Если бросить камень вверх - Елена Усачева

Велес в класс ввалился, споткнувшись на пороге. Взлетел смех. Тимофея толкнули из коридора. Он крутанулся, но было уже поздно кидаться на обидчика. Сделал несколько шагов по классу и остановился, потому что на первой парте у окна расположилась выгнанная со своего места около Светки Зара. Она села так, что заняла весь стол. Учебник, тетрадь, книга, листочки, ручки – все это расплылось по поверхности, давая понять – никого рядом хозяйка не потерпит. Тьма сразу все понял. Он мазнул взглядом по классу. Свободных парт не было, а рядом с собой его вряд ли будут рады видеть.

– Тимофей! Что стоим? – Литератор входил степенно. Толстый, спокойный, его уроки всегда были неспешными, как длинная песня. – Зара! Вроде девушки худеют, а ты решила расползтись?

Зара вскинула на учителя угольно-черные глаза. Она не понимала. Велес усмехнулся. Следом прыснули парни. Тьма шагнул к своей парте. Не успел он сесть, как в спину ему ударил скатанный бумажный шарик. Зара нервно дергала волосы, заправляя их за уши. Велес аккуратно сложил ее листочки, собрал ручки, освобождая себе место.

– Учись, – прошептал он.

Зара стукнула кулачком по столу, но это было почти не слышно за смехом, за грохотом стула, на который сел Тьма.

– Итак, «Бедная Лиза». – Литератор закатил глаза, словно вспоминал, о чем собирается говорить. И все шумы сразу втянулись в одну точку, зазвенели надоедливой мухой и смолкли. – Кто читал?

– Бедная, бедная Лиза, – ахнули с последних парт.

Парни засмеялись.

Зара жгла взглядом Велеса.

Тьма сидел, как всегда огромный, как всегда невозмутимый. А потом вдруг повернул голову в сторону класса. Саше показалось, глянул на нее.

– Бедная Лиза была бедна, – громко произнес он и посмотрел на Зару.

Ее рука замерла в воздухе, не донеся прядь до уха.

– Бедная.

Последнее слово добило Зару. Она вскочила.

– Прочитала? – Литератор смотрел спокойно. Сквозь толстые линзы очков его глаза казались маленькими.

– Нет! – выпалила Зара.

– А что тогда?

Класс сползал под парты от смеха.

Зара покосилась на последний ряд, где сидела довольная Светка, на невозмутимого Велеса и воскликнула:

– Я не могу!

– Читать Карамзина – большой труд, – протянул Велес. – Не всем дано.

Литератор не стал успокаивать разошедшийся класс. Он дал отсмеяться. Не остановил начавшуюся баталию – в спину Тьме вновь полетели бумажные шарики. Тимофей резко повернулся.

– Это не я! – взвизгнул мелкий Лука, в которого попал ластик.

– Передай другому, – посоветовал Тьма.

– Я смотрю, – тихо произнес литератор, – «Бедную Лизу» прочитали все. Тогда перейдем к самому тексту. Велес, как самый активный, ты можешь начать.

И снова этот негромкий голос заставил затихнуть смех и разговоры.

Саша боялась поднять глаза от парты. Все это было мерзко и неправильно.

Светка торжествовала.

– Что же хотел нам сказать своим произведением Карамзин? – тянул время учитель.

Тьма неуклюже поднялся, неуклюже переступил с ноги на ногу – у него всегда была мягкая походка, но иногда он становился страшно неповоротливым. Стал говорить, говорить. Литератор мягко покачивался в такт его словам. Но вот его глаза распахнулись.

– Сюжет более-менее передан верно. А теперь мы проведем небольшой опыт. Вы люди взрослые, уже имеете некоторое представление о жизни. Давайте решим, кто виноват? Лиза, что поддалась на уговоры, или Эраст, что не сдержал слово.

– Конечно, Эраст! – заголосили девчонки.

– Она что, маленькая, что ли, эта Лиза! – не уступали пацаны.

– Да дура она, дура! – верещал Лука.

– Но он же обещал! – орала с последней парты Ксюха. – Обещал, что будет с ней!

– Там про женитьбу ни слова не было!

– А мать куда смотрела?

Голоса у парней были сильнее.

– Но ведь она была влюблена, – шептала Зара.

– Дура! – надрывался Лука.

– Ну чего она, правда, как маленькая, не понимала, что происходит?

– Он обещал!

– А вы предполагаете, что в мире все происходит по правилам? – тихо спросил литератор, и повисла пауза.

– Более-менее, – крякнул Лука.

– Как вы себе видите, так оно и должно быть? А если взгляды у человека меняются? Что, если Эраст просто разлюбил. Так ведь бывает!

