Пятьдесят на пятьдесят - Дик Фрэнсис

— Не знаю, — сказал Лука и снова завертел приборчик в пальцах. — Ясно, что не для телевизора или радио, потому как нет контроля громкости. Может, им открывают дверь в гараж, что-то в этом роде?

— Но тогда зачем эти кнопки с цифрами? — спросил я. — Ведь гаражную дверь можно открыть нажатием на одну кнопку.

— А может, там кодовый замок? — предположил он. — Может, надо набрать 1066 или какое-то другое число и только тогда дверь откроется?

— Да, возможно, — кивнул я. — А как насчет этого? — и протянул Луке маленький пакетик с девятью «рисовыми зернышками» и осколками одного, раздавленного.

Он высыпал эти крохотные предметы на ладонь, потом взял один, разломанный, покатал его между указательным и большим пальцем.

— Судя по всему, этот выглядел как остальные до тех пор, пока ты на него не наступил?

— Вообще-то я использовал нож, — сказал я. — И да, именно так он и выглядел. Они хрупкие, сломать ничего не стоит.

— Очевидно, что электроника, — протянул Лука.

— Даже я это понимаю, — с сарказмом заметил я. — Но для чего предназначены эти штуковины? У них нет ни входа для подсоединения, ничего такого. К тому же известно, что стекло электричество не проводит. Так как же они работают?

— К тому же уж очень маленькие, чтоб можно было вставить батарейку, — сказал Лука.

— Ну и как тогда они работают? — повторил я вопрос.

— Если б знал, для чего предназначены, тогда б ответил, как работают. — Он продолжал рассматривать «зернышки» с миниатюрным контуром внутри. — Пассивная электроника, — тихо пробормотал Лука.

— Что? — спросил я.

— Пассивная электроника, — повторил он.

— И куда их положено вставлять?

Он рассмеялся:

— Устройства без усиления. Их еще называют пассивными электронными компонентами. Или пассивными устройствами.

— И что? — Я по-прежнему пребывал в недоумении.

— Усиление обеспечивают транзисторы, — сказал Лука. — Их можно использовать для усиления сигнала, ну, например, голоса говорящего по радио. Сигнал, поступающий в эфир, очень и очень слаб, и, проще говоря, его можно усилить серией транзисторов, чтоб можно было слышать слова и музыку.

— Чем громче звук, тем больше усиление? — спросил я.

— Именно, — кивнул Лука. — Но транзисторам нужен источник энергии. Они, чтобы работать, или должны иметь батарейку, или же подсоединяться к сети. А у этой малютки транзисторов быть не может. — И он продемонстрировал крохотный электрический контур, изъятый из сломанного цилиндра.

— Пассивная электроника, — пробормотал я.

— Ты меня правильно понял, — улыбнулся Лука.

— О чем это вы там шепчетесь? — спросила Бетси с заднего сиденья.

— Да вот об этом. — И Лука протянул ей одно из целых «зернышек».

— О, а я знаю, что это такое, — заметила она.

— Что? — в один голос воскликнули мы с Лукой.

— Это чип для собак, — ответила она. — Точно такой же мы воткнули в нашего ирландского сеттера в прошлом году.

— И как же они работают? — бросил я через плечо.

— Они предназначены для идентификации. Этот приборчик вводится под кожу с помощью шприца. И нашей собаке его ввели, когда мама с папой собрались взять ее с собой во Францию, чтоб не проходить все эти нудные процедуры на контроле. Таможня просто сканирует пса, убеждаясь, что это тот самый, что заявлен в документах, со всеми положенными прививками и прочее.

— Как лошадей, — сказал я.

— Что? — удивился Лука.

— Лошадям тоже их ставят, — пояснил я. — Убедиться, что они действительно те самые, о которых говорит владелец. Сейчас всем вводят такие чипы, иначе лошадь нельзя выставлять на скачки. Читал об этом в «Рейсинг Пост» сто лет тому назад. Вот только не знал, как выглядят эти самые чипы. Мне почему-то казалось, они должны быть больше, прямоугольными и плоскими.

Лука вновь взглянул на миниатюрный контур.

— Пассивный кри-контур, — сказал он. — А эта маленькая спиралька, должно быть, антенна.

— Верю тебе на слово, — сказал я. — Особенно если объяснишь, что такое кри и с чем его едят.

— Контур радиочастотной идентификации, или К-Р-Ч-И, произносится, как «кри», — медленно, словно втолковывая ребенку, произнес он. — Настраиваешь сканер на частоты радиоволны. Волна улавливается вот этой маленькой антенной, обеспечивая тем самым достаточно энергии для контура, чтоб можно было считать идентификационный номер.

