Государство, или Дневник проигравшего - Алексей Абрамов

Основательно вдохнул, и очередной прилив спокойствия окутал все клеточки тела. Запах машинного масла на миг помог почувствовать себя если не дома, то хотя бы на работе. Ее он любил. Возможно. Дремота спала. Приподнялся.

– Надо доесть добычу, – здраво выдал мозг. Постоянное тепло портило неосвежованные тушки. Температура по наблюдениям держится на одном и том же уровне. Все время. Без колебаний. Так словно ее кто-то искусно поддерживает.

Для хранилища мусора, где кругом камень да железо – это странно. Впрочем, времени не хватает, чтобы долго размышлять об этом.

С температурой везет. Павел чувствует себя комфортно. В остальном предстоит разобраться, когда придет время. Пока же жизненноважно – исследовать местность. Пара выходов, что он совершил на значительное расстояние от стоянки, ничего не прояснили. Непонятное место оставалась тайной, даже не за семью, а за гораздо большим числом печатей, что предстояло разгадать.

Попытался набросать план. По нему будет действовать. Но объем информации так велик, что вскоре взял уголек. Выбрал, относительно ровный бок вагона. Нацарапал что – то похожее на карту. Топографы, конечно бы – рассмеялись. Рисовать по памяти получалось плохо, но он все же изобразил тот небольшой, подконтрольный ему участок. Теперь его можно представить наглядно. Участок изучен. Безопасный.

Отметил место падения. Потом первый переход до свалки. Точки так и подписывал – «катастрофа», «путь №1», «стойбище». На стоянке задержал руку. Сильно надавил. Поставил большую жирную точку, как у столиц государств, как их выделяли на политических картах мира в масштабе один к двухсотдвадцати тысячам. От стоянки проложил пунктир до охотничьих угодий. – Туда, кстати, стоит наведаться еще раз. Стая вернется на обжитое место.

– Остальное пространство, – Павел испуганно оглянулся. – Отныне, расслабляться запрещено. Фауна – крысы и их летучие собратья, как выяснилось, здесь присутствует, и в не малом количестве.

– Что ты еще прячешь молчаливое подземелье? Выяснится. Только опытным путем. Много ходить, наблюдать и запоминать. Все это впереди. Серия вылазок, а может и один большой многочасовой, а может быть и многодневный поход. – Что же это будет? – Павел размышлял, как лучше поступить.

В горле пересохло. Сухо кашлянул. Ободрал горло. О себе напомнила жажда. Не в первый раз, но с большей силой. В мышах, что обглодал до белых игрушечных, пустотелых костей жидкости капли. Нужно больше.

Найти источник воды. Конечная или промежуточная цель – определена. Пить! Любой источник. Желательно, с пригодной для питья водой. Без кипячения. Пить! Павел шел, когда решил, как следует поступить. Искать низину. Вода там. И идти под уклон. – Да, это невозможно! Все ровно, сплошь забито отходами. На этой мысли обогнул поезд, он последний и вышел за пределы «кладбища». Взгляд направо. Налево. Барханы мусора. Отметил – чем они дальше, тем меньше и не так круты. Возможно, ошибка. – Истинные размеры куч скрадывает расстояние?

Двинулся туда. Приходится много петлять. Раздалось поучительное, – Умный в гору не пойдет – умный гору обойдет. – Сказал или подумал? Народная мудрость приободрила. Запомнил направление, откуда пришел. Зашагал дальше.

В последние дни очень тяжело. Способы пробудить боевой дух и поднять настроение приходилось искать везде. Павел глянул под ноги. В любых мелочах. Поговорка, как приласкала. Согрела душу. Чутье и расчет не подвели. С каждой сотней метров кучи пресного мусора, он высох до состояния трухи, становились меньше. Увидел следы грубых протекторов между холмами. – Показалось! Действительно ли это отпечатки тракторов или мощных машин? Никак определить. Рваные отрезки не хотят складываться в прямую линию колеи.

Остановился. Озадаченный. Холм очень правильной формы. Подошел ближе. Практически правильная пирамида с относительно ровными краями, состоит из сотен или даже тысяч красно-бело-синих треугольников. Взял треугольник. Близко поднес к глазам. На боку очень легкой, но собранной из толстой бумаги геометрической фигуры – синими буквами незамысловатого шрифта конвейер вдавил – «Мо-ло-ко», – прочитал по слогам.

Лет двадцатьпять назад, а может и больше, он слышал, что молоко в гастрономах продавалось в такой треугольной упаковке. На боку указана цена: 12 копеек. Пнул кучу. Пакеты разлетелись. Вся тара абсолютно пуста. Ни капельки. Из груды торчит конец бумажной, похожей на туалетную, но плотнее – ленты. Выглядывает на уровне груди. Выдернул. Потрепал в руках. По всей длине надпись, – «Брак». Похоже, мастер зазевался или оборудование дало сбой, и огромная партия упаковки отправилась на свалку. Ошибку Госплан списал за счет госсредств.

