Гетто для ангелов - Татьяна Голубева

— И везде стервы нападают на детские приюты? — задохнулся от злости Лодар.

— Не везде, — протянул Дорайс, — не везде… Но я знаю, например, что в одном из городков стервы уничтожили тот самый военный гарнизон, который был направлен для обуздания этих тварей. В другом — разгромили зачем-то городские библиотеки. Ну, и так далее. И ни в одном случае правительство не приняло мер. Вот и думай.

— Думай, думай! — Лодар окончательно взорвался. — Наверняка стервы делают достаточно много для военных и для президента, тайно, а нас уверяют, что правительство тут ни при чем!

— Вот что, — сказал Дорайс. — Вы, Хинкап, можете отличить ангела от человека. Так?

— Я? — Хинкап уставился на него.

— Вы же сами рассказывали, что хозяйка того дома, в котором вы жили там, в лесу, казалась вам древней старухой?

— Да, ну и что?

— У нас тоже есть такие люди, но их до обидного мало. И свойством этим обладают только женщины — например, жена Лодара. Но протащить женщину на территорию правительственного комплекса невозможно, с этим — крайние строгости. Я попрошу, чтобы вам изготовили перстень с пыльцой вертаса, и когда мы будем добиваться приема, вы так или иначе встретитесь с кем-либо из верхушки. Вот и разберемся, почему стервам устроено вольное житье.

— Ничего не понимаю, — сказал Хинкап. — Потрудитесь объяснить. Я в этих ваших дворцовых интригах что-то совсем запутался.

Дорайс рассмеялся.

— Вы, Хинкап, совершенно напрасно сердитесь. Не так уж трудно разобраться. Но — извольте. Пыльца цветков вертаса, вот в чем дело. Когда вы прибыли к нам, вертас цвел, и вы, вдохнув случайно его аромат, увидели истинный облик того существа, которое встретило вас у катера. Не ребенок, а старуха. Древняя старуха, стерва-ангел. Мы давно подозреваем, что правительство частично состоит из стерв, но доказать этого не можем. Им ведь не стоит труда преобразиться, красота — слишком явный признак, и они, случается, меняют лицо. Но для этого должны быть серьезные причины. Стервы — утонченные эстеты, утратить ангельский лик они решаются только по солидным поводам. Ну, а если они задумали, например, превратить наше государство в страну ангелов? Тогда им необходимо быть в правительстве. Ради этого, я думаю, они согласились бы сменить шкуру. Вот вы и поможете вывести их на чистую воду.

— Как?

— Если при вас будет перстень с пыльцой вертаса, вы легко определите, кто из этих, верхних, нормальный человек, а кто — ангел. И скажете нам. Вы согласны, надеюсь?

Хинкап кивнул. Что ему оставалось? Да он и не испытывал добрых чувств к стервам после всего, что узнал о них. Вот только Сойта… Хинкап упорно не желал верить, что Сойта может быть замешана в грязных делишках ангелов. Он просто не мог в это поверить, все его существо сопротивлялось этой мысли, Сойта в его глазах оставалась истинным ангелом — чистым, добрым, обаятельным существом. Женщиной…

— Хорошо, — сказал Хинкап. — Рад буду помочь вам.

…Хинкап сел сзади. Он обхватил голову руками и пытался справиться с нервной дрожью, с отвращением и ненавистью, охватившими его. Он слишком долго сдерживался там, на приеме у третьего секретаря господина президента. Дорайс сидел впереди, рядом с шофером, и тоже молчал, не задавал вопросов, вообще не пытался заговаривать с Хинкапом, только иногда смотрел на него через плечо, искоса. Лишь когда проехали больше половины пути, Дорайс попросил шофера остановить машину, пересел к Хинкапу и, едва автомобиль тронулся с места, спросил:

— Не ожидали такого?

Хинкап кивнул, откашлялся и сказал:

— Да, знаете… трудно было ожидать…

Они снова замолчали надолго. Хинкап все еще задыхался. Он видел перед собой жуткие сморщенные хари, уродливые, злобные, возникавшие на месте цветущих молодых лиц, едва он подносил к лицу руку с перстнем. Стервы-ангелы… секретариат господина президента на две трети состоял из ангелов. Самого президента Хинкап не видел, да и вряд ли, думал он, придется увидеть, — но то, что он теперь знал, заставляло предположить, что и президент — из той же компании. Зачем? Зачем, пытался понять Хинкап, ангелам нужно захватить власть? Ведь большинство ангелов живет в лесах, да и всего-то их в стране… а вдруг на самом деле их гораздо больше? Видимо, им нужно все — или ничего. И потому только часть их занимается политикой, подготовляя будущее, — и все выглядит так, словно правительству нет дела до ангелов, живущих в лесах… и только когда жители городов, расположенных рядом с колониями отшельников, начинают требовать каких-то мер, президент посылает военных, зная, что никакого вреда они причинить не могут. Зная?..

— Скажите, Дорайс, — спросил почтальон, — а всегда ли женщинам был запрещен вход на территорию правительственного комплекса?

— Нет, — ответил Дорайс, — это правило введено не слишком давно.

— Это совпадает с официальным отходом ангелов от государственной деятельности, с переселением их в леса?

Дорайс уставился на почтальона.

— Проклятие… — прошептал он. — Как же так…

Хинкап вышел прогуляться. Он медленно шел по тротуару вдоль нарядных витых оград, за которыми, в зелени и цветах, стояли особняки. Разговоры, разговоры… Третью неделю они с Лодаром в Столице, и, кроме приема у третьего секретаря, ничего не добились. Петиция отдана в канцелярию президента, и ни ответа, ни привета. А Дорайс и его друзья каждый вечер говорят, говорят… Нельзя сказать, чтобы это были разговоры ни о чем, но в последние дни у Хинкапа создалось впечатление, что ни на что другое, кроме разговоров при закрытых дверях и зашторенных окнах, эти люди не способны. Они даже не способны провести элементарное сопоставление и сделать выводы, обобщив группу фактов. Невольно Хинкап сравнивал их с ангелами. Стервы лишнего не говорят. Они действуют. Неясно, чего они добиваются, но тратить энергию на бессмысленную болтовню — не в их правилах. И совершенно ясно, что просто так они не сделают и шага. Все рассчитано и взвешено. А Дорайс? Он и его компания каждый вечер принимаются заново рассматривать и обсуждать варианты будущего страны — с ангелами и без них; создают проекты уничтожения ангелов — проекты, которые никогда не будут реализованы; рассуждают о том, что для стерв нужно создать особые резервации и принудительным порядком переселить их туда, чтобы стервы жили под постоянным контролем и наблюдением; предлагают поднять шум в печати и заставить, вынудить ученых заняться наконец всерьез проблемой мутантов… и ничего при этом не делают. И некоторая, так сказать, недостаточность аналитических способностей этой компании, отсутствие трезвого взгляда на вещи бросается в глаза даже ему, Хинкапу… а что он такое? Почтальон, всего лишь! Столичные бурлили… но что-то было во всем этом неуловимое… Хинкап сказал бы, пожалуй, что они не бурлят, а булькают. Бесконечная говорильня утомила Хинкапа. Он стал все чаще думать, что пора бы наведаться к катеру — вдруг там уже сидит спасательная группа и ждет его? Он, Сол Хинкап, торчит здесь, в Столице, без всякого смысла. То, что он мог сделать, чтобы помочь в борьбе против ангелов, он уже сделал, — выяснил, что правительство в основном состоит из стерв. А больше он ничего не может. Он вообще не вправе вмешиваться в местные дела. Не пора ли вернуться к катеру?..