МЕМНОХ-ДЬЯВОЛ - Энн Райс

Я шел все дальше и дальше, шлепая по грязи и проклиная самого себя. Меня раздражал исходивший из мешка запах. Однако пиршество было поистине восхитительным и стоило того, чтобы я потрудился, уничтожая его следы.

Мои бессмертные соплеменники - Мариус, Арман и все остальные друзья, любовники и враги - всегда ругали меня за нежелание «избавляться от останков». Что ж, на этот раз Лестат будет примерным вампиром и как следует приберет за собой.

Неподалеку от Виллидж я наконец отыскал подходящее место - огромный склад, судя по разбитым окнам и огромной куче хлама внутри, давно заброшенный. В воздухе витал запах гниющей плоти. Похоже, человек умер здесь довольно давно, однако холод замедлял процесс разложения и не позволял вони распространиться за пределы помещения склада. Хотя, возможно, все дело было в равнодушии проходивших мимо людей.

Я прошел в глубь похожего на пещеру помещения. В нос ударили другие запахи - бензина, металла, кирпича… Прямо посередине возвышалось нечто напоминающее погребальный холм или пирамиду, а рядом стоял грузовик. Мотор был еще теплым, хотя поблизости я не увидел ни души.

Трупная вонь исходила именно от этой кучи, причем вскоре я понял, что мертвецов в ней зарыто как минимум трое, а может, и больше. Мне не терпелось поскорее убраться подальше от отвратительного могильника, а потому я не собирался вдаваться в подробности.

«Прекрасно, друг мой, покойся с миром на этом кладбище», - мысленно попрощался я со своей жертвой, зарывая мешок в самую глубину скопища битых бутылок, раздавленных жестяных банок, гниющих фруктов, обрывков картона и тряпок, обломков дерева и тому подобного хлама. Я едва не развалил эту гору, но, пару раз дрогнув, она все же устояла и вскоре приняла прежние очертания. Только одна пивная бутылка скатилась вниз и теперь поблескивала стеклянным боком чуть в стороне от величественного погребального сооружения. Вокруг стояла тишина, нарушаемая только писком и шорохом копошащихся где-то по сторонам крыс.

Я внимательно осмотрел грузовик. Сильно потрепанный, без регистрационных номеров, он все еще сохранял внутри запах недавно сидевших там смертных. Ну какое мне дело, зачем они сюда приезжали и чем занимались? А въехали они сюда через огромные железные ворота и тем же путем, но только пешком покинули склад, не обратив внимания на возвышавшийся посередине кладбищенский холм. Хотя, возможно, холм они и заметили и даже внесли туда свою лепту.

Я вышел наружу. Снегопад прекратился. Вокруг было пусто и уныло. На большом плоском камне лежал голый матрац, припорошенный снегом. Уличное освещение не работало. Я даже не мог сказать толком, где нахожусь.

Я направился в сторону реки, к оконечности острова, и вдруг наткнулся на церковь - одну из тех старинных церквушек, что уцелели на Манхэттене с незапамятных времен и рядом с которыми всегда можно найти маленькое кладбище за невысокой оградой и прочесть на его могильных плитах цифры, вызывающие в душе поистине благоговейный трепет: год 1704-й, а иногда даже - 1692-й.

Это был настоящий шедевр готической архитектуры, маленький аналог собора Святого Патрика, возможно даже более изысканный и замысловатый в деталях, жемчужина, сияющая на фоне серого и неприглядного пейзажа большого города.

Я присел на ступени церкви и прислонился спиной к стене. Великолепная резьба, сохранившаяся на полуразрушенных арках, не могла не вызвать моего восхищения, а кроме того, под защитой освященных камней я чувствовал себя гораздо увереннее.

Я был убежден, что моего преследователя поблизости нет, я не слышал его шагов и. не ощущал никаких сигналов из иной реальности - похоже, мой сегодняшний поступок не спровоцировал ничего подобного. Еще я был уверен в том, что статуя вовсе не оживала, и раз в моем кармане лежат документы Роджера, то пройдут недели, если не месяцы, прежде чем Дора обратит внимание на долгое отсутствие отца, однако истинная причина исчезновения навсегда останется для нее тайной.

Все, хватит об этом. Приключение осталось в прошлом. Я чувствовал себя лучше, гораздо лучше, чем во время беседы с Дэвидом. И правильно сделал, что все-таки вернулся обратно в квартиру и еще раз взглянул на ужасную статую из черного гранита.

