Жуткие тайны Казантипа. Книга вторая - Марк Агатов

Гарика арестовали в полдень. Он еще спал после бессонной ночи. Пришли четыре милиционера с понятыми и экспертами. Они перерыли весь дом. Нашли на диване заколку Алисы и длинный женский волос, потом Барского осмотрел судебно-медицинский эксперт, описал все его синяки и царапины. Следователь у него спрашивал про Алису, была ли она у него в гостях, и что они делали. Гарик на вопросы не отвечал, буркнув лишь однажды под нос: «Я о своей личной жизни никому не рассказываю». Следующую ночь он провел в ИВС в той же камере, где отсидел 15 суток много лет назад.

Первые сутки допросы носили формальный характер. Где был, что делал, с кем дрался, откуда синяки на теле? Гарик молчал и на вопросы не отвечал. Следователь тоже не торопил события. Все изменилось на следующий день. Перед Гариком выложили заключения экспертов.

– В вашей квартире обнаружены отпечатки пальцев Алисы Мамаевой. Объясните, когда она к вам пришла и что вы с ней делали? – задал первый вопрос следователь милиции, 30-летний круглолицый лейтенант Огурцов.

Гарик молчал.

– На диване в спальне обнаружены волосы Алисы Мамаевой. Эксперты утверждают, что они была вырваны насильно. При этом женщине была причинена сильная боль, – продолжал следователь.

Гарик молчал.

– Следующее доказательство. На диване обнаружена женская заколка, которая была сорвана с головы женщины. Волосы на заколке принадлежат гражданке Мамаевой. Кроме этого на одежде Мамаевой обнаружены ваши волосы, ваша слюна и потожировые выделения, а на вашей одежде – то же самое от гражданки Мамаевой. Ну, и главная улика, эксперты признали, что на теле Мамаевой имеется с десяток синяков и царапин, которые она могла получить только при попытке изнасилования, плюс порванное нижнее белье, лифчик, оторванные пуговицы от кофты, платья и куртки.

Всего этого достаточно для того, чтобы суд признал вас виновным в попытке изнасилования гражданки Мамаевой. И лично я выбивать с вас признательные показания не буду. Вами прямо сейчас займутся оперативники, а потом я переведу вас в СИЗО, где для таких борзых насильников существуют особые камеры. В первую же ночь вас опустят, по всем правилам этого искусства, и весь отмеренный судом срок вы проведете под нарами, и вас ежедневно будут насиловать уголовники. Перспективы понятны?

После этих слов в кабинете появились четверо оперативников с противогазом, наручниками и прочими проверенными на других зэках орудиями пыток. До часу ночи его душили, били, пытали, а потом бросили в камеру к уголовникам, которые продолжили издевательство, расписывая все прелести пребывания на зоне зэка по позорной 117-й статье. Рано утром его перевели в одиночную камеру, где Гарика уже ждал давний знакомый Петр Петрович Мухин.

– Наконец-то карающий меч правосудия добрался и до тебя, – радостно потер он руки. – Мы собирались посадить тебя еще там, на прииске. Думали, что ты пристрелишь сожителя Алисы, но ты струсил. Ты смотрел, как это животное, по нашей просьбе, насилует твою любимую женщину и не достал карабин. А мы тебя ждали на выезде из прииска с автоматчиками и собаками, но ты оставил свою любимую женщину этому животному, мерзкому и поганому дебилу, для которого нет ничего святого. Лишь бы пожрать и завалить какую-нибудь бабу на кровать. Причем ему все равно, кого. Под ним побывали все бабы прииска. Что ж ты не заступился за любимую женщину? Если б ты его расстрелял, то ты бы уже свое отсидел за убийство и вышел на свободу с чистой совестью. Но ты решил растянуть удовольствие. Тебе захотелось пойти на зону не уважаемым убийцей, а конченой тварью, опущенным насильником. Вот как я тебя сделал! Выходит, я умный, а ты дурак.

– Скажи, почему ты меня преследуешь? Что я тебе плохого сделал? – еле ворочая языком, спросил Гарик.

– За красивых женщин нужно платить настоящую цену. Ты, ничтожный санитар, затащил к себе в постель красавицу-врача, а на нее положил глаз уважаемый человек, миллионер. Алиса должна была сделать с ним то, что делает каждый день с мужем, а она скандал устроила, потому что полюбила тебя, дурака. Вот за это и превратили мы твою Алису в проститутку, которая по первому требованию раздвигала ноги перед тем, кто сильнее. Пацанёнка-убийцу ей в любовники выставили на прииске, чтобы в нужный момент закрыть в психушке любительницу этого дела. Вот только не успели, сбежала она с прииска с сожителем. И мы вслед за ней мальчонку в Казантип отправили. А теперь оцени красоту игры. Алиса посадит тебя за изнасилование, а потом сама пойдет под суд за развращение 16-летнего сиротинушки. И влепит ей судья за это по максимуму. Страшная статья для бабы. В колонии зэчки бьют таких баб смертным боем. Но это будет после твоего суда. А пока она поработает на нас и отправит тебя со всеми почестями на зону.