– Он должен был жениться! – категорично заявила Светка. – Она из-за него… это… того…

Ее смущение развеселило. Литератор заговорил с улыбкой:

– Но подождите, ее же насильно никто не толкал на это. Она сама захотела. И значит, не один Эраст в этом виноват.

– Правильно!

– Так и есть! – поддакнули пацаны.

– Но он все равно солгал, – не сдавались девчонки. – Сказал, что идет в армию, а сам – жениться.

– Может, он не хотел ей сделать больно? – Литератор был доволен. Улыбка не сходила с его лица. – Скажи он ей сразу, что разлюбил, для нее это было бы ударом. А так – он надеялся, что они больше не встретятся.

– Я знаю, что надо сделать, – прошептала Светка, и Саша, увлеченная спором, не сразу поняла, о чем она.

– Лизе?

– Да ну эту Лизу! Мы уведем у Велеса его Ариану.

Жиденькие волосики, остренький носик, черное пальто.

– Зачем она нам?

– Никому эта Ариана не нужна. Нам надо выиграть войну.

Светка оглядела класс. Громче всех орал Лука. Маленький и чернявый, он не подходил на роль завоевателя.

– Эдик, – позвала Светка. – На перемене подойдешь?

Эдик скатал бумажный шарик, отправил его в спину Велесу. И только после этого кивнул.

– Зачем он тебе? – испугалась Саша.

Эдика она не любила. Он был долговяз. Он был смазлив. И отлично знал это. В глазах его была скука. Дурацкий рост оправдывал его пренебрежительный взгляд на всех сверху вниз.

Борьба за Эдичку разгорелась в шестом классе, когда все девчонки попеременно были в него влюблены. Сейчас он царственно ронял свое внимание в сторону Ленки, но принципиально не делал ничего такого, что делали все – не гулял, не дарил подарки на праздники, не ходил, держась за руку, не обнимался. Эдик считал девчонок из своего класса маленькими, глупыми и готовыми на все. Однажды на спор стал ходить с Ксюхой. Потом резко бросил ее и завел дружбу с Зарой. Подкатывался к Саше. Но рядом всегда был Велес, его шуточки Эдика отогнали. Обиду Эдик запомнил. Бумажные шарики всегда были его.

Глаза полуприкрыты, пухлые губы. Саша отвернулась. За выходные обида улеглась. Дома теперь было тихо без Сеньки. И даже Варвара не так радовала. Стало понятно – Велес мог влюбиться в кого угодно. Они вообще про любовь не говорили. С чего она взяла… Все вышло по Карамзину.

– А вообще – это история не настоящая, – заявила Ленка. – Что мы орем? В жизни так не бывает. Карамзин ее специально утопил. Что б жальче было.

– А как в жизни бывает?

– Любовь проходит, и никто не топится.

Они шумели весь урок. А в голове у Саши все вертелось: «Любовь проходит, любовь проходит…» Вспомнился папин комментарий про то, что люди влюбляются в свои фантазии. Как-то это все было неправильно. А литератор все объяснял про сентиментализм, про уход от классических канонов, когда главным был долг, а вот теперь – чувства.

Звонок на перемену заставил встряхнуться. И снова Эдик смотрел на нее, полуприкрыв глаза. Светкины объяснения потонули в этом неприятном взгляде.

– Легко! – согласился Эдик. – А что мне за это будет?

– Все, что захочешь!

– Ага, – фыркнула Саша. – Только скажи.

И чего эти пацаны вечно все дашь на дашь делают? Велес вот тоже…

– И десять поцелуев, – хихикнула Светка.

Эдик довольно заулыбался:

– Договорились.

Тьма подошел бесшумно. Саше показалось, что он уже не в классе. Но тут она услышала его голос:

– Кнут издает щелчок, потому что его кончик двигается быстрее скорости звука. Мы можем поговорить?

Эдик демонстративно хохотнул и, склонившись к Светке, но продолжая смотреть на Тьму, громко спросил:

– Детка, а ты не ошиблась адресатом?

Но Светке было не до Эдика.

– Нет, она не может с тобой поговорить, – крикнула она, хватая Сашу за руку. – Она сейчас занята! Иди отсюда.

И он пошел. Совершенно спокойно. Не возмущаясь и не вскрикивая. Дойдя до конца ряда, повернулся:

«Чем ниже человек душой,Тем выше задирает нос.Он носом тянется туда,Куда душою не дорос».

Омар Хаям, если кто не в курсе.

– Психопат! – крикнула Светка.

– Как говорит герой в одном популярном сериале: «Я не психопат, я активный социопат. Большая разница».

Улыбнулся. У вечно мрачного Тьмы и улыбка вышла мрачная.

«Если что-то случилось, – всегда советовал отец, – возьми камень и брось».