Огненные острова (ЛП) - Швартц Ричард

— Да, — ответила она. — У неё с собой золотая печать. Дерал говорит, что ещё никогда ни одной не видел, но слышал о них. Отказывать кому-то с такой печатью считается плохой приметой. Он говорит, что это традиция, брать на борт таких людей и не задавать вопросов. Кроме того, она хорошо платит.

— И кто же она?

— Воин мистического ордена из далёкого королевства. Дочь дракона. Что бы это ни означало, — она посмотрела в сторону нашего капитана. — По крайней мере, он был впечатлён.

— Из мистического ордена? Она маэстра или что-то в этом роде?

— Я так не думаю, — ответила Линадра. — По крайней мере, не в том смысле, как понимаем это мы.

Мой желудок заурчал, словно медведь.

— Раз так, пусть остаётся, — вздохнул я. — Пока сидит и никому не мешает. Я проголодался.

— Мы кинули кости, чтобы выбрать того, кто готовит, — объяснила она с широкой улыбкой. — Ты проиграл.

— Но меня же там даже не было, — пожаловался я.

— Вот именно, — тихо рассмеялась она и чмокнула меня в губы. — Поэтому-то ты и проиграл!

С очагом на корабле всегда стоит обращаться осторожно. Его редко можно было найти на речных парусниках, и в настоящее время наш использовали только мы, но не экипаж. Здесь, на борту «Копья», он находился в небольшом, открытом месте, окружённом низкими стенами, которое было щедро выложено обожжёнными кирпичами и жестью. Не более, чем обычный очаг с таганом, к которому с помощью крючка прикреплялся котелок. Под ним висела чаша для угля. Вот и вся конструкция.

Когда я туда пришёл, угли по большей части уже потухли, видимо, Лиандра меня одурачила. На самом деле, это Серафина пожалела нас и проявив заботу, приготовила нам рагу. Теперь она наполнила им миску и протянула мне вместе с кусом белого хлеба.

— Другие уже поели, — объяснила она. — Как раз осталось для тебя.

В последнее время меня избаловали; в нашем доме, в Газалабаде, сначала готовила Зиглинда, позже Афала.

Последняя всегда любила класть много приправ, Серафина, похоже, тоже. Я взял миску и деревянную ложку с благодарным кивком и прислонился к стене. Я был достаточно высоким, чтобы положить руки на низкие стены. С кормы непрерывно дул тёплый ветер, и теперь, когда солнце зашло, дневная жара начала отступать.

Возможно, верхом мы смогли бы добраться до Аскира за четыре недели, но путешествие было бы гораздо менее приятным.

И, как заверил нас Армин, гораздо более опасным.

— Мне нравится плыть на корабле, — сообщил я Серафине, которая засыпала тлеющие угли песком, а потом схватила тяжёлый котелок двумя тряпками, чтобы снять его с очага. Я немного съел и втянул в себя воздух, не потому, что рагу было горячим, а из-за острой приправы. Я быстро заел куском хлеба.

— Мне тоже, — сказала она. — Я достаточно долго была солдатом, чтобы наслаждаться тем, что не нужно идти пешком.

— Вам нужна помощь? — спросил я, когда она начала мыть котелок и чистить его песком. После первого кусочка хлеба было уже на так остро. К тому же я знал, что лучше не жаловаться.

Она, смеясь, покачала головой.

— Вряд ли. Если воспоминания Хелис меня не подводят, вы и правда не подходите для такой работы. Вы совсем не умеете её делать. В конце ещё сломаете котелок.

— Он из железа, — заметил я, и она рассмеялась.

— Может он от вас в безопасности, а может и нет. Но я почти закончила.

— Ну ладно. В одном вы правы. Чистка горшков не является одним из моих талантов, — признался я.

Вдалеке завыл волк. Серафина удивлённо подняла голову.

— Что такое? — спросил я и продолжил есть.

— Здесь не водятся волки, — объяснила она. — Гиены и прочие, но не волки.

Снова до нас донёсся вой.

— Похоже, теперь один завёлся, — промолвил я, и мы вместе прислушались к ночи. Но воя больше не было слышно.

— Как вы себя чувствуете? — спросила она немного позже.

— А как я должен себя чувствовать? — отозвался я. — Я сожалею от том, чего не сделал. Когда я был слепым, она меня вела. Это… это сблизило нас. Я так и не отблагодарил её, — я опустил ложку, наблюдая через её плечо за заходом солнца. Здесь мне казалось, будто солнце заходит быстрее, чем на нашей родине.

