Страшные истории для девочек Уайльд - Эллис Нир

– Родители заботятся о нас, – сонно пробормотала она, – но защищают нас братья.

– Правда?

Изоле нравился низкий спокойный голос Русланы, ее идеальный английский со странным акцентом – смесь народов и культур.

– Алехандро – мой брат. Вот почему он здесь. И Джейми – тоже. – Прошла минута. Изола вырвалась из сонного молчания и робко спросила: – А ты будешь моим братом, Руслана?

Фурия воинственно фыркнула.

– Я – женщина, Изола Уайльд!

– Значит, нет?

Как мама и Алехандро, Руслана разгладила одеяло Изолы, которое беспокойные ножки и ручки так и норовили смять. Наклонилась ближе, словно желая поцеловать Изолу на ночь, но всего лишь выпятила губы, черные, как у Мортиции Аддамс. Тогда Изола еще не знала, что Руслана соблазняла женоубийц и целовала их этими губами, взрезая плоть и тем самым восстанавливая справедливость: жизнь за жизнь.

– Почту за честь, маленькая принцесса.

С двумя хранителями из потустороннего мира Изола стала вдвойне чудаковатой. Папа Уайльд часто думал, что его единственная дочь, дитя семьи Уайльд (он так и не получил желанного сына), сошла с ума; «братья», о которых она постоянно твердила, могли быть раздвоением личности. Откуда, думал он, в четыре, пять или шесть лет девочка может знать об опиумных притонах? Как ей удается различать виды пауков, распознавать съедобные цветы и угадывать, из какой далекой страны приплыли водоросли, качающиеся по волнам, словно выброшенные в море трупы?

Папа Уайльд всегда задавал эти вопросы, которые в его устах превращались в копья обвинений, летящие в маму, хоть он и пытался облечь их в менее обидную форму. «А все твои сказки. Этими чертовыми выдумками ты только растравляешь ее фантазию!»

Когда мама и папа Уайльд в очередной раз поссорились, Руслана ощутила тянущую боль в животе – зов расстроенной девочки. По сравнению с тем, что Руслана испытывала прежде, эта боль была легкой, но близость страдалицы ее обостряла.

Изола стояла у лестницы в своей светлой пижаме – никто не заметил, как она прошлепала сюда из комнаты и остановилась послушать.

Крики уходили ввысь, словно жар и дым. Муж нашел больничные выписки о тайно сделанной женой операции – теперь у него никогда не будет сына.

Не говоря ни слова, Руслана подхватила вздыхающую маленькую Изолу и обняла ее. Вихрящийся плащ щупальцами обвил крошечное тельце. Девочка закуталась в тени – она никогда не боялась темноты.

Так, мало-помалу у Изолы собралось шестеро братьев – как у седьмой принцессы в сказке. Двое из них были призраками, один – русалкой, один – феей, один – фурией, и один – настоящим живым человеком. Они приходили и уходили, исчезая на долгие недели, а иногда и на целые сезоны, как того требовала их природа.

Изола ревниво подозревала, что у них где-то есть и другие сестрички-принцессы, которых надо защищать, но братья уверили ее, что дело не в этом. Просто они вдобавок приходились братьями надгробным плитам, тайным садикам, убийцам и потрошителям, морю… Короче, им непременно требовалось появляться и в других местах.

Изола знала, что принцы до ужаса легко могут о ней забыть – в конце концов, они чувствовали не по-людски. Призраки медленно задыхались во временных петлях; по-детски непоседливые феи были слишком маленькими, чтобы испытывать угрызения совести за бегство; русалки сходили с ума, если не повиновались зову моря; Руслана была фурией, и поэтому ей изо дня в день приходилось мстить за других девочек и женщин, не имея ни минуты покоя.

Принцы не были ей ничего должны. Их связывала с нею не кровь, а лишь тонкая красная ниточка дружбы.

Возможно, когда Изола была маленькой, она нуждалась в них по-настоящему. Но сейчас – дело другое. Сейчас она просто хотела, чтобы братья оставались рядом. Заслуживала ли она такой большой свиты? Изола сознавала, что ведет себя эгоистично: она привязала принцев к себе, словно брелоки к браслету, и заморозила свое сердце, не пуская в него других людей, не позволяя себе привязанностей. Она давно поняла, что лучше быть ледяной принцессой, чем обычной девочкой, открытой всем ветрам, даже теплым.

Братья-принцы очень ее любили, и Изола, как и все дети, воспитанные в любви и заботе, никогда не задавалась вопросом, за что. Про себя они все гадали, не совсем понимая: почему именно Изола? Что она им дала такого, чего в один прекрасный день не заберет ее смерть?

Они нашли себе хрупкую живую девочку, тогда как на самом деле просто искали теплый, дышащий воздухом и все еще живой второй шанс. Но теперь что-то связывало их с ней, и эта связь возникла почти сразу.

