Огненные острова (ЛП) - Швартц Ричард

Лиандра, сузив глаза, смотрела на доску.

— Можно? — спросила она.

Я кивнул в знак согласия. Она переставила свою башню и сделала другие ходы, которые назвала Серафина, и каждый раз тщательно изучала фигуры на шахматной доске.

— Теперь я вижу. Башня рухнет, ход к королю откроется, его герольд будет мне угрожать, я отступлю, а его королева по диагонали захватит моего короля, — она выгнула бровь. — Это действительно вероломно, — она заметила мой взгляд. — Коварно. Низко. Если я пойду башней, то ты навяжешь мне все последующие ходы.

На заднем плане Варош тихо засмеялся.

— При этом он сам недавно жаловался на такую тактику.

— Это не одно и то же, — возразил я, но он только ухмыльнулся.

Лиандра поставила фигуры на место и вопросительно посмотрела на меня.

— Это всё ещё твой ход, — сказал я, продолжая чувствовать давящий взгляд Серафины, поэтому вопросительно посмотрел на неё.

— Джербил… Джербил был великолепен во многих вещах, — промолвила она. — Но у него не было понимания стратегии, и он не особо хорошо играл в шахматы, — мне показалось, что это ещё не всё, что было у неё на сердце, поэтому я ждал, когда она продолжит, в то время как Лиандра приглядывалась к своему герольду. Ход, который, возможно, обещал успех.

— Где ты научился так играть? — спросила Серафина.

— В храме Сольтара. Там был священник, который никогда не упускал шанса унизить меня в шахматах. Мы играли почти каждый вечер.

— Как долго?

— Пару лет.

— Сколько времени потребовалось, прежде чем ты первый раз выиграл? — задумчиво спросила она. — Я разбираюсь в этой игре, и ты не просто отличный игрок.

— Я никогда не выигрывал, — сообщил я, и Лиандра удивлённо подняла голову, а потом засмеялась.

— И это ты обвиняешь меня в упрямстве?

— Что ж, только потому, что я сам упрямый, не значит, что ты нет, — ответил я, и другие засмеялись.

Даже Зокора, которая молча наблюдала за всем, казалось позабавилась. Потом и я улыбнулся, после чего Лиандра посмотрела на меня так возмущённо, что я и сам не смог сдержать смех, который помог мне почувствовать себя лучше. Я надеялся, что это больше, чем сон, и что Наталия прямо сейчас тоже где-то улыбается.

Со смотровой площадки на мачте раздался крик. Я посмотрел наверх, был виден лишь силуэт мужчины, но он указывал на запад, примерно туда, куда мы двигались. С носа корабля Дерал пролаял команду, и «Копьё Славы» пробудилось. Моряк, который только что лениво дремал на свёрнутой в рулон веревке, вскочил и побежал в зад корабля, снизу донёсся звук стучащих ног, когда остальная часть экипажа устремилась на палубу.

Мы тоже вскочили, я поспешно собирал фигуры и доску, пока первый помощник «Копья» возился с тяжёлым замком сундука, к которому я только что ещё прислонялся.

Крышка была откинута, представив нашему взору тяжёлые абордажные сабли, крюки, кинжалы, а также полдюжины арбалетов.

Не нужно было много объяснять, чтобы мы тоже проверили своё оружие. Я потушил трубку, убрал её и схватил Искоренителя Душ, пытаясь понять, к какой битве готовится Дерал.

И в следующий момент я уже увидел мерцающий оранжево-красный свет, освещающий небо за холмом. Где-то там впереди что-то горело, и даже с такого расстояния были слышны крики.

Ночью многое выглядит иначе, чем днём, но внезапно мне показалось, что я вижу что-то знакомое. Однако Варош был быстрее меня.

— Лагерь работорговцев!

Он был прав. Это было то место, где мы чуть больше недели назад спасли из рабства Марину, старшую сестру Файлид.

Вскоре после этого с работорговцами произошло несчастье. Кто-то или что-то напало на них. Когда мы проверили, мы обнаружили только следы неравной борьбы. С рабами в клетках ничего не случилось, только работорговцы исчезли без следа. Теперь они либо вернулись, либо другие из их компании захватили лагерь. Грубая ошибка, как теперь выяснилось.

Перед нами появился тёмный корабль, пришвартованный к берегу возле лагеря. Тени двигались, тут и там отражался свет огня в блестящих шлемах и доспехах.

Дерал вздохнул с облегчением и опустил арбалет.

