Последний синклит - Чингиз Абдуллаев

— Вы хорошо знали покойного Роберта? — спросил Дронго.

— Кажется, вы решили допросить миссис Бердсли в джакузи, — расхохотался Хашаб, — или вы действительно полагаете, что убийца среди сотрудников Чапмена?

— А вы думаете иначе?

— Я не думаю. Я абсолютно убежден. Убийца среди нас. Если бы убийцей был кто-то из сотрудников, что мешало ему расправиться с Эндерсом день назад, неделю, месяц, год? Но убийца решил убрать врача именно сегодня. Я не верю в такие случайности. Убийство произошло в Дартфорде в день нашего приезда, или, правильнее сказать, в ночь нашего приезда, — поправился Хашаб. — По-моему, все ясно. Убийца — один из экспертов, и у Роберта не зря были наши фамилии.

— Он был такой интересный молодой человек! — вздохнула Сюзан.

— Вы его хорошо знали? — сразу уточнил Дронго.

— Он меня рекомендовал своему отцу, — призналась она.

— Что? — В этот момент автоматически включилась подача воды в джакузи, и Дронго едва не съехал вниз, на дно бассейна. — Что вы сказали?

— Он рекомендовал меня своему отцу, — повторила Сюзан. — И Роберту, и его отцу нравятся блондинки. Может, потому, что мать Роберта, которая умерла пятнадцать лет назад, тоже была блондинкой.

— А почему у сэра Энтони секретарь — брюнетка? — улыбнувшись, спросил Хашаб.

— У него свои вкусы, — пожала плечами Сюзан. — Она работает с ним уже больше трех лет. И кажется, вполне устраивает сэра Энтони.

— Простите меня, миссис Бердсли, вы замужем?

— Нет, — улыбнулась она, — я разведена.

— Извините меня еще раз, — сказал Дронго. — Здесь не самое лучшее место для разговора. Простите, что я вас об этом спрашиваю. У вас были интимные отношения с молодым Робертом Чапменом?

— Нет, — чуть покраснев, ответила молодая женщина. — Нет, — добавила она более уверенно.

Хашаб пожал плечами, делая выразительные глаза. По его мнению, на такие вопросы молодые женщины никогда не отвечали правдиво. Впрочем, и Дронго уловил некоторую нерешительность в голосе говорившей.

— А почему он рекомендовал вас отцу?

— Не знаю, — смутилась женщина. — Я не знаю. Наверное, потому, что у отца было вакантное место секретаря, — выдавила она.

— Кто был секретарем Стивена Чапмена до вас? — спросил Дронго.

— Не знаю. Какая-то полька. Мы мало общались. Она ушла за неделю до моего назначения. Лондонскими делами семьи занимался сам Роберт Чапмен. Его отец был в это время сенатором в США. Там у него был свой секретарь. Мужчина.

— А кем вы работали до того, как стали личным секретарем Стивена Чапмена?

— В отделе по связям с прессой, — пояснила она. — Я готовила материалы о компании для газет, и Роберт читал мои материалы.

— Вы знали о его встречах с Маргарет?

— Об этом знали все, — удивилась Сюзан. — Она ведь работала в нашем отделе. Мы не считали ее особенно привлекательной, — ревниво добавила она, — но Роберту она понравилась.

— Она действительно была истеричкой?

— Да, — твердо ответила Сюзан, — могла неожиданно разозлиться или расплакаться. Могла накричать на журналиста. По-моему, у нее в семье были ненормальные. Сейчас говорят, что это дурная наследственность…

Очевидно, она долго могла об этом говорить, но Дронго ее перебил.

— Маргарет тоже была блондинкой? — уточнил он. — На снимке, сделанном во время судебного процесса, видно, что у нее светлые волосы.

— Конечно, блондинкой. Роберт не любил крашеных блондинок. Ему нравились натуральные.

— Как вы полагаете, она могла убить Роберта?

— Конечно, могла, — удивилась Сюзан. — Я и на суде так сказала. И сейчас так думаю. Маргарет ждала от Роберта ребенка. Об этом знали все наши сотрудники. И она все время нервничала. Он ей, конечно, ничего не обещал, но она нервничала. Я не верю в эту историю про собачек, которую рассказал нам мистер Доул. Собаки были на втором этаже и могли не почувствовать, как она вошла в дом. Может, она даже вбежала. И выстрелить она тоже могла…

— Тогда кто, по-вашему, убил Алана Эндерса? Кто пытался отравить маленького Тони Чапмена?

— По-моему, все ясно, — неожиданно ответила Сюзан Бердсли. — Мистер Хашаб расскажет вам свою версию, и я с ней согласна. По-моему, нужно прекратить это расследование. Уже и так ясно, кто именно пытался отравить мальчика.

