Последний синклит - Чингиз Абдуллаев

ГЛАВА ШЕСТАЯ

На полу лежала записка. Дронго наклонился и поднял бумагу. «Сегодня вечером, в полночь, я к вам зайду», — прочитал он. Никакой подписи не было.

Дронго повертел бумагу в руках. Написано было от руки. Если бы писавший хотел остаться неизвестным, он бы не стал посылать подобного письма. Дронго положил бумагу на столик и достал из чемодана плавки и шорты, чтобы переодеться, перед тем как спуститься вниз.

Переодевшись, он направился в тренажерный зал, чтобы расписаться в журнале. По строгим правилам, установленным в отеле, каждый гость, вошедший в тренажерный зал и собирающийся пройти к бассейну или в сауну, должен был зарегистрироваться в журнале посетителей. При этом он получал персональную карточку, чтобы пройти в коридор, ведущий в мужское и женское отделения.

Дронго обратил внимание, что в тренажерном зале находится только Полынов, который поднимал тяжести. Мрачно посмотрев на Дронго, он отвернулся, ничего не сказав. Дронго подошел к стойке, взял ручку, чтобы зарегистрироваться, и услышал за спиной веселые голоса. Это был Хашаб, направлявшийся в бассейн со своей очаровательной спутницей. Сюзан Бердсли посмотрела на Дронго с некоторым вызовом, словно ожидая его осуждения. Но Дронго расписался и, получив полотенце с карточкой, даже не пошел в раздевалку.

Он толкнул стеклянную дверь и вошел в просторный зал, где был бассейн. Несмотря на свои размеры, бассейн не был глубоким. Максимальная глубина в центре достигала полутора метров.

Кроме Важевского и Хеккета, в бассейне никого не было. Дронго бросил полотенце на один из стульев, стоявших у края бассейна, после чего снял шорты, положил их рядом с полотенцем и отправился в душевую, чтобы принять душ, перед тем как войти в бассейн. Он услышал, как громко пошутил Ихсан Хашаб, вошедший следом за ним в помещение.

— Кажется, вы неплохо устроились, господа, — громко сказал арабский эксперт, обращаясь к Хеккету и Важевскому.

Сюзан Бердсли не вышла к бассейну, очевидно, отправившись переодеваться. Именно поэтому Хеккет огрызнулся в ответ:

— Ты тоже чувствуешь себя как на курорте. Не теряешь времени зря, Хашаб? Хотя я на твоем месте поостерегся бы так любезничать с этой девицей.

Дронго стоял под душем, который находился около сауны, в коридоре, ведущем из бассейна в раздевалку, и слышал каждое слово.

— Почему? — спросил Хашаб.

— А ты подумай сам, — сказал Хеккет фыркая. — Этого врача убил кто-то из людей Чапмена. И не исключено, что это сделала именно твоя пассия.

— У тебя дикие фантазии! — расхохотался Хашаб. — Представить себе миссис Бердсли в роли убийцы? Почему вы, европейцы, всегда подозреваете женщин? Или это последствия феминизации вашего общества? При чем тут феминизация? — зло спросил Хеккет. — Я говорю тебе о конкретном человеке.

— Я тоже говорю о конкретном. Она наверняка знала, кто именно должен сюда приехать. А ведь нам звонили всем по очереди.

— Он прав, — вмешался Важевский, — нужно быть осмотрительнее. Сейчас важно найти убийцу. Вполне возможно, что убийца среди нас…

Дронго заметил, как в коридоре показались две женские фигуры. Он невольно посмотрел на женщин. Чапмены умели подбирать даже секретарей. Высокие, хорошо сложенные красивые женщины шли по направлению к бассейну. У Сюзан Бердсли волосы были собраны в пучок. На ней было символическое бикини, не скрывавшее, а скорее подчеркивавшее ее формы. У Элизы Холдер купальник был более скромным, но также позволял всем оценить красоту линий ее тела. Обе женщины прошли к бассейну.

— Кажется, все Чапмены неисправимые бабники, — громко пробормотал Хеккет.

Дронго вышел в коридор, направляясь к бассейну. В джакузи сидел Важевский, откинув голову назад. Вода бурлила вокруг него. В бассейне плавали две пары. Если Хеккет и Элиза Холдер находились в разных концах бассейна, то Сюзан и Хашаб, напротив, плавали рядом, в самом центре. Дронго осторожно спустился по ступенькам в бассейн.

— Осторожнее, не поскользнитесь, — издевательски посоветовал Хеккет.

— Если бы я знал, что вы здесь, я бы сюда не пришел, — проворчал Дронго.

— У вас, кажется, на меня аллергия? Это странно, вы не находите? Ведь это вы меня переиграли в прошлом году. И вы же меня после этого не любите. А может, это страх оказаться несостоятельным? Проиграть в случае нашего второго столкновения? — спросил Хеккет.

