Пятьдесят на пятьдесят - Дик Фрэнсис

— Спасибо вам, — с улыбкой сказал я женщине. — Сейчас здесь станет немного просторнее. — Я поднял рюкзак за лямки, перебросил через плечо.

— Наверное, я должна взять расписку? — спросила она.

— О чем?

Она пошарила на столе в поисках чистого листка бумаги, не нашла и протянула мне использованный почтовый конверт.

— Можете поставить здесь свое имя и подпись? — спросила она и протянула ручку. — Ну так, на всякий случай. Чтобы мне было спокойнее. И номер телефона напишите.

— Конечно, — кивнул я. Взял ручку и конверт. Ван с чем-то там, сказала она о моем отце. А потому я написал имя: Дик Ван Дайк, и расписался ниже, с росчерком. Номер телефона, указанный ниже, мог принадлежать кому угодно. Я его выдумал. Не хотел, чтоб старший инспектор Льювелин начал названивать мне по настоящему телефону и задавать вопросы, на которые было трудно ответить.

— Спасибо, — сказала она и сунула конверт под груду бумаг на столе. — Он заплатил только за две ночи, — повторила она. — А вещи пролежали здесь уже почти три дня.

Наконец-то до меня дошло, чего она хочет.

— Вот, — сказал я и протянул ей двадцатифунтовую купюру. — Это вам за беспокойство.

— Спасибо, — сказала она и молниеносным движением убрала деньги в карман юбки.

— Ладно, тогда я пошел, — сказал я. Подхватил чемоданчик и покинул тесное пространство. — Еще раз огромное спасибо.

— Надеюсь, он скоро поправится, — сказала она. — Передавайте привет и наилучшие пожелания.

Я обещал, что непременно передам, и быстро вышел из гостиницы. Знай она, что бывшего ее постояльца уже нет в живых, вряд ли отдала бы мне вещи. А уж если бы знала, что он убит, точно не отдала бы. И уж совсем ни к чему ей было знать, что, прежде чем попасть в гостиницу «Ройял Соверен», я обошел десятка с два подобных заведений, задавая один и тот же вопрос. Она-то думала, что отец направил меня прямо в эту гостиницу за вещами.

Я вышел из гостиницы и быстро зашагал по Суссекс-Гарденс к машине, которую припарковал возле станции метро «Ланкастер Гейт». Боялся, что женщина вдруг передумает и пустится вдогонку.

Посмотрел на часы. Пять минут десятого. Следует поспешить, иначе никак не успеть в больницу к десятичасовому выпуску новостей.

Я все еще смотрел на часы, как вдруг из здания справа вышел мужчина и наткнулся на чемодан на колесиках.

— Прошу прощения, — автоматически произнес я.

Мужчина не ответил, продолжил торопливо идти дальше, не обращая на меня никакого внимания. Но перед тем я успел заглянуть ему в глаза и… Тут по спине у меня побежали мурашки. Я вспомнил, что видел эти глаза раньше. Бегающие, близко посаженные глаза в прорезях маски, я видел их на стоянке под номером два в Аскоте, там, где этот самый тип два раза вонзил нож отцу в живот и легкие. Я продолжал идти дальше. Вернее, уже почти бежал и заставлял себя не оглядываться. И лишь молился о том, чтоб этот тип меня толком не разглядел или не узнал — из-за синяка и затекшего глаза.

Лишь пройдя ярдов двадцать или около того, я сбросил скорость, зашел за колонну у входа в какое-то здание, потом высунулся и осторожно огляделся по сторонам. Его нигде не было видно. Увидев этого типа, я от страха даже дышать перестал и только сейчас начал жадно глотать воздух открытым ртом, а сердце колотилось в груди как бешеное.

Я снова высунулся из-за колонны и увидел, как он вышел из одного отеля и тут же скрылся за дверью другого. Похоже, он проделывал тот же путь, что и я. И цель у него была та же.

И тут я с ужасом осознал, что если он продолжит поиски, то следующим объектом должен стать у него «Ройял Соверен». Пора сматываться отсюда, и побыстрее.

Убедившись, что он все еще внутри и меня не видит, я выскочил на тротуар и помчался прочь, потом резко свернул за угол. Не самый прямой путь к моей машине, но мне надо было как можно дальше убраться от гостиницы «Ройял Соверен». Я представил себе полную пожилую женщину за стойкой. «О да, — говорила она ему, — его сын только что был здесь. Забрал вещи. Всего минуту-две назад. И еще у него был такой ужасный синяк над глазом. Да вы его догоните, если поспешите».

Ждать, когда он догонит, я не собирался.

Просто удивительно, что я добрался до «Вольво», ни разу не врезавшись в фонарный столб — так часто оглядывался. Забросил отцовский багаж на заднее сиденье, быстро сел за руль. Руки так дрожали, что не удавалось вставить ключ в замок зажигания. Я крепко сжимал его в пальцах, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, приказал себе успокоиться. План мой сработал, но тут вдруг я снова увидел этого человека. Он шагал по улице, направляясь прямо ко мне. Сердце снова затрепыхалось в груди.