В этот момент в зал вернулись Полынов, Важевский и Хеккет. Они прошли к большому бассейну, откуда выходила Элиза Холдер. Увидев вошедших, Сюзан замолчала.

— Продолжайте, — попросил Дронго.

— Пусть мистер Хашаб вам все расскажет, — предложила молодая женщина, выходя из джакузи.

— Вы знаете, кто пытался отравить мальчика? — спросил Дронго у остановившегося рядом с ним арабского эксперта, который также решил выйти из джакузи.

— Увидимся сегодня в одиннадцать, — неожиданно шепнул Хашаб, выходя следом за Сюзан. — Я вас буду ждать.

Дронго остался один в джакузи. Он откинул голову и закрыл глаза, ожидая, когда автоматически включится подача воды.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Бассейн обычно закрывался строго по расписанию. Но учитывая, что сэр Энтони оплатил все номера и снял отель на весь уик-энд, дежурные терпеливо ждали, когда гости сами захотят выйти из бассейна. Дронго прошел в холл и обнаружил там сидевших двух экспертов — Симуру и Квернера. Японский эксперт разговаривал с Арчибальдом, хотя это скорее напоминало монолог самого повара.

Симура лишь направлял развитие его мыслей, не перебивая и терпеливо слушая сбивчивую речь англичанина. Дронго поразился терпению японского эксперта, который так внимательно выслушивал откровения Арчибальда. Он услышал, как Симура мягко спросил:

— Может быть, сэр Энтони тоже пьет молоко?

— Никогда, — громко ответил повар. — В его возрасте это не совсем полезно, сэр. Мы иногда добавляем молоко в овсяную кашу, которую готовим для сэра Энтони, но он никогда не добавляет молоко в свой чай. Это невозможно, сэр.

По-английски «овсяная каша» звучала как «порридж», и Дронго усмехнулся, проходя дальше. В конце концов, именно этот продукт употребляли на завтрак в тысячах английских семей.

За другим столиком Квернер о чем-то беседовал с Альмой, задавая ей точные короткие вопросы. Он отмечал в своем блокноте ее ответы, словно он был следователем, а она — главным свидетелем в его расследовании.

Увидев продолжавших играть в шахматы и тихо беседующих Доула и Брюлея, Дронго подумал, как сложно стать идеальным экспертом. У него должны быть напор холерика, остроумие сангвиника, терпение флегматика и фатальность меланхолика.

Двумя последними качествами Дронго обладал гораздо в меньшей степени, чем исходными первыми. Он был классическим полухолериком-полусангвиником.

Пройдя к стойке бара, он попросил бармена налить ему стакан апельсинового сока. В эту ночь никто как будто и не собирался спать. Все были взволнованы нелепой смертью Алана Эндерса. Бармен приветливо кивнул, наливая Дронго сок. Рядом появились Полынов и Элиза Холдер. Они попросили джин с тоником. Пока бармен готовил для них напиток, в холл вошли остальные: Важевский, Хеккет и Хашаб со своей спутницей. Они вчетвером сели за столик, попросив бармена дать им кофе.

Полынов неприязненно взглянул на Дронго.

— Вы из Москвы? — неожиданно спросил он по-русски.

— Да, я приехал из Москвы, — кивнул Дронго. — А вы, кажется, работаете здесь давно?

— Несколько лет, — односложно ответил Полынов. Он получил свой стакан и сделал большой глоток. Полынов стоял между Элизой Холдер и Дронго. Быстро наклонившись к Дронго, он с неожиданной злостью сказал:

— Напрасно вы приехали! Здесь вам ничего не светит. Это вам не Москва.

— В каком смысле? — спросил Дронго.

— В том самом, — ухмыльнулся Полынов. Элиза, очевидно услышав русский язык, повернула голову, взглянув на Дронго. У нее были красивые темные глаза.

— Я думала, что вы индус, — неожиданно сказала она.

— Почему? — удивился Дронго.

— Не знаю, — пожала она плечами, — я вас представляла себе иначе. Когда посылали приглашение в Москву, мне казалось, что оттуда приедет совсем другой человек.

— Это вы посылали приглашения? — сразу переспросил Дронго.

— Нет, — холодно усмехнулась она, — я не посылала приглашений. Просто для вас было приготовлено письмо в посольство Великобритании, а отправлять почту — моя обязанность. С остальными экспертами было легче. Кроме Симуры, никому не требовалась специальная виза. А приглашениями занимались мистер Тиллих и миссис Бердсли.

Со своего места встал Важевский и подошел к ним.

— Мне мартини, — попросил он бармена и, уже обращаясь к Дронго, сказал:

— С самого утра я хочу у вас спросить про одного человека. Мне рассказывали в Варшаве, что в восьмидесятые годы вы работали с самим Купцевичем. Это верно?