Бестиарий - Роберт Маселло

Брайан был уже внизу и почему-то бросился не к входной двери, а к задней, по коридору, потом через кухню. Остановился у дверей веранды, начал крутить круглые ручки и только успел открыть, как Грир схватил его за воротник, резко развернул и ударил по лицу фонариком.

Брайана отбросило во двор, но он удержался на ногах; по губам текла кровь. Он медленно отступал к бассейну, Грир ударил его снова. Но мальчуган все шел.

«Господи! — подумал Грир. — Остановится он когда-нибудь или нет?»

Трава была мокрой, и ребенок поскользнулся. Это был шанс, Грир метнулся к бассейну и снова ударил мальчишку, дал ему пощечину, наотмашь.

Ребенок с громким всплеском упал в воду. Запыхавшийся Грир стоял у края освещенного бассейна и ждал. В воде вокруг тела расплывалось облачко крови. Грир ждал. Умер он или нет? Может, притворяется? Кровь продолжала смешиваться с водой.

Господи боже! Неужели ему придется лезть в этот проклятый бассейн?

Девушка кричала, ее крики были слышны даже здесь.

Грир встал на колени и ухватил ребенка за ворот халатика, подтянул к краю, одним резким рывком вытащил его и бросил на траву, отплевывающегося, живого. Затем с отвращением сорвал резиновые перчатки, сунул их в карман и зашагал к машине.

Садовскому он скажет пару ласковых.

Чертова нога не даст ему сегодня заснуть, он точно это знал.

ГЛАВА 5

Бет была так погружена в работу, рассматривая через увеличительное стекло листок древнего пергамента, что поначалу не услышала звонок телефона. Полученные из лаборатории Музея Гетти отчеты не слишком помогали разобраться.

Ответила она только после шестого или седьмого звонка. К счастью, это оказался Картер.

— Что ты там делаешь? — спросил он.

— В смысле?

— Разве ты не должна быть на приеме для прессы?

Она взглянула на настенные часы. Муж был прав.

— Я уже собирался отправить тебе сообщение, — сказал он.

— О чем?

— Что я застрял на Уилшир, пробка просто чудовищная. Так что начинай выпивать без меня.

— Ладно, так и сделаю, — сказала Бет. — Ты прав, мне пора бежать.

— Беги, — сказал он, и, прежде чем повесить трубку, Бет услышала на заднем фоне автомобильные гудки.

Она положила увеличительное стекло на стол, достала из верхнего ящика расческу и, глядя в зеркало на внутренней стороне офисной двери, начала быстренько приводить себя в порядок. Сняла резинку, стягивающую волосы в конский хвост (работать легче, когда ничего не нависает над глазами), и принялась расчесывать густые темные волосы, падающие до плеч. Затем сделала легкий, как всегда, макияж, схватила со стула жакет в тон блузке, сбросила тапочки, надела туфли на высоких каблуках и торопливо вышла из комнаты. Ее начальница Беренис Кейбот будет очень недовольна, если Бет явится после нее.

Особенно на прием в честь открытия уникальной выставки под названием «Гений монастыря: иллюминированные манускрипты[7] одиннадцатого века», главным куратором которой и являлась Бет.

Сегодня должен был состояться прием с представителями прессы, предназначенный для ознакомления искусствоведов, знатоков и просто друзей музея с новой выставкой, экспонаты которой были извлечены из полных запасников Центра Гетти. Бет провела бессчетное количество часов, изучая редчайшие манускрипты музейной коллекции и выбирая экспонаты, которые бы могли наилучшим образом проиллюстрировать ее тезисы и доклад. Выставка не может и не должна быть случайным собранием предметов, пусть даже и одного порядка — ей положено иметь смысл и цель, или, если угодно, идею. Этому научили ее в Институте искусств.

Бет вышла из лифта, затем, толкнув высокие застекленные двери, покинула здание исследовательского института и направилась к парку, где должен был состояться прием. Погода вполне благоприятствовала: стоял душистый теплый летний вечер. Центральный парк, как он назывался, являл собой превосходное место для проведения этого торжественного события. Бет прошла по круговой дорожке в тени высоких платанов, перешла по мостику через ручей — за ним, собственно, и начинался парк, в котором росли сотни разных растений и цветов, от лаванды до гелиотропа, от индийской сирени до розы флорибунда. Все это благоухающее великолепие уступами спускалось к выложенному цветными плитами бассейну и площадке, вход на которую образовывали арки, увитые бугенвиллеями. Синяя вода в бассейне сверкала и переливалась в лучах заходящего солнца, у бортиков густо цвели азалии.

Столы, застеленные скатертями из золотистого дамаска, были уже накрыты, кругом сновали официанты с подносами, на которых стояли бокалы с шампанским, «Перье» и прочими напитками. Гостей собралось около тридцати человек, они уже завершили осмотр выставки в музее, до сих пор в руках у некоторых были программки. И все они дружно налегали на закуски и напитки. Первой на глаза Бет попалась ее начальница, миссис Кейбот, пожилая женщина. Она стояла рядом с Критчли, супружеской парой, весьма известной в голливудском мире искусств, и выглядела недовольной. Бет схватила бокал шампанского с подноса пробегающего мимо официанта и поспешила присоединиться к ним.

— Мы уже и не надеялись вас увидеть, — с натянутой улыбкой заметила миссис Кейбот.

— Ради бога, простите, — пролепетала Бет и кивком поздоровалась с четой Критчли. — Так ушла в работу, что потеряла всякое представление о времени.

— О, со мной такое случается на каждом шагу, — заметила миссис Критчли. — Как-то раз забыла явиться на ланч в честь собственного дня рождения, занималась обсуждением праздника дочери.

Она была нервной, даже истеричной дамочкой, но сейчас Бет была рада ее присутствию. Мистер Критчли, джентльмен старой школы в костюме из индийской жатой ткани в полоску, сиял улыбкой. Он никогда много не говорил, но Бет чувствовала — от него так и веет доброжелательностью.

— «Лос-Анджелес таймс» прислали эту дамочку Русофф, — сказала Бет миссис Кейбот. — От «Арт-ньюс» здесь вон тот господин в галстуке-бабочке.

Бет обернулась посмотреть, так как на мероприятиях, подобных этому, бабочки носили часто.

— Вон, в красной, — подсказала миссис Кейбот, предвосхищая ее вопрос.

— О, замечательно. Уверена, поговорить с ним не помешает.

— А я уверена, что наши милые Критчли не будут возражать, если вы сделаете это прямо сейчас, — сказала миссис Кейбот. — Вроде бы он говорил, что сразу после нас собирается быть на приеме у мэра.

Бет понимала — это приказ и направилась к господину в красной бабочке. Эту часть своей работы она не любила. Ей нравилось проводить исследования, она обожала изучать рисунки старых мастеров, древние манускрипты, драгоценные инкунабулы, которыми во множестве владел музей, любила работать с экспертами по сохранению и реставрации старинных рукописей и бесценных произведений искусства, которые начали разрушаться от времени. Но работа по связям с общественностью была ей не по душе.