Наследник султана - Александра Селлерс

— Это история, — возразил сэр Джон. — Переворот произошел еще до вашего рождения, в тысяча девятьсот шестьдесят девятом. Царству страха уже больше тридцати лет! А какая это была удивительная страна! Высокоразвитая, культурная… — Он снова покачал головой. — Ужасное время. Приходится вверять себя милости неких малоприятных сил…

Сэр Джон неожиданно замолчал. Розалинда удивленно вскинула брови.

— Но это же был обыкновенный военный переворот?

— Так-то оно так, да не совсем, моя дорогая. Переворот не состоялся бы, если бы не… интересы Запада, связанные с добычей нефти. Понимаете, Хафзуддин был демократом, убежденным западником, но в то же время оказывал сопротивление гегемонии западных стран в регионе. Он придерживался весьма непопулярного мнения о том, что нации имеют право на самоопределение.

Розалинда с удивлением внимала рассуждениям старика.

— Вы хотите сказать, что падение династии аль-Джавади было инспирировано…

Сэр Джон улыбнулся, но не стал заканчивать ее фразу и опять повернулся к портрету.

— Конечно, переворот был представлен как результат взаимодействия неких сил исключительно внутри страны. Но Хафзуддин не был простаком. Когда западные демократии не отреагировали на то, что произошло в Баджестане, когда ни одна страна из тех, с которыми султан поддерживал добрые отношения, не заявила протеста, он понял, что предал его не только Гасиб, обязанный ему всем, но и правительства стран Запада, в том числе, увы, и наше правительство.

Перед Рози стоял человек, досконально знающий историю и культуру Парвана. И она слушала его раскрыв рот.

Показав Розалинде манускрипт, перевод которого ей необходимо было представить, сэр Джон сказал:

— Итак, моя дорогая, не подумайте, что я вас тороплю. «Ирфани Арифан» дожидался переводчика пять столетий, так что несколько недель не сыграют никакой роли. А я рад принять вас в своем доме.

Сэм был на седьмом небе от счастья. В его распоряжении оказались многие акры земли, ручьи, густые леса и тайники, которые были бы милы сердцу любого ребенка. Две юные дочери домоправительницы с радостью заполучили нового, младшего товарища по играм. По утрам он исчезал вместе с ними и появлялся к обеду, мокрый, счастливый, взахлеб рассказывал об охоте на кроликов, о наблюдениях за лисицами, бабочками, лягушками, рыбами, уплетал все, что подавалось, с таким аппетитом, какого Розалинда до сих пор никогда за ним не замечала, и снова убегал куда-то.

В одно прекрасное утро Розалинда, как всегда, отправила Сэма с девочками на поиски приключений, а сама вышла на просторную террасу. По лужайке взад-вперед шагал незнакомый мужчина в длинном сюртуке, высоких сапогах, шляпе и с ружьем за плечами. Розалинда не придала значения этому обстоятельству, но на следующее утро опять заметила незнакомца. Сутки спустя он снова оказался в поле ее зрения.

— По-моему, кто-то наблюдает за детьми, — сказала она вечером сэру Джону.

Старик взял было бокал с вином, но при неожиданном замечании Розалинды его рука дрогнула, и красное вино пролилось на безукоризненно белую скатерть. Дворецкий мигом оказался у стола и вновь наполнил бокал.

— Надо полагать, вы видели Дженкинса, — произнес сэр Джон с виноватой улыбкой. — Это мой главный лесник. Боюсь, он не в восторге оттого, что дети бегают по имению. Он очень ревниво относится к своей территории. Нет, он не намерен пугать детей; просто присматривает за ними со стороны, чтобы они не нанесли ущерба его драгоценным насаждениям.

Это объяснение не вполне успокоило Розалинду.

— Он давно у вас служит? — осведомилась она.

Сэра Джона как будто обескуражил этот вопрос.

— Да, о, да, дорогая! Он у меня всю жизнь. Я знал еще его деда. Они… В общем, их семейство лишилось недвижимости. Не беспокойтесь из-за Дженкинса. Это очень порядочный человек. Он позаботится о том, чтобы с детьми ничего не случилось.

Обычно Розалинда ужинала с хозяином дома, когда Сэм отправлялся в постель. Сэр Джон был образованным интеллектуалом. Он проявлял огромный интерес к культуре Нарвана и Баджестана, а также к местным памятникам цивилизации древних бриттов, которыми изобиловала округа. При первом удобном случае он познакомил Розалинду с окрестностями.

В один из первых дней ее пребывания в усадьбе сэр Джон сообщил ей, что на территории имения есть доисторический алтарь, и она немедленно захотела найти его, но ее поиски не увенчались успехом.

— Никак не могу отыскать ваш алтарь, — пожаловалась она как-то за ужином.

— А его найти не так-то просто, — отозвался сэр Джон, и его глаза озорно сверкнули. — Считается, что человек должен выйти к нему без посторонней помощи. Иногда мои гости чуть ли не спотыкались об него. Но, как правило, поиски требуют усилий. А кто-то, бывало, так и не находил алтарь. Могу только сказать, что он находится в юго-западной части моей земли. Остальное, дорогая, зависит только от вас.

Ей никак не удавалось отделаться от мыслей о Наджибе аль-Махтуме. Трудясь в библиотеке над переводом старинного мистического трактата под названием «Знание всеведущих», она забывала о Наджибе, но по ночам его образ преследовал ее. Как-то раз ей приснилось, что он склонился над ее кроватью и назвал по имени. Она немедленно проснулась и еще долго ощущала его присутствие.

Если бы только она могла быть уверена в том, что ему можно довериться…

Не раз ей хотелось задать сэру Джону вопрос о семействе аль-Махтумов. А иногда ей казалось, что и он чего-то ожидает от нее. Но ее останавливало сознание того, что ее вопросы неизбежно повлекут за собой расспросы с его стороны и тогда ей придется пуститься в малоприятные объяснения.

Она сознавала, что сэр Джон, вероятно, знает людей, которые, по словам Наджиба, весьма интересовались Сэмом.

У Розалинды вошли в привычку часовые прогулки перед завтраком, во время которых она надеялась найти пресловутый алтарь. В юго-западной части имения располагался густой вековой лес. Редкие тропы или выводили Розалинду к каменной стене, окружавшей владения сэра Джона, или же терялись в чаще.

В то памятное утро она снова направилась в лес. На сей раз ее влекла не столько мысль о затерянном среди деревьев каменном алтаре, сколько размышления над главным вопросом, которому в свое время она не уделила должного внимания: каким образом она узнает о том, что опасность миновала и они с Сэмом могут вернуться к своей обычной жизни.

Рози брела по древнему лесу вдоль шумного ручья, погруженная в раздумья. Деревья, окружавшие ее, в стародавние времена считались посвященными Богине-матери[4]: осины, дубы, ясени, вязы, кусты боярышника. Солнце пробивалось сквозь густые ветви, и каждое освещенное пятно на земле казалось следом какого-то древнего бога. Розалинда шла в прошлое, шла сквозь века, в те времена, когда этот лес был еще молодым; она совсем утратила чувство реальности и погрузилась в какую-то другую жизнь…