Под знаком Льва - Леон де Грейфф

Немудреное славостишие в честь чудотворного чувства, возврата и ласковой песни

Льется мне в уши ласковый голос,грустная песняжалобы дальней,тихой печалиголос кристальный.

Где он родился, ласковый голос?Откуда доносится светлая песня?Песня несбывшихся наших свиданий,песня упрека,жалобный голосгрусти кристальной,тихая песняжалобы дальней?

(Жизнь моя, словно парусник ночи,ночи, облитойлуной одиночеств,вольно плывет без руля и ветрил…В ней византийская леность смешаласьс варварской смутой…Экая малость!Зря ли мне губыхохот беззвучныйвдруг исказил?)

И все-таки, все жеоткуда доноситсяласковый голос сирены?Откуда его непонятная силаберется?В бездне какогобезлунья,какого колодца?

Откуда доносятся светлые звуки?Откуда исходит голос влюбленный,голос влюбленностинеразделенной?Как он хрустален,ласков и прост!Музыка ветра,мелодия звезд!

Песня влюбленности,голос любви,нежная жалоба —чья ты? Откуда?

Голос возлюбленной некогда женщины,голос, которыйсвоим заклинаньемсердце мое от меня отчуждаети возвышаетсвоим заклинаньем.Шелковый голос,волшебная тканьтрепетных звуков,сотканных нитями лунного света…(Шуберт ли? Шуман ли?Или Дюпарк?[37])Песня — как вздох…Невесомая песня,как сновиденье о гномах и феях,волшебный кристалл,источающий звук и свеченье…Голос возлюбленной,которая снова колдуетнад сердцем моим!

(Бродячий бард,трувер-скиталец,истоптавший столько дорогнаяву и во сне,странноватый странник,странствующий чудак,трувер-скиталец,глашатай сокровенных слови потаенных формул,творец абсурдных стиховытворений,любитель зловредных ритмови сумасбродных свершений,в которых тесно переплелисьбезумье, мистика,богемность и авантюра,любитель брести наобумпо психочувственному бездорожью, —вот он я, снова перед тобой, любимая,у ног твоих,коленопреклоненный,у ног твоих и под твоейтишайшей сенью!)

В уши мне льется ласковый голос,голос трепещущих сновидений,голос хрустальныйжалобы дальней,голос тревожнойигры светотени,голос химеры,голос влюбленный,голос влюбленностинеразделенной!Как он кристален,ласков и прост!Музыка ветра,мелодия звезд!

Языческие погребальные гимны

IЗловещая смута.Зловещая смута разливается в телеи переполняет душу;зловещая смутазмеится по жиламудушливым запахом смерти.

Химерические сновиденья,эти ласковые тираны,перестали бередитьбредовую глубь фантазий.Где вы, крылья былых желаний,добрые кондотьеры,[38]дрожжи, на которых бродиланеуемная сила моих метафор?Где вы, нежные дротики страсти,раздробившие некогда панцирь сердцаверного своего вассала?Где ты, мальчишеская жажда успеха, —ты больше не скачешь по голой степижеребенком, почуявшимблизость речной излуки!Смутные блики лунных лучейложатся на челораздумчивыми ночами,и воспоминание поройприкасается к старой клавише,под которой почила сонатаотзвеневшей любви…Соната любви, гимн страсти,который в один прекрасный день —а день воистину был прекрасен! —вырвался из горлау очарованного мечтой трубадура,вырвался и улетел на крыльях ветра, —какие сладкие ветры дули в Провансе!

Зловещая смута.Зловещая смута разливается в телеи переполняет душу:зловещая смута тончайшим ядомзмеится по жилам,пядь за пядью,пядь за пядью затопляявладения пошатнувшейся воли.

IIВсе на светевселяет в меня скуку.

Все, что ни на естьв горах и на равнине,все, что ни на естьпод облаком и солнцем,все, что ни на естьпод солнцем и звездою.

