Хочу быть твоей - Кейт Хьюит

– Уходите, – сказал Ангелос, настойчиво и тихо, опустив голову.

Уронив свою руку и содрогнувшись всем телом, Талия вышла за дверь.

Ангелос остался в кабинете до утра. Он погрузился с головой в работу, чтобы начисто забыть о проклятых обвинениях, брошенных ему Талией.

На секунду, тупо глядя на свои записи, подготовленные для нового клиента, Ангелос вспомнил, что это такое – близость с Софией. Обнимать ее теплое тельце, прижимать ее голову к своему плечу и уткнуться подбородком в ее шелковистые волосы. Он вспомнил, как София дергала его за уши, заливаясь звонким смехом.

Тихо выругавшись, он отодвинул от себя записи и запустил руки в свои волосы, оцарапав ногтями кожу головы, будто пытаясь избавиться от своих воспоминаний. Если бы он смог изменить свое прошлое – ту ночь, которая лишила Хэнти жизни и навсегда искалечила Софию. Ту ночь, которая была исключительно его виной.

Ангелос взглянул на бутылку виски, стоявшую в баре, и отвернулся.

В доме было тихо, когда он спустился вниз, дул прохладный ночной ветерок. Помедлив перед комнатой Талии, он подумал, как она отнеслась к его отповеди. Он был резким, конечно, но она была чертовски упряма. Она пыталась открыть ему глаза, но проблема была в том, что он сам все прекрасно видел.

Отогнав все мысли о Талии, Ангелос прошел дальше, к комнате Софии, и тихо зашел внутрь, как делал это каждую ночь, когда находился на Каллосе, пока его дочь спала.

София лежала на боку, подогнув колени, в своей обычной позе. Когда Ангелос подошел ближе, он увидел следы недавних слез на ее щеке. Она плакала… из‑за него?

Чувство вины охватило его.

– Прости меня, – тихо сказал он, а затем, как всегда, неслышно вышел из комнаты, чтобы не разбудить дочь.

Проснувшись утром на следующий день, Талия решила осуществить свой план – отправиться с Софией на пикник. И еще ей хотелось, чтобы девочка провела время со своим отцом, если только он этого захочет. Талия попросила Марию собрать еду для пикника, а сама взяла несколько пляжных игр и много разных флаконов солнцезащитного крема.

Как только у Софии закончились уроки, Талия объявила ей о своих намерениях.

– Пикник? И мы пойдем… только… вдвоем?

– Да, – сказала Талия как можно веселее. – Разве это не здорово? Я хочу исследовать дальний конец острова.

Талия обмазала себя и девочку солнцезащитным кремом и нахлобучила на голову соломенную шляпу, которую дала ей Мария. Вместе они вышли на улицу.

И теперь, несмотря на то что Ангелос с ними не пошел, она радовалась возможности исследовать остров.

Талия с интересом стала рассматривать долину, расстилавшуюся внизу, когда София вдруг громко вскрикнула, сказав что‑то на греческом языке.

Она указывала назад, в сторону виллы.

– Папа!

Глава 7

Талия с Софией смотрели на Ангелоса, взбиравшегося по холму, и с каждым шагом лицо его становилось все более мрачным. Схватив Талию за руку, София спряталась за ней.

– Ну вот я здесь, – сказал Ангелос.

– Да, здесь. Зачем? – спросила Талия.

Их взгляды встретились, и глаза его удивленно расширились.

– Разве вы не приглашали меня с собой, хотя сегодня чертовски жарко? Вот я и пришел.

– Вы хотите сказать… что идете с нами? Вы не… не злитесь?

– С чего вы решили, что я злюсь?

– У вас было такое лицо, когда вы взбирались по холму, будто собирались убить свою дочь и меня.

На секунду Ангелос совершенно растерялся.

– Ну хорошо. – Он потер подбородок, отведя глаза в сторону. – Сегодня очень жарко, как я уже сказал.

– Мы рады, что вы идете с нами, – сказала Талия. – Правда, София?

– Да, – согласилась София, помолчав, и склонила голову, чтобы волосы закрыли ей лицо.

– Хорошо. Так где вы хотите устроить пикник?

– Мы хотели дойти до дальней части острова. Там есть интересные скалы. – Талия указала на большие валуны, окаймлявшие берег.

– Замечательно, – вновь кивнул Ангелос. Он пытался руководить пикником, словно деловым совещанием. – Пойдем?

– Пойдем.

Они стали спускаться к долине.

На ней росли старые искривленные оливковые деревья, земля была усеяна камнями. Талия споткнулась об один из них, но не успела она упасть, как ее подхватила сильная рука. Это прикосновение привело ее в шок.

Когда они подошли к берегу, Талия все еще была под впечатлением этого прикосновения: легкое покалывание возникло внизу ее живота.

Талия взглянула на девочку, шедшую рядом. Ее застенчивый взгляд переходил с Талии на Ангелоса, будто она не могла поверить в то, что они оба здесь. И, по правде говоря, Талия тоже не могла поверить в это. Ночью она лежала в кровати без сна, глядя в темноту, и гадала о том, что имел в виду Ангелос, когда сказал, что Софии лучше без него.

Она знала, что ее собственные родители были не идеальными, далеко нет. Ее старший брат Алессандро кое‑что помнил об отце и матери, но не рассказывал никому, по крайней мере, Талии. Она знала, что у отца был роман, в результате которого появился ее сводный брат, Нэйт. Но с ним она была едва знакома.

Какими бы ни были родители, она их любила. Так почему же Ангелос отстранялся от дочери?

– Мы остановимся здесь? – вдруг спросил Ангелос, и Талия вновь вернулась к реальности.

– Да, здесь красиво.

Достав из рюкзака покрывало, Талия расстелила его на песке. Усевшись, София скинула сандалии и с явным удовольствием погрузила ноги в горячий песок.

Ангелос расположился рядом, вытянув перед собой свои длинные мускулистые ноги.

– Ведь здесь неплохо, да? – с улыбкой спросила Талия.

– Здесь жарко. Но ветерок приятный.

– Может быть, мы построим замок из песка? – предложила Талия, и София, услышав ее, радостно захлопала в ладоши.

Ангелос пришел в некоторое замешательство.

– Что?

– Разве вы не строили такие замки, когда были маленьким?

– Нет, когда был маленьким, не строил. Я… я строил их вместе с Софией. Но она всегда ела песок.

– Наверное, она была тогда очень маленькой?

– Да.

Ангелос натянуто улыбнулся дочери, стараясь при этом не смотреть на Талию.

– У нас есть лопатка?

Талия протянула ему пластиковый совок, и сердце ее наполнилось надеждой, когда Ангелос стал копать. Они всего лишь строили замок, и все же ей показалось, что они строили нечто больше.

Несколько минут Талия наблюдала за тем, как трудятся отец и дочь, затем вздохнула с облегчением: у них получался хороший дворец. Повернувшись к корзинке, она стала вынимать угощения, которые положила им Мария, время от времени посматривая на Ангелоса и Софию.

Ангелос слепил красивую башенку из мокрого песка,