Колыбель колдуньи - Лариса Черногорец

Алькино сердце упало в пятки. Она дрожала от его прикосновений и не понимала — то ли он что-то чувствует к ней с детства, то ли так проявляет благодарность за участие в его судьбе, то ли это была невинная мужицкая искренность. Горячая волна желания поднималась откуда-то изнутри:

— Иди домой, Гриша, — она с трудом могла вымолвить эти слова, — иди, отдохни…

Он подхватил её на руки и закружил:

— Я приду по первому твоему зову, слышишь! — он осторожно опустил её на землю и зашагал широкими шагами в сторону своей избы. Алька смотрела ему вслед со смешанным чувством пылкого желания взрослой опытной женщины и детской влюбленности. Он был невероятно красив. И она хотела, чтобы он прикасался к ней, смотрел на нее…пусть это всего лишь виртуальная сказка — она хотела эту сказку. Словно услышав её, Григорий обернулся:

— Только позови, матушка, только позови!

Алька закрыла глаза и прислонилась к влажной прохладной стене амбара: сколько же ещё продлится её жизнь здесь — день, неделю, год — тут время идет по-другому. Из головы не шли слова Григория «я приду по первому твоему зову, матушка…», его взгляд, его статная широкоплечая фигура, удаляющаяся в вечерних сумерках, поворот головы… ах, как сладко ныло сердце. Что же её ждет? Кто знает…

Я проснулся, когда солнце было почти в зените, от шороха возле моей постели. Сквозь полузадернутые портьеры били солнечные лучи. Как странно — сколько я уже здесь? Неделю? Больше? Еще ни разу не было дождя. Анисим принес поднос с горячими блинчиками и чаем с медом — душистый запах липового меда сразу заполнил комнату.

— А не съездить ли вам, Данила Лексеич на вечернюю зорьку, на охоту. Я вон и ружьишко ваше почистил, и пороху у нас свежего полно.

— Твоя правда, — я вспомнил все, что читал об охоте того времени и смог разве что представить как вельможи с дамами в охотничьих костюмах разъезжали на лошадях, а вокруг них суетились ловчие, собаки…

— А что, Анисим, много ли народу с собой будем брать, — наивно спросил я. Анисим уставился на меня с удивлением:

— Да как обычно, барин, вы да я. На коляске до пролеска, а там уж к озерцу пройдем пешими.

День пролетел незаметно, я с удовольствием бродил по усадьбе, разглядывая каждый её уголок и стараясь навсегда запомнить подробности, чтобы потом в следующий отпуск (а я уже не сомневался, что следующий отпуск буду проводить путешествуя в «Стораксе») дать как можно более точное описание сотрудникам фирмы-волшебницы. Когда солнце приближалось к горизонту мы с Анисимом сели в коляску и поехали к пролеску. Ухабистая дорога слегка пылила под копытами коня. Анисим правил, а я с наслаждением разглядывал угодья. Поля, раскинувшиеся вдоль дороги, колосились всходами. Нет-нет промелькивала в поле перепелка, которую спугнет забредший ненароком деревенский щенок. Бабочки разноцветными лоскутами расцвечивали зеленый ковер. Стайка ребятишек пронеслась навстречу коляске и скрылась за поворотом в направлении деревни.

— Ну, все, барин, дальше пешими пойдем.

Я взвалил на плечо ружье — такие только в музее, в глубоком детстве нам демонстрировали на тематических экскурсиях. Я совершенно не умел обращаться с оружием, но как взводить курок и как стрелять я понял быстро, благо Анисим взял на себя обязанность по зарядке ружья.

— Как думаете, барин, налетят гуси в этот раз?

— Тебе, брат, виднее!

— Хорошо бы как в прошлый раз — то-то пир был, десяток разом, за один вечер. И лодка моя там припрятана. — если что из воды достанем, не упустим как в прошлый раз.

Я не мог спросить, что же именно было в прошлый раз, но догадывался, что часть добычи, видимо, в виду отсутствия лодки, была оставлена.

Дорога была продолжительной и до места мы добирались по густым непролазным зарослям, только одному Анисиму ведомой дорогой. Некоторое время мы шли, переговариваясь, пока Анисим не показал жестом, мол «Тихо!» я даже не заметил, как мы оказались около небольшого, но совершенно сказочного озерка. Оно было маленьким — не больше сотни метров в диаметре. Пологие берега были усыпаны мелкой галькой, густой колючий кустарник местами выходил к самой воде. В лучах заката вода отливала черно-синим, переходящим в огненно-оранжевые блики. Но самым поразительным был водопад. Высотой не более пяти метров он изливался со скалы, заступавшей прямо в озерцо и покрытой невысокой растительностью. Невероятно красивые родники били из расщелин скалы, пенясь, переливаясь в лучах заката, и россыпь мельчайших брызг над водой создавала розовое облако. Я зачарованно смотрел на эту картину. Ничего красивее в жизни я не видел. Я тихонько опустился на ствол поваленной сосны.

