Лунная Заводь (ЛП) - Эндрюс Илона

Ты украла мою добычу. Ха.

Сериза взглянула на него. Лорд Уильям достал свой арбалет. Его янтарные глаза изучали воду. Было что-то глубоко хищное в том, как он сидел, молчаливый и настороженный. Как кошка, готовая вонзить когти в живую плоть.

Сериза подумала об угре и Уильяме, застрявшем в грязи с ножом в руке. Большинство людей запаниковали бы. Он просто ждал, когда рыба бросится на него. Тогда его глаза тоже были хищными. Расчетливые, горячие янтарные глаза были полны негодования, как будто он был оскорблен нападением угря.

Она повидала немало изгнанников из Зачарованного мира. Время от времени Луизиана высылала голубую кровь в Грань. Некоторые из них были сильными, некоторые отчаянными, но никто не был похож на Уильяма. Ей хотелось открыть его и понять, из чего он сделан. Почему он оказался здесь, в Трясине? Чего он хочет?

Он всего лишь голубокровный, напомнила себе Сериза. Она бросит его в Сиктри. У нее были дела поважнее. Ей просто нравилось смотреть на него, потому что у него было красивое лицо, и потому что они были вдвоем на всем болоте, и больше смотреть было не на что.

— Ищешь угря? — спросила Сериза.

Он взглянул на нее, и Сериза чуть не выронила шест. Его глаза светились, как радужки дикой кошки, спрятавшейся в темноте.

Святое дерьмо.

Сериза зажмурилась. Глаза Уильяма снова приобрели свой обычный ореховый цвет. Она могла бы поклясться, что видела, как они светятся.

Во что черт возьми, она ввязалась?

— Я убью эту чертову рыбу, — прорычал Уильям.

О, ради всего святого!

— Сумасшедшие некроманты, противный кузен, финансовая ответственность… все это меркнет?

— Эта рыба — все, что плохо в этом месте.

— А что, скажи на милость, не так с этой Трясиной? — Сериза могла бы написать книгу о том, что не так с Трясиной, но она заслужила это право, родившаяся и выросшая здесь.

Он поморщился.

— Здесь душно и сыро. Здесь пахнет гниющей растительностью, рыбой и стоячей водой. Все постоянно меняется. Ничто не является тем, чем кажется: твердая почва — это вязкая грязь, а у рыб есть ноги. Это неподходящее место.

Сериза ухмыльнулась.

— Она старая. Трясина древняя, она существовала еще до рождения наших предков. Это часть другого времени, когда растения правили, а животные были дикими. Уважайте ее, лорд Уильям, иначе она убьет вас.

Его верхняя губа приподнялась, обнажив зубы. Она видела точно такую же гримасу у своих собак как раз перед тем, как они зарычат.

— Такое добро пожаловать — целое испытание.

Готов ли он был справиться с болотом? Сериза рассмеялась. Он сверкнул глазами. Она умирала от желания узнать, что его чопорная задница делает в Грани, но она установила правило относительно личных вопросов, и она должна была придерживаться его.

— Так какое же для тебя подходящее место?

— Лес, — ответил Уильям с отсутствующим выражением лица. — Там, где земля — сухая почва и камень. Там, где растут высокие деревья, и многовековая осень устилает их корни ковром. Где ветер пахнет дичью и полевыми цветами.

— Это было чудесно, лорд Билл. Вы когда-нибудь писали стихи? Что-нибудь для вашей голубокровной леди?

— Нет.

— Ей не нравится поэзия?

— Прекрати.

Хе-хе.

— О, так у вас нет дамы. Как интерес…

Магия заколола ее кожу. Ее руки стали ледяными. Ее охватила дрожь. Ее зубы застучали, колени задрожали, а крошечные волоски на затылке встали дыбом. Страх нахлынул на нее, сопровождаемый приступом тошноты.

Что-то плохое ждало их за поворотом реки.

Знакомое отвращение сдавило горло Уильяма. Его желудок сжался. Невидимая магия сверкнула на его коже.

«Рука». Сильная магия, быстро приближающаяся. Впереди река изгибалась влево. Кто-то из команды Паука должен был быть прямо за поворотом. Может, один человек, а может, и пятнадцать. Невозможно сказать наверняка.

Сериза застыла на корме. Ее тело дрожало.

— Прячемся, — приказал он. — Немедленно.