— Это солдаты. Они напали на работорговцев, — сообщил он без надобности. За лагерем, на небольшом холме, на лошадях сидели три солдата, видимо офицеры, которые наблюдали за атакой. Один из них нёс штандарт, но было слишком темно, чтобы понять, какой именно.

— Это тот капитан Кемаль, — спокойно объявила Зокора. — Один из капитанов дворцовой стражи. На двоих других одежды священников Борона, один из них даже в доспехах и вооружён.

Я всё время забывал, как хорошо Зокора могла видеть в темноте.

— Похоже, Марина против того, чтобы этот лагерь продолжал своё существование, — заметил Варош, который наблюдал за происходящим с сияющими глазами. Он был приверженцем Борона, бога, который стоял за справедливость. Вид солдат из Золотого города, останавливающих работорговлю в соответствии с инструкциями священства Борона, доставило ему глубокое удовлетворение.

Работорговля ещё была разрешена в Газалабаде, хотя и с большими ограничениями, чем в других эмиратах страны. Видимо, теперь всё изменилось, после того, как принцесса Марина на собственном опыте узнала, что такое рабство. Ещё недавно принцесса выдвинула обвинения в храме Борона и под божественной присягой рассказала о своих испытаниях. В основном её обвинение было направлено против племён заговорщиков, но, видимо, ей также было что сказать о работорговцах.

— Эссэри, — сказал Дерал с лёгким поклоном. — Простите за ложную тревогу, но в этих краях нужно быть бдительным.

— Тут нечего прощать, — ответила Лиандра. — Хотелось бы мне, чтобы каждая тревога оказывалась такой безобидной.

«Копьё» продолжило медленно плыть. Вскоре мы были достаточно близко, чтобы увидеть ряд одетых в тёмную одежду работорговцев. Они стояли на коленях перед своими горящими шатрами. В этот момент за каждым беднягой встал солдат с поднятым мечом, в то время как священник Борона вышел вперёд.

Мы не увидела, что произошло потом, между нами и лагерем вырос холм, но я мог себе это представить.

— Рабство отвратительно, — с горечью произнесла Лиандра. Она тоже находилась в плену у этих людей. — Мне непонятно, почему только теперь против них принимаются меры.

— Это я могу объяснить вам, эссэра, — сказал Дерал с глубоким поклоном. — Работорговля — чрезвычайно прибыльное дело, и в ней участвовало более одного племени. Действия против работорговцев могли бы серьёзно навредить интересам этих племён и вызвать политическую напряжённость.

— А сейчас?

Дерал позволил себе слегка улыбнуться.

— От торговли рабами больше всего выигрывали племя Башни и племя Змеи, — объяснил он. — Однако на данный момент они не в том положении, чтобы протестовать.

— Да пожалует Барон бедным душам правосудие, а невинным — милость, — тихо произнёс на распев Варош.

— Да будет так, — подхватили Лиандра и Серафина вместе с Дералом. Я ничего не сказал. В настоящее время я не был особо убеждён в милости богов.

Позади нас зарево постепенно исчезало. Я стоял на корме и размышлял. Мы нашли больше одного доказательства того, что работорговцы были тесно связаны с махинациями служителей безымянного бога, а также, что в дело были вовлечены высокопоставленные лица Газалабада.

Ещё до сегодняшней ночи солдаты Золотого города принимали меры против работорговцев, которые не соответствовали всем строгим требованиям. Редко такие действия венчались успехом, поскольку довольно часто кто-то уже предупреждал противников заранее.

Теперь мне стало интересно, сколько этих высокопоставленных личностей утонуло вчера ночью в храме Безымянного… видимо достаточно, раз работорговцы на этот раз не получили предупреждения.

Когда рассвело, я был, наверняка, не единственным, кто удивился, увидев Ангуса Волчьего Брата, стоящим на берегу. Уже издалека было видно, что у него была насыщенная ночка. Остатки его кожаных штанов свисали клочьями, он был весь в грязи, измазан кровью и поцарапан. Дерал бросил взгляд на Лиандру, которая как раз завтракала на юте вместе с нами. Она посмотрела вперёд, где на берегу стоял северянин, и почти неслышно вздохнув, кивнула нашему капитану. Как и прежде, северянин не стал ждать, он бросился в коричневые воды Газара и с удивительной скоростью поплыл к нам, чтобы потом проворно вскарабкаться по корпусу корабля на борт. Там он остался стоять, глядя в коричневую воду и громко смеясь, вода стекала с него ручьями. Один из речных драконов как раз разворачивался, разочарованный тем, что упустил вкусную добычу.