Наследник султана - Александра Селлерс

В конце концов Рози оказалась в том месте, где ручей разливался вширь, клокоча возле камней и мощных корней деревьев. Тропинка заканчивалась у старого дерева, за которым открывались заросли ежевики и мальвы.

Розалинда сразу же сообразила, что заплутала в лесу. Но утро было на удивление теплым, поэтому она решила идти вперед. В конце концов, сэр Джон говорил, что алтарь найти непросто.

Она сбросила туфли, взяла их в руку, другой рукой ухватилась за толстую ветку дерева и ступила в воду.

Ручей оказался глубже, чем она предполагала, и подол ее юбки сразу же вымок. Дно было усыпано галькой, и идти было нетрудно. Держась за узловатую ветку, Розалинда добралась до середины потока и обогнула мощный ствол.

Футах в тридцати от себя она увидела круглую поляну, залитую утренним солнцем. Постояв некоторое время, Розалинда взялась за другую ветку, нависшую над ее головой, и вышла на отмель, а затем на берег. Теперь она находилась в таком месте, где магия глубоко пропитала всю природу.

Она остановилась на несколько секунд, выжимая подол юбки, затем осторожно двинулась на поляну — к каменному изваянию.

Никогда прежде ей не доводилось видеть такого гигантского камня. Высота его превышала шесть футов. Широкий у основания, он имел едва ли не остроконечную верхушку. В целом фигура напоминала коленопреклоненную женщину; ясно угадывались округлые бедра и массивные ягодицы, покоящиеся на пятках. Присмотревшись, можно было различить даже руки, кисти которых лежали на коленях.

Приблизившись, Розалинда без всякого удивления обнаружила, что бедра изваяния представляют собой сиденье, предназначенное для одного человека. Великая Мать звала гостя к себе. Улыбаясь, Розалинда подошла поближе, ступила на освещенную поляну и остановилась, не сводя глаз с камня, который как будто жил какой-то особой жизнью.

Розалинда ни о чем не думала, только ощущала зов Матери, желание прильнуть к ее коленям и впитать царящую здесь древнюю мудрость. Она приблизилась к изваянию вплотную, кожей чувствуя богатство природы. Мох, покрывающий камень, шорох листьев под ногами, зеленые кроны деревьев, сверкающая под солнечными лучами сочная трава — все это создавало образ бессловесного, но обновленного мира, творящего, плодородного и вечного взаимодействия женского и мужского начал, рождения и смерти, телесного и духовного соития.

Сейчас даже дуновение ветра возле огромного камня казалось частицей единой жизни вселенной.

Вдруг от фигуры Великой Матери отделился темный силуэт высокого мужчины, который, по-видимому, наблюдал за Розалиндой из-за камня. Почему-то этот человек показался ей неотъемлемой частью пейзажа, пронизавшего все ее существо. Какая-то часть ее признала древнюю истину о взаимном притяжении мужского и женского естества, осуществляющемся в присутствии Богини. И сама природа Розалинды впитывала всеми порами присутствие мужчины.

Но она отнюдь не была готова узнать в этом мужчине Наджиба аль-Махтума.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Розалинду обуревали самые противоречивые чувства. Ей хотелось убежать… и остаться, закричать… и соблазнить его. Мысленным взором Розалинда видела древних людей, молившихся Великой Матери о плодородии полей и утроб собственных жен. Почему-то ей вдруг пришло в голову, что было бы неплохо испытать известную процедуру с Наджибом.

А он стоял в тени Богини, не двигаясь. На нем были свободные черные брюки и черная спортивная футболка с короткими рукавами. Его лицо и руки покрывал загар.

Древние кельты верили, что темный человек приносит удачу. Если в новогоднюю ночь первым порог дома переступит брюнет, весь год должен быть счастливым. Розалинде вдруг показалось, что она слышала и еще одно предание: будто бы когда-то считалось, что темный человек может принести не только сына бесплодной жене, но и плодородие окрестным полям.

Розалинда резко повернулась и побежала.

Она сразу же скрылась в зелени леса; темноволосый охотник на мгновение замешкался, и Рози получила преимущество. Боги с удовлетворением наблюдали за ними: охота — благое дело, и женщина имеет право испытывать мужчину. Время от времени какой-нибудь цветок попадался ей на дороге или запутывался в волосах; цветы от века были частью священного обряда…

Ветки падуба царапали сильные ноги женщины, оставляя на них кровавые полосы. А все тело трепетало в предвкушении иной, святой крови, которая вскоре зальет ее бедра. Кусты ежевики задерживали преследователя — пусть охота будет сладостней и продлится как можно дольше. Как давно смертные в последний раз радовали богов подобными игрищами!..

Безумие гнало Розалинду кругами и неизбежно вывело все на ту же поляну, где густая трава манила прилечь, где плясали на ветру дикие цветы, где дожидалась Богиня. И вот послушная воле богов трава тронула ноги женщины, и она растянулась на зеленом ложе, готовая принять то, что последует.

Теперь темный человек был совсем рядом, и ему не требовалось приглашения травы, чтобы улечься рядом. Когда женщина попыталась подняться, темная рука удержала ее с той силой, что была угодна Богине. Женщина замерла, позволяя мужчине доказать Богине свое могущество.

Розалинда уступила божественной воле. Трава приподняла ее юбку, цветы венцом окружили густые волосы и поцеловали влекущие, влажные губы. Она совершила еще одну попытку вырваться.

— Не надо глупостей! — воскликнул Надж. — Я появился не для того, чтобы причинить вам вред.

Мгновенно отрезвев, Розалинда раскинулась на зеленом ковре и, тяжело дыша, посмотрела на Наджиба.

— Как… как вы… нашли меня?

Рука Наджиба лежала на ее боку, возле самой груди. Сердце Рози билось под его ладонью. Как у загнанного зверька, подумал он.

— Мне необходимо было разыскать вас.

От его хриплого голоса по ее коже пробежали щекочущие ручейки. Она невольно вздрогнула.

— Наджиб…

Она хотела протестовать, но в ее голосе трепетало желание. На какое-то мгновение оба замерли. Только ветерок колыхал траву да на щеки и губы Розалинды легли два розовых цветка; один из них рискованно затаился на уголке ее рта. Она приподняла руку, чтобы отбросить его, но Наджиб задержал ее пальцы.

Медленно, непереносимо медленно он склонился над ней, к цветку, поцеловал его с такой нежностью, что у нее заныла грудь и странная боль пронизала все тело. Она задохнулась, прикрыла глаза — и снова открыла их.

Темный человек запустил руку в густую шевелюру Розалинды. Затем его сильные, страстные пальцы сжали ее голову. Он нежно нашептывал ей что-то, но так тихо, что она не могла понять, щекочут ее кожу его губы или лепестки цветка. И тогда она опять закрыла глаза.