Кит - рыба кусачая - Николай Поливин

— Правда, Танька, поедем с нами! — обрадовалась Люся. — Моторная лодка у нас просторная, в палатке место тоже отыщется.

— А то с нами устроитесь, — поддержал Костя, — домина у нас — хоть свадьбу играй, правда, не очень комфортабельный, зато просторно, шесть комнат. А живем мы с маманей вдвоем. Третьим будет Генка. Так что, не одну, а даже две комнаты можем вам предоставить.

Кит всегда излучал доброту и приветливость, а сейчас он в ней прямо-таки утопал. Впервые ему понравилась девочка как-то по-новому, по-особому, и он готов был для нее перевернуть шар земной. Таня это почувствовала.

— Так вы приедете? — еще раз переспросил Костя, хотя Таня уже выразила свое согласие кивком головы.

— Приеду, — порозовела Таня, — вместе с Люсей...

И они расстались до вечера.

Состязание силачей было разрекламировано на совесть. Многоцветные афиши, развешанные на всех улицах города, кричали аршинными буквами о том, что в субботу вечером в спортивном зале «Пеликан» состоится областное состязание русских богатырей.

Вместительный зал «Пеликана» был забит болельщиками задолго до начала соревнования. Билетов в кассе не оказалось. Люсю и Таню пропустили, как спортсменок-перворазрядниц, обе они защищали честь спортивного общества «Пеликан» по волейболу. А Муху и Кита чуть было не задержали у дверей. Вывезла Генкина находчивость. Ткнув Кита в грудь указательным пальцем, Муха внушительно обронил: «Участник соревнования силачей! — А о себе добавил: — А я его тренер!»

Контролеры, с почтением посмотрев на широкие плечи Кита, пропустили «участников соревнования» в зал, где коллегия судей проводила регистрацию участников. Кит хотел дать попятную, но Муха настойчиво толкал его вперед.

— Ты куда, пигалица? — цыкнул на Генку толстогубый, оплывший здоровяк.

— Губы убери, отдавлю, — весело отпарировал Генка, — не видишь, тренер со своим подопечным регистрироваться идет. Чемпионов уважать надо!

— Это кто же тренер и кто чемпион? — Из-за судейского стола поднялся Палка с Палкой. — Опять, Титов, выкаблучиваешь?

Отступать было некуда, и Генка, зажмурившись, бросился в омут:

— Я тренер, — твердо сказал он, — а вот и мой чемпион.

— Та-ак, — Пал Палыч почесал кончик острого носа. — На сей раз похоже на правду. — Он оценивающе воззрился на Кита.

Костя, осознав, в какую авантюру втянул его Генка, тоже решил не отступать.

— Значит, участвуете? — еще раз испытующе спросил Пал Палыч, главный судья соревнований. — Ну-ну! Данные?

— Спросите у тренера. А я пока пойду разомнусь. — И Кит прошел в комнату, отведенную для участников соревнования.

Сообщив судьям все Китовы данные, хотя до сей минуты и сам их не знал, «тренер» отправился в главный зал и занял лучшее место в первом ряду, отведенное специально для спортивных знаменитостей. Подошел Кит и прошептал рассерженно:

— Эх ты, знаменитый тренер по трепанию языком!

— Па-аду-маешь! Тоже мне, испугался Палки с Палкой! Да я его вокруг пальца обведу и выведу!.. — И Генка победно огляделся по сторонам. За Костю он не беспокоился, в соревнованиях тот не подкачает, если призовое место и не завоюет, то разряд заработает запросто. И то хлеб! Слава и сейчас уже начала осенять Генку своим широким крылом: ведь как-никак, а восседал он на чемпионском месте, а это что-то да значило!.. Вон с какой завистью на него глядят рядовые зрители. Люся с Таней — и те поражены.

«А мы и не подозревали, что вы с Костей заслуженные спортсмены, — переслала ему записочку Люся. — Успехов вам!»

Генка перевел снисходительный взгляд на ложу прессы и ахнул: сама Нюська Иночкина пожирала его глазами. В руках у нее были фотоаппарат и блокнот.

— Гена, Костя тяжеловес, да? — Люся подошла к Генке и положила ему руку на плечо. Муха глянул на Иночкину и похолодел: Нюськины глаза метали громы и молнии. Она ревновала! Значит, он, Генка, ей не безразличен!

«Знаменитому тренеру» захотелось пройтись по залу колесом. Но от этого он удержался. Он сделал другое: не грубо, но решительно снял с плеча Люсину руку и сухо сказал:

— Поговорим, Люся, потом, после состязаний. Извини, сейчас не могу. Видишь, судьи уже заняли свои места.

Девушка, обидевшись, отошла в сторонку. Зато Нюська, Нюська Иночкина помахала ему рукой, что должно было означать: «Приветик, Генка! Я рада тебя видеть!»

