Демон острова Скаттери - Пол Андерсон

Старый аббат Ньял пытался остановить их у двери в церковь. Ведь там еще оставались святые дары. Они размозжили ему голову и прошли по его телу. Кости его трещали, дробясь одна за другой, пока он не превратился в бесформенную груду плоти. Они все святыни растоптали своими грязными ногами.

Несколько наших затворились в библиотеке. Лохленнцы подожгли ее. У меня до сих пор стоят в ушах крики несчастных, и я не могу отделаться от запаха паленого мяса…

На улице раздались крики и хохот. Бриджит и Имон выглянули. Несколько викингов волокли по грязи женщину. Несчастная увидела Бриджит и плюнула в ее сторону.

Имон закрыл глаза. По его телу пробежала судорога.

– Когда все было кончено и мы покорились, они сделали то же самое с моей женой. Она сопротивлялась. Кричала, старалась вырваться. Я слышал, как трещали ее кости. Они, должно быть, решили, что калеку, никто не возьмет в рабыни. И когда все надругались над нею, последний из насильников вонзил в нее нож. – Имон опустил голову и простонал: – Куда ты смотришь, Христос?

Бриджит подумала, что жене Имона еще очень повезло. Она коснулась его руки. Ей нужно было успокоить священника.

– Она будет ждать тебя в раю.

– Я никогда не забуду ее глаз. Я не сумел освободить ее, но я никогда не забуду ее глаз… Смог бы я снова взглянуть ей в лицо? – Он зарыдал. – Господь отвернулся от нас, оставил на растерзание демонам.

– Никогда не говори таких слов. Отчаяние – это величайший из грехов.

Женщина на улице уже перестала кричать. Бриджит слышала только всхлипывания да хриплый хохот насильников. И вдруг она вспомнила о своей разбухшей груди, об отяжелевшем теле… Да, она тоже не могла помочь этой несчастной. Беспомощность привела ее в ярость.

Имон улыбнулся ей улыбкой безумца.

– А ты, сестра, говорящая такие отважные слова, неужели ты никогда не испытывала отчаяния?

Бриджит вспыхнула.

– Я буду очень благодарна, если ты примешь от меня исповедь. Прошло уже столько времени, и очень многое произошло со времени последней исповеди.

Он выслушал перечень ее грехов и нерешительно прошептал отпущение.

Сгущался мрак. На улице слышались пьяные крики. Конечно, лохленнцы празднуют! Она не осмеливалась покинуть часовню. Здесь был ее брат-христианин, нуждающийся в поддержке, а Халдор имел причины злиться на нее.

Она смотрела на Имона и пыталась молиться. Священник сидел, бессмысленно вперив глаза в темноту и бормоча бессвязные латинские фразы. Громкие крики донеслись с улицы. Имон бросился на пол, в грязь, дрожа всем телом. «О Боже, прости его! Он больше не мужчина», – подумала Бриджит и села, прижавшись к каменной стене. Камни были очень холодными. Она задремала и снова увидела отца, который подбрасывал ее, девочку, высоко в воздух и радостно смеялся. Затем ей пригрезилось, как в темноте, в постели, мать рассказывает ей старые легенды о Сидхе. А вот она, уже девушка, посвящает свое тело и свою жизнь Христу. Внезапно она проснулась. В часовне было темно, и во мраке она услышала всхлипывания. Она подошла к священнику и попыталась успокоить его прикосновениями и словами. Но тот только сжался в комок.

Бриджит встала. Она закоченела от холода, дождь проникал в дверь часовни. Больше она не могла терпеть. Халдор, по крайней мере, теплый. Его руки не приколочены к кресту.

Она сгорбилась и побежала к шатру Халдора.

9

Она разбудила его, когда скользнула в постель, прижалась к нему и мгновенно уснула. Он лежал и думал: что же это значит? Просто замерзла? Нет, она могла бы лечь подальше и спиной к нему, как ложилась раньше. Она называла себя невестой Христа, но от природы была не менее пылкой и страстной, чем норвежские женщины. Неужели она испытывает к нему такое же влечение, как он к ней? Эта мысль чуть не заставила сжать ее в объятиях и обладать ею страстно и долго. Но он сдержал себя. Она устала. Пусть отдохнет.

К чему торопиться? Завтра день отдыха. Пусть она поспит.

Насладившись близостью ее тела, он поднялся, собрал одежду, которую она бросила в беспорядке, и повесил на крюк у огня, чтобы просохла. Набросив на плечи плащ, Халдор откинул полог. Он прошел к тлеющему костру и взял уголь, чтобы разжечь жаровню. В шатре у него всегда были пища и вино – ведь ему приходилось принимать гостей. Он нарезал мясо и стал жарить его на углях.

Запах разбудил Бриджит. Она села на постели. Нежно-розовые груди с темными сосками как будто разогнали полумрак. Короткая каштановая прядь упала на лоб.

– С добрым утром! – приветствовал ее Халдор. – Ты, должно быть, проголодалась. Позавтракай.

Она улыбнулась, а затем, когда полностью отошла от сна, насторожилась.

– Не бойся. – Халдор положил мясо на блюдо и сел на край постели. Его пальцы погладили щеку девушки, а затем приподняли ее голову за подбородок, чтобы были видны глаза. – Ты хорошо служишь мне.

Она поморщилась.

– Но я мало получаю за это.

– Ты будешь свободна, я же сказал. И, если захочешь, вернешься к отцу. И, может быть, мы заключим союз, который послужит тебе защитой. Но если… – Халдор помолчал несколько секунд. – В противном случае тебе лучше… – Он замолчал. – Об этом потом. Ешь.

Она увидела, что он приготовил, и крайне удивилась.

– Ты это сделал для меня?

Он кивнул.

Пища и вино ударили в голову Бриджит. Все-таки она была ужасно голодна. Съев мясо и даже обглодав кости, она откинулась на подушки и быстро сказала:

– Халдор, ты поклялся не причинять мне вреда. А как относительно ребенка?

– Что? – изумился он.

Она медленно улыбнулась:

– А ты не заметил? А еще семейный человек. Я жду ребенка.

«Мой, Ранульфа или кого-нибудь из тех шестерых?» – пронеслось в голове Халдора.

– Я… я ничего не смогу сделать для него, если ты останешься здесь.

И тут же – о, как она прекрасна! – он горячо заговорил:

– Но, Бриджит, если ты поедешь со мной в Норвегию, я признаю его своим. И потом у нас еще будут дети – и дочери, и сыновья. По законам нашей страны побочные дети имеют такие же права, как и законные. И жена моя будет только рада новым доскам в стенах нашего дома.

«О, у меня голова идет кругом», – подумал он.

– Ты предлагаешь мне больше, чем Господь, – слабо отозвалась она.

Халдор сбросил плащ и приблизился к ней. Она не оцепенела в ожидании новых страданий, но протянула к нему руки, обвила его шею. И Халдор, вспомнив, что он ни разу не смог подарить ей высшего наслаждения, на этот раз вошел в нее медленно и нежно, забыв о себе ради удовольствия девушки. И когда наконец из его груди вырвался крик, она вскрикнула тоже.

10

Бриджит вскрикнула не потому, что ей было тяжело под Халдором. Она дрожала и прижимала его к себе. Так вот это чудесное ощущение, которого она поклялась не испытывать никогда! Теперь все ее клятвы разлетелись вдребезги.