Сомнительные ценности - Джоанна Макдональд

Поскольку наверху в гардеробной у Линды был свой собственный сейф, Хэмиш полагал, что она не знает о существовании этого. Но даже если она и была осведомлена о нем, то уж наверняка не знала кодовой комбинации цифр: его вес в килограммах, размер воротничка, длина его возбужденного пениса в дюймах — 77.15.08. Личные ассоциации кода льстили его самолюбию. Хэмиш выбился в люди своими силами, он был настоящим «человеком, который сам себя сделал», поэтому даже комбинация его сейфа была ориентирована на него. Он нажал нужные кнопки, дверца открылась, и коробочка заняла свое место среди других вещей.

Вард-Стрит в лондонском Сохо — улица актеров, сценаристов и киношников, заполненная суетящимися людьми, которые считают себя гениями и с утра до вечера бегают между офисами, студиями и захудалыми театриками, таская за собой в ярких портфелях или модных сумочках все необходимое для их ремесла: звуко- и видеозаписи, папки с фотографиями, коробочки с гримом, усыпанные блестками клочки сетки, призванные прикрывать наиболее интимные места во время исполнения стриптиза. Это перекресток судеб, средоточие шоу-бизнеса, это место, где музыка встречается с фильмом, деньги — с продюсером, где запускают на орбиты будущих звезд или ставят крест на последних надеждах. Только там продюсеры кинофильмов сталкиваются с акулами видеопроката, а диск-жокеи запанибрата разговаривают с менеджерами звукозаписывающих фирм, и все это в атмосфере, насыщенной запахами сигарного дыма, кокаина и несбыточных надежд.

В офисе, расположенном на первом этаже здания, где когда-то был стриптиз-клуб, не выдержавший конкуренции с порновидео, за столом сидел симпатичный мужчина в обычном деловом костюме в возрасте между тридцатью и сорока, с квадратным подбородком и четкими чертами лица, на котором сейчас царило выражение непреклонности, и короткими, слегка вьющимися светло-каштановыми волосами. По другую, предназначенную для посетителей, сторону стола сидели двое — мужчина и женщина, выглядевшие, каждый по-своему, весьма своеобразно, но сразу можно было сказать, что оба они принадлежат к артистическому миру, раскованны и чужды условностей. Женщина, стройная брюнетка с прямыми, расчесанными на прямой пробор длинными волосами и серьезным лицом, в очках как у Джона Леннона, была в оливково-зеленом брючном костюме. Мужчина был трагически красив: стройная фигура в черной кожаной куртке, выцветшей льняной рубашке без воротника и белых джинсах, с гривой взлохмаченных каштановых кудрей, прямым носом и прекрасно очерченными губами.

— Но мы не можем так этого оставить, — протестовала брюнетка, хмуро глядя на разбросанные по столу бумаги. — Мы очень тщательно все просчитали!

— На фильм не хватает еще как минимум миллион долларов, Изабель, — тоном, свидетельствующим о том, что он уже устал повторяться, ответил мужчина в деловом костюме. — Ваша смета занижена, вы даже не предусмотрели достаточно средств для выплаты гонорара актерам. Даже если Джил Манро согласится на то, что он называет мелочью, его агент заверил меня, что все равно он потребует как минимум миллион сверх своих пяти процентов от прибыли. Исполнителям второстепенных ролей надо платить хотя бы полагающийся по закону минимум, а это две сотни фунтов в день в течение по крайней мере десяти недель. Эту же сумму вы должны умножить на четыре для основных ролей. Что касается главных героев, то, как бы ни были молоды актеры, звездные роли требуют звездных гонораров. Итого мы имеем три миллиона, плюс еще три миллиона для съемочной группы. Таким образом, мы уже подошли к цифре семь миллионов, а ведь не рассматривали еще смету на костюмы и реквизит, которая тоже занижена, не говоря уже о расходах на обслуживание, налогах и ваших собственных предварительных расходах. Я расписал все это по пунктам и утверждаю, что десяти миллионов просто не хватит. Мы не можем подписать с вами контракт на производство фильма на основании этой сметы.

— Но, Роб, парни из «Минервы» были от нее в восторге, — запротестовал второй мужчина, с симпатией поглядывая на брюнетку. — Неделю назад Изабель была в Голливуде, и они все одобрили. Они даже утвердили Изабель исполнительным продюсером.

— Вот что, Андро, никто не может быть официально утвержден ни на какую должность, пока не подписан контракт, — с оттенком нетерпеливого раздражения в голосе напомнил Роб. — Послушай, я знаю, что вы с Изабель несколько месяцев работали над этим проектом и вам чертовски неприятно это слышать, но я вынужден сказать, что никто не согласится начать работать с вами, если не будет уверен, что его труд будет оплачен вне зависимости от того, завершатся съемки фильма или нет.

