Государство, или Дневник проигравшего - Алексей Абрамов

Во всех окнах, они целы до единого, покой. Той пугливости, что за тобой кто-то наблюдает. Ее нет. Уверенность в том, что здесь никого нет незыблемо. Она успокаивает.

Забытое богом и оставленное людьми место. – Вот, где он находится! Присел на простенькую узкую скамейку, какие плотники мастерят в два счета из больше ни на что негодного сучковатого березового горбыля и двух кряжистых пней. Их невозможно расколоть на дрова. Их не надо вкапывать в землю. Отдышался, глядя под ноги. Встал. Крупными шагами подошел к крыльцу. Одним прыжком перемахнул все ступеньки. Растопырил пальцы. Плавно приложил ладонь к двери, и с силой толкнул от себя. Рука провалилась в пустоту. Сунулся вперед. Едва устоял на ногах. Дверь легко, бесшумно распахнулась.

Большая бытовка. Комнаты, несколько коридоров и лестница. Ведет на второй этаж. Запнулся. Переступил через широкий, с заметной впадиной, что протерли суровой обувью – деревянный порог.

Интуитивно провел рукой за дверью. Наткнулся на провод-косичку из двух жил. Такие обычно тянутся между фарфоровых вставок в деревенских, бревенчатых избах. Провисают вдоль пакли, что плотно загнана промеж стволов деревьев. Провод привел к круглому выключателю с острой кнопкой. Щелкнул раз, второй и медленно пошел дальше. На полу лежит толстый слой пыли. Ноги ступают мягко и тихо. Здесь еще темнее, а когда попадается окно, оно выделяется серым квадратом. Кажется, что за стеклом можно что – то разобрать. Помещения. Почти все без дверей. В комнатах столы, стулья, старые огромные громоздкие сейфы с ключами в замках. Все ящики, что попадаются в комнатах, пусты. Покидали здание не в спешке, а основательно. По плану. Ни листочка. Ни бумажки. Чистые незамысловатые урны для мусора. Стулья аккуратно задвинуты под столы.

Порой скрипнет половица. Заставит замереть на секунду и идти вперед. Первый этаж походил на что – то среднее между канцелярией «Рогов и копыт» Ильфа и Петрова и жилого блока. В трех или четырех комнатах стоят железные кровати, с тяжелыми от сырости и пыли полосатыми матрасами. Поверх лежат свалявшиеся плоские подушки. У каждой кровати притулилась тумбочка, с отломанной ручкой.

– Прямо как в лагере. В пионерском, – сравнил Павел.

В одной нашел зубную пасту в тубе из толстого листа алюминия. Комнат много, и чем дальше он продвигается, тем меньше времени уходит на знакомство с будущим жилищем. – Если и оставаться в этом месте, то жить здесь. Вопрос решился сразу и сам собой.

Второй этаж дома рассчитан на привилегированных жильцов. Большой кожаный диван с откидывающимися валиками по бокам. Это делает его похожим на площадь. Мягкие, обитые цветастым тряпьем стулья. – Дверь?

Пока осматривал комнаты, забыл о том, что они есть, а тут вернулся в реальность. Дверь закрыта. Толкнул рукой, плечом. Дверь не поддалась. Всадил со всей силы ногой в то место, где находится замок. Сильный удар вывернул механизм из коробки, обитой тонкой фанерой.

Замок. Закрыт всего на один оборот. Потому так легко выскользнул из паза. Это самое большое помещение в доме. Командный центр или пульт управления. В центре комнаты стоит железный стол, скупо усеянный кнопками, датчиками и рычагами. Под руку попалось переговорное устройство. По диагонали расположено несколько крошечных экранов. Рядом обычный офисный стол с раритетной печатной машинкой. Цвет черный.

Щелкнул по клавише. Тонкая металлическая тараканья лапка с буквой на конце ударила в пустоту и с цоканьем отскочила назад. Вдоль стен, не прерываясь, вплотную друг к другу, одной цепью стоят железные шкафы.

За пультом большое, в полстены окно. Изредка стекло прерывается тонкими рамками. Окно наклоняется вперед так, что можно увидеть, происходящее у внешних стен.

Подошел к окну. Заглянул в темноту. Еще раз обежал взглядом стену из ящиков и в углу, там, где почти ничего не заметно, разглядел электрощит. – Если следовать логике, и исходя из того, что было найдено раньше, соваться туда, бессмысленно. Тот, кто уходил отсюда, свел к минимуму все шансы выжить здесь, – Павел подошел к щиту.

Конец ознакомительного фрагмента.