А может быть, за этим скрывалось и что-то большее, вроде «ты мне нравишься...». Но об этом Генка не дерзнул подумать. Зато теперь он поверил в свою звезду, и ему захотелось помериться силами не с двумя-тремя бандитами, а с целой тысячей! Как он был благодарен случаю, что именно ему с Китом посчастливилось вызволить Иночкину из беды! Ничего, у них целая вечность впереди, и он, Генка, себя еще покажет. Да тем более с таким братом, как Кит. Возьмут — и земную ось выдернут, позолотят и опять на место поставят!

Однако состязания начались. Начались они по команде Пал Палыча. На помост стали подниматься силачи из различных спортивных обществ. Они лихо орудовали двухпудовыми гирями и стокилограммовыми штангами. Публика неистовствовала. Русь всегда славилась богатырями, сильных в народе испокон веков ценили по достоинству.

Вскоре симпатии зрителей завоевал представитель общества «Труд», абсолютный чемпион области в истекшем году Владимир Бекасов. Он дольше всех играл сдвоенными гирями, а штангу вытолкнул в сто пятнадцать килограммов. Равных в зале ему, как видно, не было. Когда-то Бекасов защищал спортивную честь общества «Пеликан», потом, Клюнув на лесть и на благоустроенную квартиру, изменил своим одноклубовцам.

Высокий, стройный, с маленькими грузинскими усиками над яркой верхней губой, Бекасов презрительно посматривал на своих соперников. Не прятал он и снисходительной усмешки, адресованной главному судье.

Кит никогда не терпел хвастунов, особенно тех, которые хвастают данными, полученными от матушки-природы.

— Ну и задавака этот ферт, — шепнул он Генке. — А чем кичится? Подумаешь, сто пятнадцать килограммов вытолкнул. Да у нас в Луже любой сопливый мальчишка сто двадцать выбросит и не крякнет!

— А ты? Сто двадцать возьмешь? — загорелся Генка.

— Весной сто пятьдесят осиливал, а сейчас, пожалуй, и все сто шестьдесят выброшу...

— Кит, миленький, выбрось сто шестьдесят! Задай трепку этому задаваке. Поддержи Пал Палыча. Посмотри, как он переживает за честь родного «Пеликана». Сделаешь?

— Ладно. — Кит ласково погладил Генку по спине. — А ты парень добрый, это хорошо. Учителю своему сочувствуешь — и правильно! На учителей обижаться нельзя, они же для нашей пользы нас иногда носом в навоз тычут, чтобы мы не забывали, что в жизни колючек всегда больше, чем цветов...

И братья опять сосредоточили все свое внимание на Бекасове, который, поигрывая мускулами широких плеч, словно бы говорил: «Со мной тягаться не пробуйте! Видите, какие у меня плечи! Всем нос утру, всех позади оставлю!»

Репортеры начали щелкать аппаратами, для них одно уже было бесспорным: чемпионом опять останется Бекасов. Хотя несколько человек еще не выступили, но вряд ли им удастся приблизиться к Владимиру, чтобы обогнать его, об этом и думать нечего.

Судьи стали совещаться. Среди них завязался какой-то спор. Наконец, они пришли к единому мнению. Пал Палыч встал, откашлялся и, ко всеобщему удивлению, объявил:

— Константин Иванович Титов. Школьник. Тяжеловес. Спортивное общество... — Судья вопросительно посмотрел на Генку.

— «Пеликан»! — крикнул Муха.

— «Пеликан», — повторил Пал Палыч. — Тренер Геннадий Титов. — На моложавом худом лице Палки с Палкой заиграла лукавая улыбка.

Кит неторопливо поднялся со своего места.

— Не бойсь, — сказал Муха, — выдай им, Костя, на полную катушку! Пусть знают, что не перевелись на Руси богатыри!

Зал напряженно ждал. Бекасов по-прежнему откровенно насмехался и над судьями, и над юным соперником.

— Иди же, Костя, — шепнула Таня, — ты должен победить этого пижона!

— Пошли, тренер! — И Костя пружинным шагом направился к помосту. Генка засеменил следом.

Под громкие аплодисменты болельщиков «Пеликана» прошли они к судейскому столу.

— С гирей начнете? — поинтересовался Пал Палыч. — Для разминки.

— Можно и с гирей, — улыбнулся Кит. И, выйдя на помост, левой рукой взял две двухпудовые гири и стал играть ими, как воздушными шарами.

Зал снова разразился аплодисментами. Лицо Бекасова вытянулось и окаменело.

— А теперь за основное. Тренер, попрошу для начала сто тридцать.

Болельщики затаили дыхание. Кит улыбнулся. Рывок, и штанга парит над его головой.

Зал затрясся от приветственных криков, от свиста и топота сотен ног. Когда страсти несколько поутихли, Кит попросил ровным голосом:

— Сто пятьдесят....

Снова напряженная тишина. Прибавка была столь необычной, что лишь напряженнейшая тишина могла выразить всё почтение и все восхищение множества людей перед юной силой. Даже завистливый Бекасов и тот не смог противостоять обаянию скромного рыбацкого парня.