Дронго рискнул нырнуть. Вода была теплая. Он вынырнул рядом с Хеккетом.

— А у нас намечается столкновение? — спросил он.

— Не ловите меня на слове, — ответил Хеккет. — Я имел в виду возможное столкновение в будущем.

— Среди тех, кто сюда приехал, я больше всего мог подозревать вас, мистер Уорд Хеккет, — признался Дронго.

Рядом послышался смех. Дронго невольно оглянулся на Хашаба и его спутницу.

— Может, еще кого-нибудь? — спросил Хеккет. — Он ведь подозрительно быстро начал за ней ухаживать.

— У вас нет ничего святого, — пробормотал Дронго. — Вы ведь с ним, кажется, друзья?

— Мы с ним знакомые, — ответил Хеккет. — Кстати, почему она так безмятежно пережила смерть врача? Или она заранее знала, что он должен сегодня погибнуть?

Дронго посмотрел на Сюзан Бердсли и перевел взгляд на Элизу Холдер. Она плавала у другого края бассейна. Когда Анджей Важевский вышел из джакузи, намереваясь спуститься в большой бассейн, Элиза поднялась по лестнице и прошла к джакузи. Из коридора, ведущего от раздевалок, показался мокрый Никита Полынов. Очевидно, он принял душ после занятий в тренажерном зале и перед тем, как искупаться в бассейне.

Полынов не стал прыгать в большой бассейн, а, пройдя к джакузи, уселся рядом с Элизой Холдер. Они о чем-то тихо говорили. К Дронго тем временем подплыл Важевский.

— Что вы думаете об этой истории? — спросил он.

— Ничего хорошего, признался Дронго; — Сэр Энтони сделал очевидную ошибку. Нельзя было приглашать сюда столько экспертов. Синклит мудрецов. Если бы здесь находились обычные люди, любой из экспертов сумел бы предложить какое-нибудь решение. А когда нас так много, мы не знаем, что делать. Ведь если убийства планирует кто-то из нас, то найти его будет гораздо труднее, чем обычного человека. Гораздо труднее.

— Да, — согласился Важевский, — но все равно это чертовски интересно. Заканчивается не просто век или год. Заканчивается тысячелетие. И в какой-то мере, возможно, кончается наша эпоха. Эпоха гениальных сыщиков. В двадцать первом веке преступников будут находить машины, я в этом абсолютно убежден.

— Тогда машина должна будет стать более совершенной, чем человек, — пробормотал Дронго.

— Так и будет, — уверенно сказал Важевский, — вот увидите. В двадцать первом веке нас спишут за ненадобностью.

В джакузи через каждые пять минут автоматически включался аппарат.

После первого включения Полынов вышел из джакузи, оставив там Элизу Холдер. Он прыгнул в бассейн и энергично поплыл в другой конец. Элиза дождалась второго включения джакузи. Дронго увидел, как Хашаб и миссис Бердсли вышли из бассейна, направляясь к джакузи, а Важевский отправился в сауну, намереваясь растянуться на досках. В отличие от Германии, где в сауну можно было входить абсолютно раздетым, в Англии подобный нудизм не поощрялся.

Едва Важевский ушел в сауну, как следом за ним поспешил Хеккет. Дронго вышел из бассейна вместе с ним, но отправился в джакузи. Он вошел в небольшой бассейн, вежливо кивнул Элизе Холдер. Она равнодушно ответила на его приветствие. На холеном красивом лице Элизы не было никаких эмоций. Хашаб весело приветствовал своего коллегу. Миссис Бердсли кивнула дружелюбно.

— Вы говорите по-арабски? — спросил Хашаб.

— Очень слабо, — признался Дронго, — скорее понимаю некоторые слова.

— А по-турецки?

— Да.

— Тогда я хотел бы с вами поговорить сегодня вечером, — предложил Хашаб. — Может, вы зайдете ко мне?

— Это вы прислали мне письмо? — спросил Дронго.

— Какое письмо? — удивился Хашаб.

— Ничего, — ответил Дронго. — Давайте встретимся в баре.

— Нет, — возразил Хашаб, — я не хочу, чтобы нас видели вместе. Я зайду к вам после одиннадцати.

— Тогда лучше я поднимусь к вам.

— Договорились, — согласился Хашаб.

— На каком языке вы говорите? — спросила Сюзан Бердсли.

— На фарси, — почему-то соврал Хашаб. Элиза поднялась и вышла из джакузи, ничего не спросив и не сказав. Очевидно, она вообще не любила выражать свои чувства.

— Вы давно работаете с мистером Чапменом? — спросил Дронго у Сюзан Бердсли.

— Четыре года, — ответила она, — но вообще-то восемь, если считать все вместе.

— Я вас не понял. Как это — все вместе?

— Она раньше работала в лондонском офисе Стивена Чапмена, — пояснил Хашаб. — Там он ее заметил и взял своим секретарем. Последние четыре года она личный секретарь Стивена Чапмена.