У Изолы были любящие родители, но братья даже тогда уже чувствовали, что она нуждается в другом. В них, ее братьях. Отец был слаб – он не мог управиться ни с дочерью, ни с женой. А с мамой все обстояло еще хуже: в ней тикала бомба, и все понимали, что рано или поздно время истечет.

В первый же раз взглянув Изоле в глаза, каждый принц взял на себя ответственность. Да, разумеется, Кристобелль была свободна как морская пена, у Русланы оставались ее зловещие обязанности, Алехандро успел поделиться любовью с настоящими сестрами, дедушка Ферлонг с каждым днем подходил все ближе к распутью, для Цветочка Изола была кормилицей, а для Джеймса – подругой с надеждой на нечто большее. Но, несмотря ни на что, участие принцев в будущем подопечной даже не обсуждалось.

Ее счастье было счастьем и для них, и это определяло все.

Часть II

Кукольный дом

Невидимое – единственная реальность.

Кролики Гиневры

Осеннее небо было цвета жженой сепии, высокая луна походила на бумажный фонарик, а лес окрасился кровавым багрянцем. Эдгар часто замечал Изолу во дворе дома номер тридцать шесть: волосы скручены в пучки-оданго, как в мультфильме «Сейлормун», по бокам свисают хвостики. Иногда она читала или ходила по муравейникам, а иногда – и то и другое одновременно: глаза не отрывались от толстой книги, а тяжелые ботинки заставляли муравьиных сержантов, генералов и солдат спешно оборонять дозорные башенки, казармы и траншеи. Иногда Изола раскрывала бутоны цветов, словно охотясь на Дюймовочек.

Было в ней что-то одновременно знакомое и незнакомое – загорелая Белоснежка, Золушка в армейских ботинках. Хрупкая, но сильная, волшебная и настоящая одновременно.

Однажды днем она оказалась в саду не одна. Изола и девочка с прямыми черными волосами стояли на коленях и, почти прижавшись друг к другу лбами, вглядывались в кусты. Обе были странно одеты: Изола выбрала длинное синее платье, а ее подруга водрузила на голову красную бумажную корону. На секунду Эдгар задался вопросом, не проходит ли у них какой-то маскарад, но прежде чем он решился подойти и спросить, из дома выскочила Порция и перебежала дорогу. Его сестренка довольно крепко привязалась к Изоле Уайльд, Девочке из Дома Номер Тридцать Шесть, и Эдгар поспешил за ней, смущенный, но довольный тем, что нашел удобный предлог для визита к соседям.

– Зола! – крикнула малышка.

Изола повернулась и подняла глаза, прищурившись на по-осеннему яркое солнце.

– Порция, смотри, – позвала она, ничуть не сердясь за вторжение. Она молитвенно сложила бледные руки и убрала большие пальцы, чтобы туда можно было заглянуть. Порция склонилась над ней, но тут же подскочила и отпрыгнула.

– Фу! Это мерзкий жук!

– Кузнечик, – поправила ее Изола и вытряхнула насекомое на ладошку девочки.

Порция с притворным испугом взвизгнула. Румянец на щеках выдавал ее восторг.

– Шевелится! Касс! – заверещала она и резко бросилась через дорогу, крепко сжимая кулак, чтобы пленник не сбежал. – Кассио! Он шевелится!

– Значит, это ты – новый сосед. – Азиатка обтерла испачканные ладони об голые ноги и протянула ему руку. – Я – Лоза.

– Эдгар.

– Знаю. – Лоза широко улыбнулась, продемонстрировав зубы. За стеклами очков мелькнул проблеск узнавания, и Эдгар внезапно вспомнил, где ее видел.

– Как твоя рука? – невинно спросил он, и Лоза зашлась хохотом.

– Видишь, Зола? Это было самым ярким событием всей вечеринки! – воскликнула она, и Изола сдержанно улыбнулась. – Итак, – Лоза вновь повернулась к Эдгару, – откуда ты знаешь Геллу?

– Она встречается с моим лучшим другом, Филиппом.

– Божечки, с Пипом? Он – ходячая легенда! Все пытается давать мне советы, как цеплять девчонок. Просто опупительно. – Она сцепила руки в замок. – В садоводстве разбираешься?

Эдгар пожал плечами:

– Мама беременна, и поэтому ей надо помогать. Но большинство растений, которые сажаю я, погибают. У меня вроде как тяжелая рука.

– Проклятый черный палец, – мрачно кивнула Лоза. – Ну, это не беда, потому что мы пытаемся придумать, как остановить нашествие кроликов.

Словно по команде черный зверек выскочил из кустов, пронесся мимо ребят и на всех парах помчался к лесу. Эдгар отметил любопытный взгляд, которым Изола проводила мохнатого вредителя.