Она завела лодку в заросли камыша, уперла шест в дно реки и присела, удерживая их на месте. Он вытащил из кармана белую монету, обхватил ее руками и сжал металл. Очень надеюсь, что устройства «Зеркала» работают.

Монета стала горячей в его пальцах. Слабый блеск магии потек из его руки, капая на руку Серизы, на ее куртку и джинсы, омывая его руки, поглощая всю лодку.

Сериза напряглась. Ее руки вцепились в шест так, что костяшки пальцев побелели. Зрачки в ее радужках превратились в темные лужицы.

Реакция на магию «Руки». По крайней мере, Королева бродяг не работала на Паука.

Сериза вздрогнула. Первое знакомство всегда было самым трудным. Он выработал терпимость, гоняясь за Пауком, но у нее ее не было. Если он не сдержит ее, она потеряет самообладание и разрушит чары.

Уильям крепче прижал ее к себе, сжимая шест на случай, если она отпустит его, и прошептал ей на ухо.

— Не шевелись.

Из-за поворота реки показалась большая лодка.

Серизу передернуло. Он крепко прижал ее к себе, желая, чтобы заклинание выдержало.

Магическое сияние вокруг них закружилось с дюжиной оттенков и щелкнуло, подстраиваясь под зелень тростника и серость воды с зеркальной точностью.

Лодка плыла против течения, ведомая единственным ролпи. Люди стояли на борту, держа в руках винтовки. Не завсегдатаи «Руки» — снаряжение было слишком разномастным. Наверное, местные одаренности. Он пересчитал винтовки. Семь. Слишком много, чтобы легко убить. Кто-то в этой толпе должен был быть из команды Паука…

На корме стоял человек. С его плеч свисал длинный серый плащ.

Человек поднял руку, и лодка остановилась. Голова ролпи высунулась из воды. Человек на корме снял плащ. Он был одет в мешковатые штаны и был без рубашки. Слишком тощий, словно кто-то обмотал скелет тугими мышцами и облил его красным воском.

Уильям мысленно пробежался по команде Паука. Двое мужчин-оперативников были худыми, как скелеты, но только у одного была кирпично-красная кожа. Рух. Следопыт Паука. Согласно информации «Зеркала», он и Паук были соединены в бедре. Значит, сукин сын все-таки был на болоте.

Кожа между костяшками пальцев Уильяма зудела, желая выпустить когти. Один укус в шею этой зубочистки и Паук отследит это. Семь винтовок и пятьдесят ярдов воды означали, что у него не будет ни единого шанса. Ладно, он укусит позже. Рух, вероятно, был отвратителен на вкус.

Уильям глубоко и ровно вздохнул. Трудно убить семерых мужчин и следопыта. Возможно, в тесной каюте на твердой земле. Особенно если будет темно. Он проткнет их ножом или зубами, и они никогда не узнают, что их поразило. Но здесь, если заклинание рухнет, они станут легкой добычей.

Если Рух заметит их, Уильям подбросит лодку в воздух, используя ее как щит, и бросится бежать. Девушка задержит его, но если они доберутся до кипарисов целыми и невредимыми, он сможет уничтожить команду Руха одного за другим.

Добраться до кипарисов было бы сущим кошмаром.

Пожилой, коренастый Эджер вытащил веревку из колеса, привинченного к носу лодки, и поймал длинную хрупкую шею ролпи скользящим узлом. Держа одной рукой веревку, он повернул руль и завел его вниз. Ролпи дернулся, вздрогнул и стал отбиваться, как рыба на леске, но веревка держала его за шею и потащила к борту лодки. Не имея возможности нырнуть, его голова застряла над водой, и зверь обмяк.

Рух закрепился на носу, его босые ноги цеплялись за палубу пальцами, похожими на птичьи когти. Он наклонился вперед над водой, его тело согнулось так, что нормальный человек упал бы в реку, и он протянул правую руку к поверхности воды.

На плече Руха выросла выпуклость плоти. Она медленно сжималась и расслаблялась, становясь все толще с каждым сокращением. Какого черта…

Рух застонал. Огромная капля желтого ихора набухла на правой дельтовидной мышце следопыта и лопнула, выпустив щупальце.

Кислота обожгла Уильяму рот. Да, если он когда-нибудь будет сражаться с Рухом, удар в спину сверху, прямо между лопаток, будет то, что надо.