Оставалась только одна проблема: мне казалось, что я буквально пропитан запахом Роджера. Роджер… До определенного момента он оставался для меня безымянным - «жертвой», не более. Однако теперь я называл его Роджером. Это что, свидетельство пробудившейся любви к нему? Роджер, так его называла Дора, а еще - папочкой, Роже, просто отцом… «Дорогая, это Роже, - говорил он, звоня ей из Стамбула. - Ты можешь приехать во Флориду? Всего на несколько дней. Мне нужно поговорить с тобой…»

Я вытащил фальшивый паспорт. Ветер был обжигающе-холодным, снег больше не падал, а тот, что лежал на земле, постепенно превращался в твердую корку. Ни один смертный не стал бы сейчас сидеть вот так, в узком пустом проеме церковной двери, но мне здесь нравилось.

Я принялся изучать его документы. Бумаг было несколько, и все поддельные, смысл и содержание некоторых я даже не понял. Египетская виза. Конечно, оттуда он тоже возил контрабанду. Винкен… Фамилия вызвала у меня улыбку - еще бы: слыша ее, смеются даже маленькие дети. Винкен, Блинкен и Нод… Это же из детских стишков, если я не ошибаюсь.

Я разорвал документы на мелкие кусочки, порыв ветра тут же подхватил их с моей ладони, и они закружились над могильными камнями маленького церковного кладбища, а потом медленно осели на землю. Словно пепел. Я как будто выполнил последний долг, кремировал его личность и развеял прах по ветру.

Меня одолевала усталость. Кровь переполняла сосуды. Вполне удовлетворенный содеянным, я сожалел о своем прежнем глупом поведении и стыдился страха, который испытывал при разговоре с Дэвидом. Он наверняка решил, что я свихнулся. Но что удалось мне выяснить? Только то, что существо, которое следило за мной, не имело намерения защитить Роджера, помешать мне сделать его своей жертвой, точнее, оно вообще не имело отношения к Роджеру. Но разве я не знал этого прежде? И разве я мог быть уверен, что оно исчезло навсегда?

Пока можно было сделать лишь один вывод: это существо само выбирало момент появления - вне всякой зависимости от моих поступков.

Какая все же очаровательная церквушка. Нарядная, изысканно украшенная, она представляла собой бесценное произведение архитектуры и совершенно не сочеталась с окружающей застройкой Нижнего Манхэттена. Впрочем, говорить о какой-либо сочетаемости в городе, где перемешались все стили, где готика тесно соседствует с модерном, а древность - с ультрасовременностью, давно уже не приходится. Я прочел надпись на ближайшем указателе: Уолл-стрит.

Неужели я оказался в самом начале Уолл-стрит? Я вновь прислонился спиной к холодному камню и закрыл глаза. Завтра вечером мы встретимся с Дэвидом и все обсудим. А Дора? Неужели она спит сейчас ангельским сном в номере отеля напротив собора? Позволю ли я себе тайно взглянуть на нее в последний раз? Имею ли я право на этот прощальный и совершенно безобидный взгляд, прежде чем окончательно оставлю в прошлом сегодняшнее приключение? Нет, это уже лишнее.

Мне следует навсегда выбросить из головы мысли и воспоминания об этой девушке, забыть о тоненькой фигурке с фонариком в руках, идущей по огромным темным коридорам пустого монастыря в Новом Орлеане. Храбрая маленькая Дора… Она совсем не похожа на последнюю смертную женщину, которую я любил… «Нет, хватит, Лестат! - приказал я себе. - Забудь об этом! Слышишь, Лестат, забудь!»

Если задуматься и начать размышлять всерьез - о смысле жизни, о среде обитания и, так сказать, о личности как таковой, то понимаешь, что мир полон потенциальных жертв. Возможно, я вернусь в Майами - если, конечно, удастся уговорить Дэвида поехать вместе со мной. Завтра вечером мы с Дэвидом непременно об этом поговорим.

Конечно, он мог обидеться на меня за то, что я послал его искать убежище в Олимпийской башне, и теперь готов был уехать к себе, в Новый Орлеан. Но, может быть, он туда все же не поедет?

Если я сейчас услышу шаги своего преследователя или почувствую его присутствие поблизости, то завтра непременно вновь буду дрожать в объятиях Дэвида. Этому существу все равно, где я нахожусь и куда направляюсь. И я его не выдумал - мой преследователь действительно существует!

Черные крылья… ощущение сгущающейся тьмы… клубящийся туман… и - свет… Нет, хватит, я не стану сосредоточиваться на этом. Слишком много мрачных размышлений для одной ночи.

Когда еще на моем пути встретится смертный, подобный Роджеру? Когда еще мне доведется встретить такую же яркую личность? И как только этот сукин сын ухитрился разговаривать со мной во время убийства? Как он осмелился обращаться ко мне в момент наивысшего восторга? А как ему, черт возьми, удалось заставить меня поверить в то, что статуя ожила? Что это было? Какие-то слабые телепатические импульсы? Я покачал головой. Неужели я сам спровоцировал это? Быть может, сделал что-то не так?