Кит - рыба кусачая - Николай Поливин

— Сто пятьдесят....

Снова напряженная тишина. Прибавка была столь необычной, что лишь напряженнейшая тишина могла выразить всё почтение и все восхищение множества людей перед юной силой. Даже завистливый Бекасов и тот не смог противостоять обаянию скромного рыбацкого парня.

На этот раз Кит подошел к штанге с большей осторожностью. Натерев ладони магнезией, чтобы не скользили, обхватил поудобнее стержень штанги.

Рванул холодное железо на грудь, потом толкнул всем телом вверх, и... сто пятьдесят килограммов груза взмыли над головой молодого богатыря.

До чего же красивы великолепные мышцы Кита под блестящей бронзовой кожей! До чего же одухотворенно его лицо! Защелкали фотоаппараты, засверкали репортерские лампы. Едва штанга коснулась помоста, представители прессы бросились к Косте:

— Интервью!

— Всего несколько строчек!.. — наседали газетчики.

А зал грохотал:

— Ур-ра Титову!.. Да здравствует Кит!..

И вдруг все вспомнили о тренере. Водоворот прессы закрутился вокруг Генки. Надо сказать, Муха не растерялся. Больше того, он умудрился отвечать на пять-шесть вопросов сразу. Корреспонденты скрипели ручками.

— Геннадий Олегович, давно ли вы знакомы с вашим подопечным?

— Давно. Знаю его почти всю жизнь. Ведь мы с ним двоюродные братья.

— Ваш рабочий распорядок?

— Тренировки. С утра и до вечера. С зари и до зари...

— А поподробнее?

— Извините, не могу, нет времени... — Генка повернулся на голое, показавшийся ему знакомым, и обалдел: перед ним с блокнотом в руках стояла сама Нюська Иночкина. На шее Иночкиной болталась последняя модель знаменитого фотоаппарата «Киев».

— Минуточку, не шевелитесь! Снимаю!.. — Мягкий щелчок, и Нюська Иночкина снова рядом: — Геннадий... Олегович, — запинается она, — а мне вы расскажете поподробней? — Голос у Нюськи необычно ласковый, просительный, и Генка сдался:

— Хорошо. Через полчасика. Пойдем домой вместе. И потом... для тебя я по-прежнему Гена, а не Геннадий Олегович.

А Косте тем временем вручили хрустальный кубок победителя в личном первенстве силачей и грамоту городского комитета физкультуры и спорта, удостоверяющую, что К. И. Титов — чемпион Морянска в 196... году.

7. МУКИ ЗНАМЕНИТОГО ЧЕЛОВЕКА

Радио, газеты и телевидение за одни сутки сделали из обыкновенного мальчишки знаменитость. Обидного прозвища Муха — как не бывало. Геннадий Титов, Геннадий Олегович — только так теперь обращались к талантливому тренеру и знакомые и незнакомые. Китова слава залила с макушкой не только богатыря и его тренера, но и всех тех, кто с ними как-то общался. Китовы друзья тоже сделались знаменитыми. О Петьке Петухе теперь, например, говорили так: «Это какой Петька? Не тот ли, что дружит с братьями Титовыми? О-о, этот парень — голова! Не станет же Геннадий Олегович водить компанию со всяким там мусором!» И, удивительное дело, Петух нисколько не обижался, слушая такие реплики.

Когда же Иночкина со слов, Генки накатала очерк «Сильные и храбрые» о том, как Генка и Костя задержали опасных преступников, популярность ребят достигла космической высоты. Их узнавали на улицах и в кино. Им мило улыбались знакомые и незнакомые. Любители автографов их ловили на каждом углу, замыкали в кольцо и заставляли вырисовывать свои фамилии на почтовых карточках, в блокнотах и просто на листиках бумаги. Генке эта кутерьма приятно щекотала нервы, а Костя чувствовал себя, как Прометей, прикованный к скале, у которого грозный орел выклевывает печень.

Кит очень сдружился с Таней, и сейчас ему очень хотелось побыть с ней где-либо наедине, но это ему не удавалось. Охотники за автографами настигали Кита везде: на набережной Волги и в саду, на пляже и на колокольне.

По утрам Костя всегда поднимался легко. Вот и сегодня стоило Генке прикоснуться к его плечу, как тот открыл глаза:

— Пора вставать?

— Ага. Уже восьмой час. — Генка стрельнул глазом в будильник: часы показывали половину седьмого.

— Купаться?

— Купаться. А потом — кто куда. — Генка закашлялся и отвел глаза в сторону. — Я в библиотеку, мне одну историческую справку найти надо.

— И я с тобой, — улыбнулся Костя: он уже разгадал Генкин нехитрый маневр.

— Да я там ненадолго, — заволновался Генка. — Мне потом еще к зубному. Понимаешь, что-то левый коренной ноет. Всю ночь глаз не сомкнул.

— Какое совпадение, и у меня — тоже зуб, и тоже коренной! — Костя схватился за щеку.

— Врешь! — рассердился Генка.

— И ты врешь, — спокойно отпарировал Кит.