— Сложно все это, — вздохнул я.

— Да нет, ничего сложного, — ответил Лука. — Где их только не используют. Эти штучки в магазинах, прикрепленные к вещам, чтобы ты не смог вынести их, не заплатив, в них тоже есть кри. Иногда похожи на ярлыки, а сканеры находятся в таких высоких вертикальных штуковинах у дверей, через которые надо пройти. Ну и еще в карточках на вход в метро и автобусы в Лондоне. Подносишь такую карточку к сканеру, он считывает информацию, убеждается, что денег у тебя на поездку достаточно. Хоть и маленькие, а умные, чертяки.

— Да уж, — буркнул я.

— Хотя не все приветствуют их использование, — продолжил он. — Некоторые называют их чипами-шпионами, потому как за перемещением человека можно проследить без его ведома. Только представь, скоро они будут буквально везде. Вместо штрихкодов. Супермаркеты уже экспериментируют с ними на кассах. Ты только проходишь мимо сканера, и все автоматически подсчитывается и проверяется, и не надо вынимать покупки из тележки. Настанет день, и твою кредитную карточку тоже будут сканировать таким же образом, и общую сумму денег, снимаемых с твоего банковского счета, а тебе ничего не придется делать, кроме как подвезти покупки к машине на тележке, загрузить и спокойно ехать себе дальше.

— Поразительно, — заметил я.

— Да. Но есть и отрицательные моменты. Теоретически те же самые кри могут сообщить копам, нарушал ли ты скоростной режим при возвращении из магазина.

— Ну уж это вряд ли, — усомнился я.

— Еще как могут, — сказал Лука. — Во многих местах в машинах уже используют такие чипы, чтоб оплатить проезд по платной дороге или мосту, к примеру, на Е-Зет в Нью-Йорке, где электронный пропуск крепится на лобовое стекло. Им всего-то и остается, что вычислить твою среднюю скорость на пути следования из пункта А в пункт Б и выписать тебе штрафную квитанцию, если ехал слишком быстро. Большой Брат должен наблюдать за тобой, и если даже сейчас этого нет, то скоро будет.

— Откуда ты так много знаешь об этих самых чипах? — спросил я.

— Изучал в колледже, читал разные журналы по электронике, — ответил Лука. — Просто раньше не доводилось видеть такие маленькие. — И он снова принялся разглядывать стеклянное зернышко.

«Интересно, почему у отца в рюкзаке оказалось целых десять таких устройств? — подумал я. — Возможно, они имеют какое-то отношение к копиям лошадиных паспортов».

— А может, та черная штуковина и есть сканер? — предположил я.

Лука поднес его к чипу, нажал на кнопку. Красный огонек вспыхнул ненадолго, затем выключился, как и прежде.

— Сомневаюсь, потому как здесь вроде бы нет считывающего устройства, — сказал Лука. — Могу, если хочешь, поспрашивать ребят из клуба любителей электроники.

— Клуба любителей электроники? — удивился я.

— Да. Туда в основном ходят подростки. Делают всяких там роботов, радиоуправляемые машинки и прочее. Собираются по пятницам в местном молодежном клубе, в Вайкомб. Я иногда прихожу, помогаю им.

«Отдать ему это загадочное устройство или нет? — раздумывал я. — А может, лучше передать в полицию вместе с деньгами?»

— Ладно, — сказал я. — Поспрашивай в клубе, может, кто и знает, что это такое. И захвати стеклянные зернышки, вдруг они как-то связаны.

— Сделаем, — с улыбкой сказал Лука. — Там любят интересные задачки. А можно их распатронить?

— Ну, наверное, — ответил я. — Но только чтоб вернули в собранном виде.

— Сделаем, — повторил он. — Тогда заберу их прямо сегодня. А завтра с утра дам знать, если что выясним.

Я высадил Луку и Бетси в Хай-Вайкомб, а сам поехал проведать бабушку.

Ее комната в доме престарелых в Варвике являла собой микрокосм моих детских воспоминаний. На стене над кроватью висела акварель девятнадцатого века с изображением мальчика, кормящего цыплят, прежде она занимала почетное место в гостиной, над камином. На старинном сундуке, который раньше стоял в спальне дедушки и бабушки, выстроились в ряд фотографии в серебряных рамочках, фарфоровые горшочки и прочие мелочи. На стене гобелен с изображением королевы в коронационном наряде, тоже в раме, соседствовал с расписанной от руки тарелочкой, которую я подарил им на рубиновую свадьбу.

Каждый предмет был так знаком. Вот только бабушку я не узнавал. Для меня она была незнакомкой, как и я для нее.

— Привет, ба, — сказал я. Наклонился и поцеловал ее в лоб.