Государство, или Дневник проигравшего - Алексей Абрамов

Это второй поход. Вторая большая вылазка в пределах пещеры. Часть вещей, вроде хлама под ногами и столбов – исполинов интереса не представляют. Насмотрелся. Поэтому шел быстро, не оглядывался. Все получается ловчее, когда внимание сконцентрировано на одном. Когда есть цель. Оставил за взмокшей спиной еще несколько колонн. Часы показывают – в дороге прошло минут сорок. Вот и последняя колонна.

Вступил в полосу темноты. Сюда не проникает тот слабый рассеянный свет, что кое-как освещает центральную часть подземелья. А может просто глаза адаптировалось к постоянной темноте. Выждал, и в ночи проступила, сложенная из блоков циклопических размеров – стена.

Край. Мусорная куча закончилась. Павел спустился вниз. Впервые за все это время, с высоты пять или семь метров, ступил на твердую землю. Под ногами абсолютно ровный, вытесанный камень.

Сделал шаг, второй. По округе разнеслось эхо цокота каблуков. Через несколько метров, вытянутая рука уткнулась в холодный, он ощупал, рваный по краям камень. Судя по размерам, выкладывали стену каменщики-гиганты. Огромные, плотно подогнанные умелыми мастерами большие гранитные кирпичи составляют единый монолит. Ни щелочки.

– Куда ускользнула мышь? Можно только догадываться. В этих условиях – новый, сотый по счету вопрос, от них болит голова, усиливает боль. Любая мелочь загоняет в глухой тупик. Идти направо или налево? Стена тянется настолько, насколько видят глаза. Была бы монетка. Ее можно поддеть большим пальцем, ловко кинуть и снять с себя бремя выбора. Жалко меди нет.

Ноги пошли влево. Ошибка может стоить ужина, тут Павел сглотнул густую слюну и привести к закономерному исходу. Думать о таком конце не хочется. Умирать от голода, долго и мучительно, – Брррррр… Шел в задумчивости, а когда услышал шорох и возню, не смог определить, сколько провел в пути.

В черноте, на высоте в два человеческих роста, Павел приподнял голову, зияет еще более черный квадрат. Напротив дыры, на полу лежат нескольких целых гигантских блоков. Рядом еще один – расколот надвое. Неведомая сила выдавила их из стены.

Под подошвой неприятно заскрежетала гранитная крошка. Приподнялся на цыпочки и затаил дыхание. Возня и шорох, похожий на шорох сухой листвы доносились из черного провала. Павел знает, кто там находится, но это не удержало нервы под контролем. Под межреберную перегородку пробралось чувство страха. Оно холодной пятерней сжало сердце. Обдало тело морозной волной.

Осторожно, чтобы не звякало содержимое, перетащил сумку на живот. Зачерпнул и достал горсть железок, камней. Собрал последние силы, освободился от страха и с озлоблением, с яростью метнул первый снаряд в провал. Рука дергается резко и часто.

Первые массивные, толщиной в несколько пальцев болты, огромные гайки и куски камня улетели в черноту просто так.

Для летающих крыс, на них никогда не нападали, это в диковинку. В провале не знают, как реагировать. Но разобрались быстро. Из пещеры раздался громкий писк сотен маленьких клыкастых глоток, и из расщелины со свистом, разрезая воздух, хлынул черный, извивающийся поток мышей.

Живая струя хаотично бросается из стороны в сторону. Вот упала на пол и, не долетев до него несколько сантиметров, взвилась вверх. Сильный поток едва не повалил охотника.

Мышь врезалась в плечо. Павел пошатнулся. Мышь отскочила, как мячик и медленно, почти вертикально упорхнула в высоту. Забросил в размытую мишень последний камень с острыми краями. Обессилевшая правая рука заныла. Повисла от усталости. Воцарилась мертвая тишина.

Все, кто смог избежать расправы покинули место. То, где полчище летучих гадов безмятежно жило и размножалось многими поколениями. На полу лежат тушки. Одна неестественно вздрагивает крылом. Пытается взлететь. Наступил на мышь ногой. Раздался слабый треск. Затихла.

В другое, сытое время поступить так жестоко – мягкий, обходительный романтик никогда бы не смог. Сейчас скрытое убийство беззащитных животных – обыденность. Так действо воспринял мозг. Подобрал мертвых мышей. Аккуратно, словно боялся сломать, сложил распростертые, порванные крылья и отправил добычу в сумку. Часть стаи осталась в разломе. Спаниеля, собака ловко таскает подстреленных уток из болота, затянутого густозеленой тиной под рукой нет. Ничего другого, кроме как лезть на стену – не остается.