— Но если такая крупная компания, как «Минерва», уверена, что наш проект жизнеспособен, — взорвалась Изабель, — кто ты такой, черт возьми, чтобы утверждать, что это не так?

Роб устало пожал плечами и подпер подбородок кулаком.

— Валяй дальше, Изабель. Ты же знаешь, что это моя работа. Может быть, ваши партнеры из «Минервы» и ловкачи управляться с долларами, но они ничего не смыслят в фунтах и пенсах и в том, как делать фильмы в Англии. В этом они полагаются на нас. И я не работал бы на самую известную и уважаемую в Лондоне компанию по производству фильмов, если бы, черт возьми, не разбирался в своем деле. Я не могу подписать контракт на основании этих цифр, пусть хоть все голливудские воротилы будут от них в восторге.

— А без контракта, без ваших денег мы не можем снимать фильм, — огрызнулась Изабель, угрюмо глядя на Андро. — Спасибо за одолжение. Так что, дорогой, распрощайся с надеждой стать новым Хью Грантом.

— Я не обязан делать Андро никаких одолжений, — возразил Роб. — И я точно так же расстроен тем, что произошло, как и вы. Если хотите, можете обратиться к кому-нибудь другому, но я гарантирую, что результат будет тот же. Однако дело вовсе не безнадежно. Все, что вам нужно, — еще один миллион. Может быть, вам удастся найти какого-нибудь влюбленного в кино богатого филантропа? Кино сейчас в моде, так что не сдавайтесь.

Изабель встала и, сдернув с носа очки, сердито звякнула ими о футляр. Несмотря на угрюмость, она оставалась весьма привлекательной женщиной с умными карими глазами, изящным греческим носом и полными, чувственными губами. Даже унылый зеленый костюм не мог скрыть ее красоты и значительности. Собрав бумаги, она сложила их в папку и спрятала в черный чемоданчик, который до этого стоял у ее ног.

— Вставай, Андро, пойдем посидим в каком-нибудь баре, пока не кончится дождь, — бросила она. — Может быть, найдем там миллион фунтов, чтобы спасти проект. Во всяком случае, там не будет никаких жалких брокеров из дурацких кинофирм!

Выстрелив в Роба уничтожающим взглядом, Изабель рывком открыла дверь и вылетела из офиса.

Лениво поднявшись, Андро мотнул головой в сторону двери.

— Не сердись на нее, Роб. Сам знаешь, этот фильм значит для нее чертовски много.

Роб пожал плечами.

— Я думаю, для тебя он значит не меньше, — заметил он. — Разбейся в лепешку, Андро, но постарайся найти благодетеля. Вы задумали отличный фильм. Шотландия нынче в моде, а Джил Манро — выдающаяся личность. Единственное, что вам нужно — миллион фунтов.

— Участок, безусловно, очень подходящий, — оценила Катриона, выбравшись из машины и поздоровавшись с встречавшими ее Каррузерсами. — Не у самой дороги, но прекрасно виден оттуда и совсем близко.

Она оценивающе втянула в себя воздух. Приятно вновь вдохнуть острый, пряный воздух Хайлэнда после соленого эдинбургского бриза. Приятно ранним мягким весенним утром проехать на автомобиле по открытым полям Драмохтера, вдоль обдуваемых ветрами берегов озера Лох-Лагган, по зеленым хвойным рощам Глен-Спейна и, полюбовавшись глубокими водами романтического озера Лох-Эйл, добраться до Глендорана.

— На шесть миль вокруг нет других гостиниц, — с энтузиазмом расписывала Сью Каррузерс. Ветер растрепал ее обесцвеченные волосы, безжалостно обнажив темные корни. — Пойдемте, посмотрите, как внутри. — Радостно улыбаясь, Сью подхватила Катриону под локоть. — Там еще очень грязно, так что будьте осторожны, не испачкайтесь о стены.

Усадьба представляла собой пример неудавшегося сельскохозяйственного эксперимента. Подобно многим крупным землевладельцам прошлого века, местный владелец земли — лерд, как их называют в Шотландии, увлекся идеей очистить принадлежащие ему долины от мелких арендаторов с тем, чтобы затем разделить землю на более крупные участки и получать более высокую арендную плату от честолюбивых фермеров, вознамерившихся развивать в Шотландии молочное животноводство. Глендоранская усадьба была построена именно с такой целью, но коровы плохо переносили жесткий хайлэндский климат, поэтому в конце концов их заменили овцами, коровники переоборудовали в курятники и гаражи. Нынешний лерд, радикал и реформатор, вновь взял дело в свои руки, вернул большую часть земли мелким арендаторам, а оказавшиеся ненужными строения продал.