Исчезнувшие без следа - Владимир Гриньков

Сухарев несколько оживился.

– Так что же вас привело ко мне?

– Меня интересует Павел Константинович Кочемасов и связанная с ним загадка о пропавших пятнадцати миллионах долларов.

– Ну-у-у, – протянул Сухарев, мгновенно заскучав. – А говорили, что следствие – не ваша епархия.

– К следствию я не имею никакого отношения, – быстро сказал Дружинин и, подумав, добавил: – К официальному следствию.

– Занимаетесь, значит, этим неофициально?

– Да.

– Причина?

– Как выясняется, люди, работавшие в моей группе раньше, имели непосредственное отношение к этой истории. И если мы не найдем виновников, нам это еще аукнется.

– Уверены?

– Стопроцентно, – кивнул Дружинин. – Вот и ищем. Сами, конечно, мы этим заниматься не будем. Просто соберем кое-какие материалы и передадим в комиссию Аникина. Слышали о таком?

– Еще бы не слышать, – усмехнулся Сухарев. – Когда ни включишь телевизор – все Аникин да Аникин со своей комиссией. Хорошая реклама накануне выборов.

– Реклама рекламой, но человек делает важное дело.

– Ну разумеется, – не стал спорить Сухарев и демонстративно посмотрел на часы.

– Я не отниму у вас много времени, – сказал Дружинин. – Лишь несколько вопросов, если позволите.

– Да, пожалуйста.

– Вы знали Воронцова?

– Какого Воронцова? Того подонка, который сбежал с кочемасовскими деньгами?

– Да.

– Лично не знал. Только со слов самого Павла.

– И что же Павел Константинович говорил о Воронцове?

– Поначалу – только хорошее.

– А после того, как Воронцов исчез – уже только плохое, – подсказал Дружинин.

– Нет, не сразу, – качнул головой Сухарев. – Он ведь сначала даже не понял, что произошло.

– Кочемасов не понял?

– Представьте себе. Так, были у него подозрения кое-какие, но и только. Приехал ко мне в гости – у моей дочки как раз был день рождения – растерянный какой-то, говорит, исчез, мол, президент «Дельты» Воронцов, не пойму, что такое. То есть уверенности в том, что его «продинамили», у него еще не было. А я ему сразу сказал: Паша, ищи своего беглеца за границей, случай этот весьма знакомый.

– Вам знакомый? – уточнил Дружинин.

Возникла пауза. Сухарев в упор смотрел на собеседника, и было видно – размышляет, стоит ли откровенничать с этим человеком. По размышлении, видимо, решил, что лично ему ничем этот разговор не грозит.

– Да, со мной незадолго перед тем тоже случилось нечто подобное. Та же самая схема: подконтрольная мне фирма перечисляет деньги за рубеж, президент фирмы выезжает следом, а дальше – и он, и деньги испаряются.

– Как фамилия вашего исчезнувшего служащего?

– Зубков.

Этот человек был в списке, составленном со слов Крамаренко. Первый след. Верный признак того, что Дружинин идет в правильном направлении.

– Я назову вам еще несколько фамилий, – сказал Дружинин. – Может быть, вы кого-то из этих людей знаете.

Извлек из кармана список. Сухарев следил за ним с напускным равнодушием. Первые две фамилии в списке – Воронцов и Зубков – Дружинин пропустил, с ними было все ясно, и начал сразу с третьей:

– Филатов.

Сухарев вздрогнул. Это было для него настолько неожиданно, что он не смог совладать с собой, и его лицо вытянулось. Он не предполагал, что еще может быть известно его любопытному гостю, и теперь лихорадочно соображал, как ему себя с ним держать. Дружинин терпеливо ждал. Он заметил реакцию Сухарева и, в общем, понимал, что тот сейчас думает, поэтому не торопил события.

Пауза затягивалась. Сухарев явно допустил промах.

– Расскажите мне о Филатове, – прервал молчание Дружинин. – Кто этот человек?

– Я его не знаю.

– Не знаете лично, – кивнул Дружинин. – Но что-то о нем слышали?

Он уже видел, что Сухарев поддался, «поплыл», и знал, что в таких случаях не обязательно грубо давить. Иногда достаточно лишь дать понять, что сам знаешь значительно больше, чем говоришь.

– Я слышал эту фамилию от Зубкова, – медленно произнес Сухарев. – Они были друзьями. Когда Зубков сбежал с деньгами, Филатов тоже куда-то исчез. Я слышал, что он где-то прячется, потому что Зубков прихватил деньги, которые Филатов для него же и раздобыл и не мог потом расплатиться со своими кредиторами. Но, возможно, все это лишь слухи.

– Вы пытались его искать?

– Кого? – осведомился Сухарев, внутренне сжавшись.

– Зубкова.

– Нет. Как же я его найду? Он давно за границей. Такие дела… – Сухарев развел руками.

