Поздние цветы - Ребекка Уинтерз

— Нет. Это без толку. Теперь, когда он видел тебя, он будет приходить сюда под любым предлогом, чтобы пригласить тебя куда-нибудь вечером, — недовольно объяснил Зак. — Приведи его и оставь нас. Я быстро от него отделаюсь.

— Как знаешь, только тогда поспеши, нам пора делать упражнения.

На пути к двери Мишель вдруг пришла мысль: а что, если бы ее влекло к соседу? Ей наверняка не понравилась бы собственническая манера Зака.

Но при нынешних обстоятельствах, пришлось признать, она даже обрадовалась этому. Мужчина, живший по соседству, мог стать несносным, если бы постоянно болтался на берегу, поджидая ее.

Когда Мишель открыла дверь, откровенное одобрение Джерри Фаулера вызвало у нее острое чувство неприязни. Будто он видит, что у нее под желтой блузой и белыми брюками. Она терпеть не могла такие взгляды.

— Еще раз привет. Как пациент?

— Он все еще должен лежать, но вы можете навестить его, не дольше минуты. Проходите.

— Здесь пахнет, как в День благодарения.

— Я пекла булочки. — Она провела его в спальню. — Зак? Здесь твой сосед.

Зак притворялся, что спит. При звуках ее голоса он открыл глаза.

— Привет, Джерри. Мишель сказала, что ты приходил.

— Как ты себя чувствуешь, Зак?

— Неплохо. А как ты? Пришло предложение о работе в Сан-Франциско?

— Нет. Я все еще ищу.

— Мишель, у Джерри нелегкие времена. Он недавно пережил развод. А потом его компания закрыла завод. Надеюсь, скоро положение улучшится.

— Спасибо. Похоже, ты тоже идешь на поправку.

— С помощью Мишель я уже чувствую себя другим человеком.

— Тебе нужны услуги сиделки круглые сутки? — Джерри спрашивал у Зака, а смотрел на Мишель. — Надеюсь, вы не против как-нибудь вечером пойти погулять?

— Мишель и я не родственники по крови, Джерри. Если ты понимаешь, что я имею в виду.

Пока Мишель приходила в себя от слов Зака, Джерри стушевался:

— Прости, я неправильно понял ситуацию.

— Все в порядке.

— Днем раньше я видел на берегу Бреду. По-моему, она тоже не понимает, что происходит.

— Бреда и я никогда не были парой, поэтому никаких объяснений тут не требуется. А почему ты не пригласил ее погулять?

— Теперь, когда я знаю факты, может быть, и приглашу.

— Спасибо за визит.

— Как-нибудь увидимся.

Мишель проводила Джерри к дверям.

— Простите, если я пересек границу, — пробормотал он уже на пороге.

Джерри явно был не в своей тарелке.

— Об этом не беспокойтесь.

Закрыв дверь, она направилась к Заку. Довольное выражение на красивом лице лишь подлило масла в огонь.

— Когда ты сказал, что избавишь меня от него, такого я не ожидала. Ты создаешь у каждого совершенно неправильное впечатление.

— Ты знаешь лучший способ, как избавиться от этих двух персонажей? — спокойно спросил он.

— Нет, — честно призналась Мишель. — Но боюсь, и у Дага создалось такое же впечатление.

— За Дага не беспокойся. Он знает правду. Как насчет того, чтобы почитать мне очередную главу о дядюшке Скрютейпе? Конечно, после того, как я выполню все твои задания. Мы как раз вчера подошли к самому интересному, а ты сказала, что я должен спать.

На Зака сердиться невозможно, решила Мишель. Он всегда такой рассудительный, с его логикой вообще невозможно бороться.

Уже перед сном он сказал:

— Когда я был в больнице, мою почту присылали в офис. Сегодня утром Даг принес ее. Теперь, когда я дома, я попросил присылать мне сюда все документы. Начиная с понедельника, я попрошу тебя, Мишель, забирать почту из ящика, который там, сзади. Шерилин сказала, что ты свою почту тоже перевела на мой адрес. Ключ от ящика на моем кольце с ключами.

— Я как раз собиралась просить тебя об этом, — кивнула она. — Могу я что-нибудь еще для тебя сделать, прежде чем пожелаю спокойной ночи?

Ему давно пора было бриться. Но темная щетина делала его еще опаснее, еще привлекательнее.

— Если бы ты раздвинула шторы и двери и посидела немножко со мной в темноте, мы бы вместе понаблюдали за океаном.

Сердце у нее чуть не выпрыгнуло из груди.

— Может быть, несколько минут.

Она впустила в спальню океанский ветер и выключила свет.

— Иди и ложись так, чтобы смотреть, не напрягая шею.

Вполне разумное предложение. Если она последует ему без возражений, он не догадается, какие вихри бушуют в ней. Сделав несколько шагов, она сбросила босоножки и легла в ногах постели. И как можно дальше от него.

— Я хочу, чтобы ты расслабилась, — донесся из темноты низкий голос.

Получилось так романтически, что она зажала стон рукой.

— Океан гипнотизирует.

— Да, — выдохнула она.

— Я никогда не устаю смотреть на него. Когда я совсем поправлюсь, мы будем купаться в полночь. Это единственное, что мы не делали вместе, пока я рос.

Разговор об их прошлом — слишком личная тема.

— Наверное, к тому времени, когда доктор даст тебе разрешение купаться, я уже уеду.

— Посмотрим, что он скажет в пятницу.

Она лежала, с трудом сдерживая дыхание — из страха, что он догадается, что с ней происходит, когда он рядом. И вдруг она почувствовала, как его пальцы ощупывают браслет на лодыжке. Мурашки восторга разбежались по телу.

— Как приятно, что иногда ты все еще это носишь. Помню, я спрашивал Шерилин, что, по ее мнению, ты хотела бы получить по случаю окончания школы медсестер. Она ответила, мол, женщина всегда любят украшения. И тогда я начал каждый день после школы бегать на соседнюю стройку, чтобы заработать деньги.

Она недоверчиво вытаращила глаза.

— Женщина в большом магазине предложила мне серьги и ожерелья, но мне казалось, ничего тебе не понравится. Когда она увидела, что никак не может мне угодить, то спросила, красивые ли ноги у особы, которой я покупаю подарок. Я ответил, что у тебя красивые ноги. И тогда она мне показала золотой браслет на лодыжку. Вот он и есть.

До сих пор Мишель не сомневалась, что подарок купила Шерилин, а пятнадцатилетний Зак лишь подарил его ей.

— Я не знала историю браслета, но я всегда дорожила им. — Больше никаких тайн, решила Мишель. — Сегодня у тебя был длинный и трудный день. — Она тихо поднялась и всунула ноги в босоножки. — А завтра будет еще больше, потому что приедет семья. Пора спать.

Она сдвинула двери и шторы.

— Буду спать столько же, сколько проспишь ты.

— Спокойной ночи, Зак.

Мишель направилась в гостиную, зная, что сон еще долго не придет к ней. Там стоял большой дубовый шкаф, за дверцами которого скрывалась аппаратура: телевизор и музыкальный центр. Включив канал, который показывал старые картины, она свернулась клубком на кушетке. Напрасная надежда: хорошо знакомые фильмы не отвлекали ее от мучительных мыслей.