– Я никого не насиловал, – возмутился Гарик. – И вы знаете об этом. Это подлость с вашей стороны.

– А ты не нервничай и не кричи на меня, потому что у тебя кроме слов ничего нет, а у нас улики и заявление потерпевшей. От 117-й статьи ты не отвертишься, так что признавай свою вину, пиши чистосердечное, тогда не попадешь в пресс-хату, и опустят тебя не здесь, а на зоне, и до суда в камере сможешь даже спать ночами. Выбирай!

Гарик подошел к Мухину и неожиданно со всей силы ударил его по затылку. Не ожидавший нападения Мухин пролетел метра три по камере и, потеряв сознание, рухнул на заплёванный грязный пол. Минуты через три Мухин с трудом открыл глаза. Над ним стоял бывший санитар психушки.

– Это был мой тебе ответ, Мухин, – громко засмеялся Гарик. – Жизнь свою ты теперь закончишь в дурдоме. Это я тебе как специалист говорю. Но это еще не все. Теперь я сделаю с тобой то же, что народные мстители сделали с твоим гребанным миллионером! Представляешь, тебя, богатого, уважаемого человека, прямо сейчас «опустит» подозреваемый в изнасиловании гражданин, и ему за это ничего не будет, потому что ты не станешь писать заяву о своем позоре.

Гарик несколько раз ударил по голове Мухина и, помочившись на него, стал стучать в дверь камеры.

У ворот ада

Главврач в диспансере вела прием больных, когда к ней прибежала медсестра из мужского отделения:

– Вас уфолог зовет к себе. Он говорит, что вашему любимому мужчине нужна помощь. Он может погибнуть.

Лариса Ивановна поднялась в мужское отделение, вошла в палату и присела на кровать рядом с худощавым молодым парнем с живыми глазами. Ей показалось, что глаза больного жили сами по себе на безжизненном белом как стена лице.

– Вашего любимого мужчину вчера хотели убить, он дрался с убийцей на краю пропасти и чудом остался жив. А сегодня он попал в казенный дом. Ему нужна ваша помощь, только вы можете спасти ему жизнь.

– У меня нет любимого мужчины, которого надо спасать, – удивленно посмотрела на больного Лариса Ивановна.

– Это не правда. Он ждет вашей помощи. Только вы можете его спасти.

– Откуда вы узнали про драку?

– Голоса рассказали. Они мне всегда рассказывают о том, что происходит в мире.

– Спасибо. Вы мне очень помогли. Я теперь буду знать, что мне делать, – пожала руку больному врач.

Покинув палату, Лариса Ивановна подошла к дежурной медсестре.

– Ты зачем меня сюда позвала? Уфолог – психически больной, он несет всякий бред. – Нет у меня любимого мужчины, который станет драться на краю пропасти. Перед тем, как отрывать главврача от приема, надо было самой выслушать этого больного. Ему голоса приказали вызвать в палату главврача.

– Он называл его имя – Гарик, – пристально посмотрела на главврача медсестра.

– Да хоть Иван, ты забыла, где работаешь?!

– Я все помню. Он сказал, что опасность угрожает вашему любимому мужчине Гарику, который у нас работал санитаром.

– Гарик никогда не был моим любимым мужчиной. Я для него всегда была главврачом, он не видел во мне женщину.

– Уфолог сказал, что Гарик арестован и его обвиняют в страшном преступлении.

– Это ему голоса рассказали?

– Скорее всего, Ползунков. К нам ночью из ИВС доставили Ползункова из Москвы. Так они всю ночь о чем-то шептались, – понизив голос до шепота, произнесла медсестра.

– И где этот Ползунков?

– Увезли на экспертизу в Краснолиманск. Вы же сами распорядились, чтобы всех москвичей отправлять в Краснолиманск.

– Правильно распорядилась. Нам москвичей тут еще не хватало, потом понаедут московские родственники, мало не покажется всем. Жалобами забросают. У меня уже опыт есть с московской поэтессой Охлобыстиной. 120 жалоб. Я три месяца отписывалась всяким литературным критикам и поэтам. Она душу свою поэтическую на пляже демонстрировала, а ее в психбольницу. Я спрашиваю у этих поэтов с критиками, нельзя ли свою душу в трусах и лифчике демонстрировать, а не абсолютно голой? Так они меня еще ретроградом обозвали. Повторяю еще раз. Если москвичей по «Скорой» ночью привезут, сразу в Краснолиманск. Это мой приказ. И еще, этому уфологу – четыре кубика аминазина.