Провел ладонью и на высоте вытянутой руки нащупал грань. Подтянулся. Забрался на блок, что лежит поближе к стене. Постарался задрать ногу как можно выше. Сделал широкий шаг.

Нога уперлась в стену, соскользнула вниз, и уперлась в узкий выступ. В следующее мгновение оттолкнулся другой ногой. Вытянул руки в стороны, будто бы захотел объять весь мир и плотно-плотно приник к стене. Чуть выше головы основание пещеры. Взял паузу. Отдышаться.

На висок капнуло, медленно потекло, преодолевая морщины к переносице. Густое как сироп. Что это не видно. Догадался. Кровь. Тут же пальцы, все это время Павел ощупывал гранитную кромку пещеры в поисках углублений – за них можно было уцепиться, попали в лужу. Жидкость продолжала сочиться из гнезда.

Вцепился в край. – На вторую попытку сил не останется, – обреченно подумал Павел. Одно сильное движение. Подтянулся до пояса, занес ногу и всем телом ввалился в черноту. Тут можно ориентироваться только на ощупь.

Соорудил факел. Понадобилось 2 – 3 минуты. Дерево, добротно пропитанное спецраствором от жучков-короедов, обмотанное технической ватой с грубыми комками быстро занялось, завоняло и осветило искусственный ломаный грот. Чудовищная сила выдавила блоки и сместила те, что находились вокруг. Глыбы выпирают, нависают, грозят рухнуть, но в целом сохраняют монолитность конструкции. Все покрыто толстым слоем свежих и старых черно-белого цвета, спрессованных отходов жизнедеятельности стаи. Здесь добычи больше.

С десяток мышей лежит на полу. Чтобы вместить в сумку содержимое пришлось утрамбовать. Согнулся. Прошел вперед, в надежде, что пещера не закончится и выведет за пределы ловушки, но через метров девять взгляд уперся в красный с белым зерном гранит. На камне бликует огонь факела. Тысячи светящихся кристаллов невероятной красоты. Толщина стены такая же невероятная. Человек с тлеющим факелом отправился в обратный путь.

Какое – то время в темноте светилась бордово-красная головешка, чадящая едким дымком. Вскоре она затерялась среди колонн.

Мясо жесткое и непонятное на вкус. Его мало. Павел сидит у костра. Обдирает тушки и кидает лоскуты кожи с жестким ворсом волос и крыльями в костер. В огне останки пузырятся, вскипают кровью, съеживаются до очень маленьких размеров и превращаются в уголек. А он рассыпается в прах.

Эстетика приема пищи куда – то подевалась. Освежевал очередную партию «птичек». Не разбирая, проткнул железным прутом, что нашел в окрестностях. Поместил самодельный шампур над огнем. Скоро мясо зашипело. Аромат жаренного пробудил аппетит и заставил сглотнуть слюну. Проглотил первую порцию, но не наелся. И ждал продолжения банкета так же сильно, как первый шампур.

В уцелевших окнах поездов горит такой же, как у него костер. Окна живые. Светятся домашним, хоть и временным теплом. Кажется, что у поездов стоянка по расписанию. А там, в купе или плацкарте едут пассажиры. Они поглощают курей, пьют воду и алкоголь.

Зрелище, естественно не вызовет никакого интереса и обезличенное лицо вновь скроется в уюте вагона. Лицо продолжит нарочито вежливый разговор с некрасивой соседкой в годах.

Нос вдохнул запах подгоревшего мяса. Человек очнулся. Несколько раз открыл и закрыл глаза и стащил прут с костра. Ничего, никуда не ехало. И из окон вагонов уж тем более никто не выглядывал. Поужинал. Свалился спать. Долгий путь и акробатические упражнения не прошли даром.

11

Легкое пробуждение. Давно не ощущал такого. Впервые за долгое время Павел нащупал в жилах мышц силу и упругость.

Так отчетливо, что захотелось вытянуться как сильно натянутая струна, что незамедлительно и сделал. Откинул руки далеко за голову, выгнул грудь колесом, при этом ноги самопроизвольно напряглись, вытянулись в единую линию. Где-то хрустнул сустав. Взгляд уперся в промасленные железные ребра вагона. А он глубоко, до самых окраин легких вдохнул настоянный на машинном масле, родной запах метродепо. Здесь специфический аромат менее резок, но очень похож.

Это помогло расслабиться. Успокоиться. Отвлечься от гадких мыслей. Среди, них как-то проскользнуло неизвестно, кем подкинутое предложение покончить жизнь самоубийством.

Думы, подобные этим – Павел гнал прочь. А мозг с дьявольски искушенно находил новые лазейки и предоставлял хозяину новые варианты, как можно себя погубить. Способов – масса. Поджечь хлам. Пожар бы получился отменный. Его бы точно заметили.