Я снова попытался вставить ключ в замок зажигания — не получалось! Этот чертов ключ никак в него не входил. Я наклонился вправо, чтоб лучше видеть, и тут услышал, как мужчина спокойно прошел мимо и сел в машину, припаркованную прямо за моей. Я еще ниже сполз по сиденью, чтобы он меня не заметил. Из этого положения в боковом зеркале была видна лишь крыша его автомобиля.

Казалось, он просидел там целую вечность, потом наконец завел мотор и отъехал. И я снова начал дышать. Подумал: неплохо было бы проследить за ним, но потом решил, что, пребывая в таком состоянии, непременно врежусь в его машину где-нибудь на светофоре.

Я был благодарен Луке за то, что мне не пришлось дожидаться завтрашнего дня и ехать искать вещи отца. Да они к тому времени уже бы исчезли.

Я просидел в машине еще добрых минут пять или десять, спрашивая себя, стоит ли поехать и доложить об этой встрече старшему инспектору Льювелину. Я так боялся, что этот тип меня заметит, что распростерся на сиденье почти горизонтально, а потому не разглядел ни марки его машины, ни цвета, уже не говоря о номере. И частный детектив из меня вышел никудышный, да и рассказывать мне было особенно нечего. Особенно не хотелось объяснять инспектору, почему я раньше ничего не сказал ему о гостинице или пансионе в Суссекс-Гарденс. И вот в конце концов я решил сперва ознакомиться с багажом. А в полицию позвонить всегда успею.

Дыхание и пульс вернулись в норму, я завел машину и поехал в больницу в Химель-Хемпстед.

Я сидел в гостиной у себя дома, вокруг были разложены вещи отца, сидел и дивился тому, что из этого барахла могло так понадобиться убийце, что он потратил целый вечер на его поиски.

В больницу я все же успел — ко второй половине вечерних новостей, которые и отсмотрел с Софи. Джейсон, впуская меня, смотрел хмуро и выразительно постучал по своим наручным часам. Что я мог ему сказать? «Простите за опоздание, просто пришлось прятаться от убийцы на улицах западного Лондона»? К счастью, Софи не слишком расстроилась, даже крепко поцеловала меня в щеку и на этот раз не проверяла, пахнет от меня спиртным или нет. И не возражала, когда я извинился и ушел. У меня было много важных дел.

И вот в полночь я сидел среди разбросанных по полу вещей отца.

Ничего больше в багаже не нашлось. В дешевеньком пластиковом прозрачном несессере с «молнией» лежала лишь зубная щетка и наполовину использованный тюбик пасты. Похоже, и лекарств он никаких не захватил, если не считать наполовину использованной упаковки с таблетками от головной боли, которую я обнаружил в чемоданчике.

Рубашки он предпочитал голубые, их было целых шесть, все аккуратно сложены, но не слишком хорошо отглажены. И еще предпочитал электробритву, а не станок, семейные трусы, а не узенькие плавки. Носил шерстяные носки, все по преимуществу темных расцветок, они были свернуты клубочком. И еще любил большие носовые платки в белый горошек на темном фоне.

Ничего не показалось мне удивительным, необычным, из-за чего стоило убивать человека.

«Где деньги?» — спрашивал отца тот жуткий тип на автостоянке в Аскоте.

Какие деньги? Должно быть, я что-то пропустил. Я снова перебрал все вещи, еще раз обшарил карманы двух пиджаков, даже свинтил головку электробритвы в надежде обнаружить в углублении ключ от депозитарной ячейки. Но ничего подобного там не обнаружил.

Единственными предметами, представлявшими хоть какой-то интерес, были его паспорт, мобильный телефон и связка ключей. Все они лежали в боковом кармашке рюкзака.

Я нажимал на кнопки мобильника. Безрезультатно. Или сломан, или разрядился. Я напрасно искал зарядное устройство, потом отложил телефон в сторону и взял ключи. Три ключа на тоненьком кольце с разъемом. «Наверное, от дома», — решил я. А без этого самого дома толку от них ноль.

Паспорт оказался более информативным. Паспорт гражданина Австралии, выписан на имя Алана Чарльза Грейди, в нем лежал билет на самолет «Бритиш Эрвейс», а также посадочный талон, оба на фамилию Грейди. Тут я с интересом отметил, что он прибыл в Хитроу десять дней назад. Тогда где же он жил в первую неделю? Женщина из «Ройял Соверен» ясно сказала, что он заплатил наличными вперед за два дня. И что вещи его она убрала из номера утром в четверг. А это, в свою очередь, означало, что он прибыл в ее гостиницу во вторник, в тот самый день, когда приехал в Аскот повидаться со мной, или же в понедельник, раз она не убрала его вещи сразу же. Таким образом, под вопросом оставались минимум шесть суток. Очевидно, я ошибался, думая, что отец приехал из Хитроу на экспрессе и выбрал первую попавшуюся гостиницу. Впрочем, за этот промежуток времени он мог слетать или съездить куда угодно. Я снова взглянул на билет «Бритиш Эрвейс», там был зарегистрирован и обратный полет в Мельбурн через Гонконг, он должен был состояться через две недели, в воскресенье. Но обратного перелета у отца уже не будет.