— Колыбель колдуньи, барин, пришли.

«Колыбель колдуньи»… В моей голове вспомнилось пророчество Ксаны: «Три камня вложи в колыбель колдуньи, открой замок ключом, который не возьмешь силой и не украдешь, а только добром получишь, там будет путь твоей душе назад…»

Так вот она, колыбель колдуньи! Это озеро! Неземной красоты озеро. Вот о чем говорила Ксана. Такой красоты в нашем мире теперь нет. Господи! Что человечество сделало с миром, с планетой! Искусственные джунгли, города под стеклянными колпаками, подземные города, — как можно жить там теперь, после того, как увидел совсем другую жизнь. Солнце почти село, и Анисим велел мне прятаться с ружьем в самодельном шалаше из лапника, и стрелять, как только стая сядет на воду, а сам скрылся в чаще. Я добросовестно ждал, лежа в импровизированной засаде, пока глаза мои не начали слипаться. Анисим, казалось, совсем пропал. Было тихо, только сверчки трещали в траве и лягушки пели свои ночные серенады. Сияющий месяц освещал водную гладь, и звездная дорога млечного пути раскинулась на небе. Вдруг в кустах послышался шорох, и чья-то тень скользнула мимо меня по берегу и пронеслась прямо к водопаду. Я протер глаза, не веря — сон это или явь. В золотом облаке брызг, освещенном ярким светом луны, стояла Ксана. Нет, не может быть! Одна, ночью, так далеко от деревни, что она тут делает? Может это сон?

Девушка сбросила с себя платье и осталась обнаженной. У меня перехватило дыхание — такие совершенные формы! Я чувствовал неловкость оттого, что наблюдаю за ней тайком, но мое возбуждение от этого становилось только сильнее, и я с азартом продолжал смотреть на происходящее. Девушка вошла по колено в воду и приблизилась к струям водопада. Напевая какую-то мелодию: то ли молитву, то ли заклинание Ксана закружилась в воде, и розово-золотистое облако брызг водопада стало вращаться вместе с ней, повторяя её движение. Лесные светлячки слетались к этому золотому вихрю, повторяя движение рук Ксаны. Когда она поднимала их вверх, они взметались к небу, когда опускала вниз и разводила в стороны, они неслись в том же направлении, создавая впечатление огромной золотой ауры, окружавшей девушку. Чистый, хрустальный голос ворожеи лился над водной гладью, и, казалось, затихли даже сверчки и лягушки. Какая-то древняя прекрасная мелодия-молитва гипнотизировала и притягивала. Вдруг что-то словно попало мне в нос, я не выдержал и чихнул. Обернувшись, девушка сделала шаг назад и исчезла в струях водопада. Все исчезло, как будто и не было ничего. Розово-золотистое облако брызг равномерно висело над озером, пели сверчки, мерно заливались лягушки, а Ксана исчезла. Я выскочил из своего укрытия — вдруг там яма, вдруг она утонула, — как сумасшедший я кинулся к водопаду. На месте, где лежало платье Ксаны, ничего не было. Я наклонился прямо над водой в том месте, где, как мне казалось, провалилась девушка, но ничего не увидел. Скала входила прямо в темную гладь озера, Струи взбивали пену, из-за нее ничего не было видно. Неужели девушка погибла?! Я услышал шорох позади меня и обернулся — светлое пятно мелькнуло в глубине леса, и послышался легкий смешок. Я, словно зачарованный кинулся туда. Пятно мелькало в лесной чаще и мне казалось, что я вот-вот настигну его. Хрустальный смех слышался то тут, то там, внезапно все прекратилось. Я оглянулся — кругом была кромешная мгла. Я не видел ничего вокруг. Пытаясь вернуться к озеру, я натыкался на деревья. Ветки царапали мне лицо и руки. Я в панике метался по лесной чаще, проклиная свою беспечность. Как я мог поддаться на уловки ведьмы! Измучавшись вконец, и поняв, что мне не удастся найти дорогу назад, я сел возле большого дерева, и, прислонившись к нему спиной, закрыл глаза. Еще какое-то время я слушал ночной лес — звуки, шорохи, потом уснул.