— Понимаешь, у меня в десять свидание у кинотеатра «Октябрь», — пошел Генка на откровенность;

— Чудеса! — возликовал Кит. — У меня тоже свидание, и тоже у «Октября».

— С кем? — прохрипел Муха. Он был уверен, что Кит его разыгрывает, рассчитываясь с ним за все его авантюры. Но Костя, обняв Генку за плечи, чуть ли не пропел:

— А ты не догадываешься? Конечно же с Таней... А у тебя с Иночкиной?

— С Таней? — Генка снова сиял. — Кит, ты мировецкий парень! Ты знаешь, как я тебя!..

— Не надо, Генка, — смутился Костя. — Я тебя тоже уважаю. Ну и точка. Чего же сорочить об этом? Мы же не девчонки!..

Потихоньку выскользнув из квартиры, рысцой побежали на речку.

— Костя, а я всерьез решил заняться физкультурой и спортом. Ты меня потренируй хотя бы по самбо, ладно?

— Лады, — согласился Кит, — дело стоящее. — И торпедой влетел в реку.

Генка последовал за ним. В сторонке, метрах в ста от купальщиков, на мелкой зыби покачивалась легкая моторная лодка. Возле нее колготился какой-то загорелый парень. Генка глянул на него и — обомлел:

— Костя, Нос!

— Какой нос? — не понял Кит.

— Дружок золотозубого.

Кит ринулся к лодке. Но чернявый, учуяв опасность, уже забрался в лодку и затарахтел мотором. В это время из соседнего проулка вылетела ватага мальчишек и девчонок и, радостно вереща, посыпалась навстречу Киту.

— Ур-ра, русскому силачу!..

— Товарищ Костя!

— Товарищ Кит, дайте на память автограф!..

Кит растерянно озирался. Моторная лодка затарахтела и, набирая скорость, ринулась по течению.

— Адью, легаши! — помахал Нос кулаком. — Мы еще разочтемся!..

— До встречи! — крикнул в ответ Генка. — В третий раз не удерёшь!

Потешив малявок — душа у Кости всегда для малышей нараспашку, забежали перекусить в павильон «Кулинария». Выпили по стакану кофе и съели по городской булочке. Домой решили не возвращаться до вечера: от соседей отбоя не будет. Пусть изливают потоки своих восхищений на Генкиных родителей. Тем еще, наверное, сыновняя слава не приелась. Пусть за нее и отдуваются.

Куранты на башне кремля пробили четверть десятого. До назначенного часа свидания еще целых сорок пять минут!

— С ума сойти можно! — охает Генка.

— Что будем делать? — спрашивает Костя.

— Давай на колокольню слазаем, — неуверенно предлагает Генка.

— А что, идея! А разрешат?

— Пожалуйста, десять копеек за билет, и двигай на «седьмое небо»!

— Тогда двинули!

Кремлевская колокольня высотой спорит с морянским Успенским собором, построенным до нее за двести с лишним лет. Колокольню воздвигли рыбопромышленники-толстосумы, решившие «утереть нос предкам». И «утерли»! Тяжеловесная кирпичная башня на фоне воздушного красавца собора, убранного в каменные кружева, выглядит неуклюже. Но Костю и Генку красота сейчас не занимала, их привлекала сейчас высота. Легко взбежав по деревянным шатким лестницам вверх, они залюбовались городом, открывшимся с высоты птичьего полета.

— Вот они, все сто наших речек и озер! — Генка прочертил загорелой рукой полукруг. — Красотища-то, ни в сказке сказать, ни пером описать!

Костя замер, не в силах выразить свой восторг словами. Зеленые радиусы улиц разбегались от кремля в разные стороны, чтобы затеряться далеко на окраине под кущами фруктовых садов. Там и сям сверкали озера, озерца, реки и речушки, украшенные пешеходными мостами с узорными перилами чугунного литья.

— Глянь, а какой мостина через Волгу! — Генка повернулся на юго-запад.

Костя глянул и ахнул: Волга, опоясанная широченным мостом, выглядела сказочно красивой. Пассажирские и грузовые корабли, шлюпки, моторки и баркасы, снующие по всей необъятной великой реке, делали ее свойской, похожей трудолюбием на русских неуемных женщин, которые и минутки не посидят в праздности.

Когда панорама города перестала их занимать, мальчики спустились на землю и посмотрели на часы: оказалось, что прошло всего-навсего пять минут!

Генка дернул себя за вихор:

— Что будем делать?

...Девочки на свидание пришли вовремя, не опоздали ни на минуту. И тем не менее встреча была омрачена, И виной тому Костины и Генкины юные поклонники. На сей раз их оказалось не пять и не десять, а целый пионерский отряд с конопатым барабанщиком во главе. Конопатый заводила объявил, что они взяли обязательство нынче весь день сопровождать братьев Титовых, так как совет дружины решил написать биографию знаменитых силачей. Вот они как биографы и приступают к делу. Объяснив это, конопатый выдал такую потрясающую дробь, что Кита бросило в жар, а Муху в холод.