Сильно сжал пакет рукой. Тот посопротивлялся секунду и сложился в кусок плотной бумаги. Комок отбросил в сторону.

Следует идти дальше. Миновал несколько завалов и чистое, удержался, чтобы не сказать, – Чистое поле. Поля нет. Есть сумерки и пустое пространство. Перепад высот не заметен, но почему – то сектор не захламлен. Еще один марш-бросок и ноги почувствовали знакомую твердь ровного, местами он поблескивает, бетонного пола.

Недалеко в основание наполовину вмонтированы железные трубы. Диаметр разный. Все в отличном состоянии. Переплетаются. Разбегаются в разные стороны. Пучок труб прячется мусором. Несколько ниток упираются в стену. Аккуратно загибаются, идут вдоль блоков и неожиданно уходят в гранит.

Если на все это посмотреть с высоты, то это точно похоже на плату электронного устройства. – Цвет зеленый, – мозг покрасил воображаемую картину.

Кристальная тишина. Но даже в ней ухо едва различило – тонкий шум. Источник не определить. – Распутать клубок. Пока есть силы, – мозг посылает сигналы. Определил на глаз площадь. Начал осмотр. Пошел от стены. Прошел вдоль трубы, пока она видна, в надежде найти кран или механизм для спуска воздуха. – Его можно отбить. Но все тщетно. Монолит!

Постучал по трубе. Она глухо ответила металлическим звуком пустоты. Первый трубопровод, второй, третий. Приходится ползти по сотне метров, чуть ли не в обнимку рядом с каждой ниткой. Время уходит. Клубок становится меньше, а он все ближе к свалке.

Остается несколько труб. – Ощупать, чтобы покончить с осмотром. Вполне отчетливо, на один миг услышал журчание воды. Слабое. Будто жидкость переливали из стакана в стакан.

– Шум действительно, есть. Но что толку? – думал Павел, ощупывал трубы, – Трубы. Все абсолютно целые.

Приложил ухо к холодному металлу. Оно быстро закоченело. Но услышал те, сладкие звуки. Теперь он точно знает, где течет вода или что – то другое. Жалко средств добраться до нее – нет. Над трубой начинался нарост спрессованного, как питательный силос в единую массу – мусора. Не заметил, как добрался сюда.

Здесь шум сильнее и сомнений, что это водопровод не осталось. Павел уже ни на что не надеется! Схватил сдавленный кусок хлама. Сила давления такова, что мусор сплавился. С треском, раздираемой плотной ткани, вроде брезентухи – вывернул шмат из пласта. Перевернул следующий кусок и еще один. Под ним виден приличный отрезок магистрали. Плиты становятся увесистее и тяжелее. Шум воды то пропадает, то снова появляется. А временами, чудится – нарастает.

Павел думает, – Скоро дойду до того куска. Огромного, что не в силах буду поднять. И тогда все!

Сдвинул в сторону еще один кусок. В пещере раздался громкий гортанный возглас. Забился истерически высокий смех. Смех перешел в шмыганье. Так шмыгает человек, готовый вот – вот расплакаться от нахлынувших чувств.

Павел убедился, – Тяжелая техника здесь работала, точно. У ног в трубе чернеет пробоина. Рядом блестят царапины от широкораставленных зубьев гусениц трактора. – Поэтому в этом углу и нет хлама.

На участке, где раскинулась сеть коммунальной инфраструктуры подземелья, работы не велись или шли менее активно. А возможно были под запретом. Сюда без надобности не совались. Но кто-то все же умудрился въехать на запретный участок. Продавить трубу.

Выдернул из разлома мусорную пробку. Повеяло сыростью. Поднял три крупных с острыми краями кусков раскрошившегося чугуна. Ладонью достал до воды. По дну еле – еле живой струился тонкий ручеек. Глубина – ноготь мизинца.

Сунул палец в рот. Жидкость! Простая водопроводная вода. Достал пластмассовый бутыль, что нашел по пути сюда. Просунул в отверстие. Положил набок. Наполнил водой. На половину. Только потом, не веря всему происходящему, осторожно напился. Вдоволь. Так, что от холода заломило зубы, а десны онемели. Вода! Кажется, ощутил вкус. Неимоверно холодная. Как родниковая. Наполнить емкость полностью не получилось. Выход нашелся.

Взял колпачок. По капле заполнил тару. Еще раз напился, и широко расставляя ноги, уверенно двинулся в сторону стоянки. По дороге бодрился, – Определенно везет. Теперь у него появился свой колодец. Источник дает столько же воды, сколько родник в пустыне. Но и этого в его ситуации предостаточно.