Господи, все на светевселяет в меня скуку.Все, что пронизанопышущей здоровьем Природой,дсе чем дорожили былые поэты,все, что заслужило в этой жизнидобрую славу,все, что воспетоохрипшим, присвистывающим ветром,все, о чем бормочут под сурдинкутягучие струи дождя,все, о чем умалчиваетбездна моего мозга, —

все на светевселяет в меня скуку.

Ибо некогда я замыслилстолько одиссей и трагических исходов,столько самоизгнанийи самоуспокоений, —боже мой, разве же мог я представитьэту вот гладкую чередубелокурых рассветов,золотовласых закатови льняных новолуний(по которым когда-тосходили с ума стихоплеты?).Эту вот вереницу испетых припевов,перепетых благоглупостей,нелепых слепков с убожествакаталогизированной тягомотины!

Все на светевселяет в меня беспробудную скуку.

Во время оно, когда-то, некогда(да и теперь случается —когда не очень некогда)во мне воображение восставало,восставало, не зная усталости,и пускалось в погонюза хвостатой кометойхимеры,за метеором иллюзиипо дебрямфантастической флорыи фауны —и натягивал я тетиву,целясь в тень Эвридики,в благоуханный след Шахразады,в сонмище мифологической живности,в скопище призрачных снов…

Тень Эвридики, след Шахразады!Сонмище сновидений! Мотылькив музыке трав,голубые мотылькив струях синего ветра!

Все на светевселяет в меня скуку.

IIIЯ выпустил, я растратилвсе стрелы в своем колчане.

Все стрелы, меня покинув,оставили мне молчанье.Одни погрузились в землю,другие пронзили воздух.Все выпущенные стрелыв болотах торчат и в звездах.Одни из них затерялисьв созвездьях над грешным миром,уткнувшись в грудь Волопасам,Арктурам и Альтаирам.[39]Другие, взметнувшись в небо,в траву с высоты упалии дышат росой буколики воздухом пасторали.А третьи попали в рощу,в которой паслись кентавры, —а третьив сердцах кентавроввибрируют, как литавры.Сраженных кентавров жены,которых я в битве отнял,в пещере моей сегодняволчат моих грудью кормят.

Я все — до единой — стрелывпустую извел…

Растратил,в погоне за мимолетнымхватаясь за лук некстати.Прозрачнейшие виденья,не линии, а — пунктиры-Стрекозы и орхидеи,гориллы,медведи,тигры…Трепещущая ундина…Струящаяся наяда…Растратил свои я стрелыв урочищах Эльдорадо.

Где в сельветеснятся кряжи,скалистый оскал ощеря,я клады былых пиратовв корсарской искал пещере.Я рыскал по лабиринтамБорнео и Цареграда.Растратил свои я стрелыв урочищах Эльдорадо.

Спускался я в батискафе,в скафандре гулял по дну я,хватал я за хвост химеру,к абсурду ее ревнуя…Все стрелы мои вспорхнули,взлетели в зенит, как птахи…

В пустыне, пустынножитель,я смерчи топчу и страхи.Я гость дорогой и пленникв моих родовых владеньях —в моих сновиденьях шалых,в моих сумасбродных бденьях.Усталость на бред помножив,я ноль получаю в сумме.Расширенными зрачкамиза мною следит безумье.И, море гофманианствапопробовавши ногою,ныряю, глаза зажмурив,и в Эдгара По и в Гойю.По бродам дремучей грезыброжу, побродяга бреда.Остался мне только призракскитанья, как прежде, предан.Я, пленник былого пыла,бреду вдоль речной излукии лучник, стрелой пронзенный,пою о лукавом луке.Напрасно я с ним бросалсяна дьяволову обитель:ведь я не опытный лучник,а просто стрелец-любитель…

Я выпустил, я растратилвсе стрелы в моем колчане.

Все стрелы, меня покинув,оставили мне молчанье.Одни погрузились в землю,другие пронзили воздух.Все выпущенные стрелыв болотах торчат и в звездах.Одни из них затерялисьв созвездьях над грешным миром,уткнувшись в грудь Волопасам,Арктурам и Альтаирам.Другие, взметнувшись в небо,подпали под власть инерций…

Все стрелы, что я растратил,вонзились мне прямо в сердце!

Танцевальная сюита