Позади небо было уже тёмное, впереди освещено вечерней зарёй. На далёком холме я увидел силуэт каравана.

Красивый пейзаж. К тому же мирный. У меня редко возникала возможность насладиться заходом солнца. Я вытер миску хлебом и вернул ей.

Как я должен себя чувствовать? Я снова и снова повторял себе, что не смог бы её остановить, когда она набросилась на меч. Но это не особо помогало. У меня была практика в том, чтобы забывать такие вещи и стараться не думать о тех, кто умер. Это случалось достаточно часто. Но на этот раз… на это раз мне было трудно забыть. Вчера в это же время она была ещё жива. Я постоянно ловил себя на мысли, что ищу её глазами, как будто она должна была находиться здесь. Но её не было, и мне было трудно это принять.

— Некоторые вещи необязательно произносить вслух, — тихо сказала Серафина, обтирая миску песком, прежде чем осторожно положить её на деревянную стойку. Она огляделась и кивнула, когда увидела, что всё лежит на своих местах, потом открыла низкую дверь. — Достаточно того, что знаешь о них, — она одарила меня быстрой улыбкой и ушла в сторону юта, где Лиандра как раз разговаривала с Варошем. Я закрыл за собой дверь на крючок, прежде чем последовать за ней. Может у кого-то будет настроение сыграть со мной в шахматы.

7. Суд Борона

— Вы коварны, — заметила Серафина, когда я походил герольдом.

Лиандра в замешательстве подняла голову.

— Разве для зрителей не существует правила держать свои советы при себе? — сердито спросила она. На её гладком лбу образовалась небольшая морщинка, когда она более внимательно присмотрелась к фигурам на шахматной доске. Я прислонился к большому, обитому железом сундуку, который был прикручен к палубе, и принялся набивать табаком трубку. Мы расположились на палубе перед каютой, напротив пассажирки, которая, видимо, могла обойтись без сна. Я уже начал задаваться вопросом, останется ли она в такой позе до тех пор, пока мы не доберёмся до Аскира.

Лиандра сидела напротив меня, шахматная доска между нами. Серафина устроилась с боку. Зокора заняла место немного в стороне, где Варош самоотверженно массировал ей шею.

Они все наблюдали, но особенно Серафина следила за игрой на удивление внимательно. Я неоднократно замечал, как она переводит взгляд с доски на меня и обратно. Похоже, ей что-то не нравилось.

Однако я находился в странном настроение. Корабль плыл вниз по реке с почти полностью собранным парусом, развивая ровно столько скорости, чтобы можно было держать руль под контролем.

Дерал находился в носовой части и изредка кричал что-то тихим голосом в конец; было что-то успокаивающее в этих регулярных криках. Вода Газара булькала подо мной и рядом со мной, а над головой развернулось полотно Сольтара в звёздную ночь. Мы были так далеко от нашей родины, что изображения на небе располагались иначе, чем я привык видеть. Только Вуаль Астарты как обычно тянулась мерцающей полосой по небосводу.

Мне нравилось наблюдать, как Лиандра размышляет; чаще всего её лицо выдавало всё, о чём она думает. Время от времени она слега прикусывала губу или издавала тихие звуки.

Без сомнения, она была прирождённым бойцом и не сдавалась, пака последняя фигура не будет убрана с доски. Кроме того, стиль её игры изменился, она больше не попадалась на каждый трюк и тщательно проверяла каждый ход.

Однажды я позволил ей победить. За это она меня отчитала. Теперь она подняла руку и почти коснулась своей башни, прежде чем всё-таки убрать её и проверить поле битвы ещё раз.

Затем она вздохнула и посмотрела на Серафину.

— Что я пропускаю? — спросила она. Я потягивал свою трубку и ждал.

— Он заманивает тебя. Заставляет думать, будто не заметил, что его левая башня через два хода откроется. Если ты последуешь его приглашению, создастся впечатление, будто он прикрывает своего герольда и при этом забывает башню. Но там уже поджидает священник, он нанесёт удар, заберёт твою башню и при этом откроет короля. Ещё якобы одна ошибка. Потом он хочет, чтобы ты угрожала королю и для этого пожертвует правым герольдом. Затем будет угрожать тебе королевой, ты спасёшь короля за башней… а его левый герольд тебя убьёт.