочек», общество анонимных алкоголиков или клуб самоубийц.

– И каков результат твоих исследований?

– Пока я определилась с руководителями. Оказалось, что с религиозными группами тоталитарных сект лучше других справляются санитары психиатрических больниц. Дело в том, что эти секты наполовину состоят из душевнобольных. На втором месте – смотрящие в тюрьмах и исправительно-трудовых колониях. Так что первую часть работы я уже сдала. Кстати, я была свидетелем драки возле гостиницы. Мы ужинали с Бзежинским в ресторане «Окраина», когда эти два бугая сцепились между собой. Они скандалить начали в ресторане, потом вышли «на воздух покурить».

– Так ты там и Алису видела? – поинтересовалась Лариса.

– Я ее не узнала. Такая конкретная бабища, которая «и коня на скаку остановит, и в горящую хату войдет». Американский шпион на нее пялился все время, – усмехнулась Вера.

– Кто на нее пялился? – удивленно посмотрела на Веру Лариса.

– Да поляк мой, с которым я ужинала. Он говорил, что в середине восьмидесятых его арестовало в Москве КГБ по подозрению в шпионаже в пользу США, но доказать чекисты ничего не смогли. Через неделю его привезли в аэропорт и отправили самолетом в Варшаву.

– Ну, и друзья ж у тебя! – возмутилась Лариса.

– Не друг он мне, и не враг, а так, кошелек с деньгами. Грант на науку я от него получила, научную работу могу продолжить теперь, – отмахнулась Вера.

– А в постель тебя этот поляк не пытался еще затащить? За такие гранты, говорят, платить приходится натурой?

– Пытался. Я сказала, что не против, но при одном условии, если он вылечит свой простатит, – рассмеялась Вера. – После этих слов у него пропало желание меня охмурять.

– А о простатите откуда узнала?

– Так он при мне раза три в туалет бегал. А частые позывы к мочеиспусканию у кого бывают? Я же лечебный факультет закончила с «Золотой медалью». Поэтому в ресторане он от Алисы глаз оторвать не мог. Между первым и вторым Казимир сказал, что его порочные женщины страшно возбуждают.

– Так ты и саму драку видела? – продолжила расспросы Лариса.

– Не всю, а только финал. Я видела того, кто молодого вырубил одним ударом и нунчаки ему в руки сунул.

– Он его нунчаками бил? – продолжила расспросы Лариса.

– Нет, он нунчаками замахнулся, а ударил кулаком слева по затылку.

– И кто это был?

– Не знаю. Там темно было.

– А опознать смогла бы?

– Зачем мне это. У Алисы своя свадьба, а у меня своя. Мне показалось, что у Алисы были, мягко выражаясь, особые отношения с этим юношей, но с фонарем я над ними, как ты понимаешь, не стояла.

Драка в камере

Гарик стоял в метре от сумасшедшего и не знал, как ему поступить. Псих мог быть самым обычным глюком, галлюцинацией, которые преследовали последние минуты Гарика.

«Если это глюк, то бить его не нужно, потому что со стороны этот бой с тенью покажется глупым и смешным. Совсем другое дело, если этот рыхлый толстяк реальный псих-подстрекатель. Его нужно бить жестко и больно, чтобы другим неповадно было. И тут же в его голове начался спор. Один мужской голос требовал жесткой реакции на слова.

– Бей, гада, бей! – нашептывал голос. – Стань в этой камере главным. Не дай им объединиться. Они всего лишь психи, а ты человек, бывший санитар психиатрической больницы. В шестнадцать лет ты управлял сумасшедшими. Что ты тянешь, бей, а потом думай.

– Не спеши дружок, – тут же вступил в диалог второй голос. – Перед тем, как ударить, надо подумать, нужно ли бить убогого. Может, вступить с ним в дискуссию, указать на ошибки и неточности в формулировках.

Дискуссию в голове Гарика неожиданно прервал рыхлый толстяк по имени Вася. Он попытался кулаком разбить нос своему противнику.

– Я пущу ему кровь, – визжал толстяк. – Сейчас вы увидите его синюю кровь. Он не человек, он демон.

Это слово было последним, которое произнес псих Василий в этой камере. Гарик сгруппировался и нанес ему один единственный удар в челюсть, но этот удар был такой силы, что его сокамерник пролетел по воздуху метра три и после приземления выплюнул все передние зубы. Теперь он молчал, дико вращая глазами.

– Ну, кто еще хочет попробовать комиссарского тела?! – неожиданно заорал Гарик. Эта фраза отпечаталась в его голове в раннем детстве, когда женщина-комиссар в кино пристрелила похотливого матроса на глазах всей команды то ли на корабле, то ли на берегу.

Окружившие Гарика психи прекратили болтать и с интересом смотрели на возмутителя спокойствия.

– Я убью всех, кто сделает шаг вперед, – уже менее агрессивно продолжил Гарик.

– Бей, – подошел к Гарику Иннокентий второй. – Я тут главный. Бей меня.

И Гарик ударил жестко в челюсть, как на тренировке. Иннокентий мешком рухнул на заплёванный пол камеры. После чего в камере началась драка. Психи били друг друга, не разбирая, но были среди них и те, кто возжелал «комиссарское тело». Они подбегали к Гарику и норовили нанести ему удар в голову. Гарик легко уходил от этих ударов, потом догонял убегающего противника, сбивал с ног, и добивал его ногами на полу. Минут через десять Гарик оказался единственным, кто еще держался на ногах.

– А теперь, слушайте меня, – закричал Гарик. – Я здесь санитар, а вы психи. И вы будете выполнять все мои команды. Откроют дверь камеры – бейте конвой и никого не бойтесь. Это приказ. Вас ждут ведьмы на атомной станции. Красивые страстные ведьмы. Вы будете любить их над пропастью, целовать, ласкать, но для этого надо разоружить конвой. Бейте конвой и ничего не бойтесь. Вы психи, вам ничего за это не будет. Зато там, на атомной станции, вы получите все от танцующих ведьм.

После этих слов Гарик стал вбивать в головы сумасшедших одну единственную фразу: «Бейте конвой и ничего не бойтесь!».

Со стороны все это могло показаться глупостью. Больные не должны были выполнять его команды, потому что они жили в другом мире. Но Гарик знал, что он делает. При помощи кулаков и выбитых зубов ему удалось восстановить «историческую память». Они поверили в то, что перед ними стоит всесильный санитар. Гарик, как заведенный, ходил среди больных, выхватывая из толпы очередную жертву.

– Бей конвой и ничего не бойся! – кричал он в самое ухо больному. – Бей конвой и ничего не бойся!

Минут через двадцать загремели замки и в дверях камеры появились два милиционера.

– Барский с вещами на выход! – закричал один из милиционеров с порога. И тут же на милиционеров кинулась толпа сумасшедших. Они сбили с ног сержантов и с криками понеслись по коридору. Немногочисленная охрана попыталась остановить толпу, но была сметена сумасшедшими. У психов в руках оказалось оружие, которое они отобрали у охраны, и ключи от входной двери. Больные выскочили на улицу и побежали в сторону атомной станции. Последним ИВС покинул Гарик.