– Кочемасов приходил к вам попрощаться перед отлетом в Лондон?

И опять вопрос застал Сухарева врасплох. Он не знал, что об этом известно гостю, и ему трудно было сориентироваться.

– Да, приходил, – сказал он после долгой паузы.

– Он говорил вам, зачем летит в Лондон?

– Точно не помню.

– Но это было связано с Воронцовым?

– Возможно. Скорее всего.

– Кто еще, кроме вас, знал об этой истории с пропажей денег?

– Кочемасовских денег? – уточнил Сухарев.

– Да.

– Не так много людей. Сам Кочемасов, я, Богдан…

– Богдан? Кто это?

– Он возглавлял отдел безопасности той самой фирмы, где был президентом Воронцов.

– Значит, это его труп нашли рядом с трупом Кочемасова? – уточнил Дружинин.

– Да. Ну кто еще мог знать? Пашина жена, конечно.

– Светлана Сергеевна тоже знала?

Сухарев кивнул.

– Больше я вряд ли кого-нибудь назову.

– Кочемасов обращался в следственные органы по поводу исчезновения Воронцова?

– Думаю, что нет.

– Решил обойтись своими силами?

Сухарев снова замялся, не зная, известно ли Дружинину что-либо о молодом человеке по имени Стас.

– Кто знает, – покачал он головой после паузы. – У меня с ним не было подробных разговоров на эту тему.

– Скажите, вы ведь были друзьями? – неожиданно спросил Дружинин.

Сухарев усмехнулся:

– Вы понимаете, и у меня, и у него была такая жизнь, в которой для дружбы остается очень мало места. В бизнесе друзей нет. Но то, что мы доверяли друг другу, – бесспорно. Если хотите, это и была дружба, только своеобразная – дружба предпринимателей.

– То есть каких-то принципов вы все же придерживались?

– Да, – уверенно ответил Сухарев. – И первый из них – не делать гадостей друг другу.

– Вернемся к нашему списку, – предложил Дружинин.

Он зачитал оставшиеся фамилии, но ни одна из них не была знакома Сухареву. Тот лишь позволил себе осведомиться:

– Кто все эти люди?

– Пропавшие бизнесмены, – пояснил дружинин. – Как Воронцов, как ваш Зубков.

– Их уже нет в живых, наверное.

– Вы так думаете? – вскинул брови Дружинин.

– Так обычно бывает, когда дело касается денег, – пожал плечами Сухарев. – Сколько времени прошло, а люди продолжают гибнуть. Сын Кочемасова – не последняя жертва, я думаю.

– Вы знаете, почему он взял бомбу и пошел с ней в метро?

– Нет. А вы?

– И я не знаю, – прикинулся Дружинин. – Вы его хорошо знали, кстати?

– Да. Славный был мальчик. И то, что с ним произошло, никак не укладывается у меня в голове.

– Он был сильным?

– То есть?

– Его можно было запугать?

– Запугать можно любого.

– Вы уверены?

– Абсолютно! Если человек не боится за себя, то боится за своих близких. Уязвимое место всегда можно найти.

– У Кочемасова-младшего такое уязвимое место было?

– Как и у каждого, я же вам сказал.

– У него, насколько я понимаю, была неустойчивая психика? – спросил Дружинин.

– Из чего вы сделали такой вывод?

– Не каждый ведь полезет в петлю. Это всегда следствие тяжелого нервного срыва. Не так ли?

Сухарев вздохнул и посмотрел в окно. Было уже совсем темно. В стекле четко отражался сухаревский кабинет.

– Мне это самоубийство, если откровенно, весьма подозрительно, – признался Сухарев.

– А именно?

– Было ли самоубийство? – ответил вопросом на вопрос Сухарев и внимательно посмотрел на гостя.

– Но ведь официально сообщалось…

– Мало ли что сообщается.

В наступившей тишине было слышно, как трезвонит в приемной телефон.

– Вы имеете представление об условиях содержания заключенных в наших тюрьмах? – осведомился Сухарев. – Хорошего там вообще мало, но самое тяжелое – это страшная скученность. Люди едва ли не на головах друг у друга сидят.

Он помолчал, давая возможность Дружинину осознать сказанное.

– Есть, конечно, и такие, кто сидит в камере один, – смертники. Приговоренные к высшей мере. Последняя привилегия, так сказать. А все остальные – как в муравейнике. Так вот, хотелось бы понять, как в этом муравейнике Петя Кочемасов мог незаметно раздобыть веревку, сделать петлю и повеситься? Человек собрался вешаться, а никто вокруг этого даже не заметил. Вот загадка! А вы говорите – самоубийство…

Глава 17

В спортзале было людно и шумно – как всегда на тренировке. Даже когда в зал вошел Удалов, никто из бойцов «Антитеррора» не оставил своих занятий – не принято было.