Демон острова Скаттери - Пол Андерсон

Бриджит расстелила простыни на берегу, а сама вернулась в библиотеку. Вдруг удастся побыть одной. А что, если она задержится? Халдор может уснуть без нее.

На этот раз она взяла евангелие. Она давно не слышала слов Божьих. Девушка склонилась над страницами, стараясь погрузиться в святое писание.

Она прочла несколько глав Иоанна, и вдруг порыв ветра перевернул страницы и задул лампу. Бриджит подняла глаза. В проеме двери стоял человек. Девушка вздрогнула, не сразу узнав Халдора.

– Уже поздно. Буря все усиливается, – сказал он. – Идем спать.

Бриджит, не прекословя, положила книгу в сумку и пошла за ним.

В шатре, стараясь отдалить ненавистные минуты, она поинтересовалась:

– Ты говорил, что плавал в северных морях и видел то, о чем писал Брендон.

Халдор, сидя на постели, снимал сапоги.

– Да. Взгляни на эту кожу. – Он вытянул ногу, чтобы Бриджит рассмотрела сапог. – Она оттуда. – Он снова устремил взгляд куда-то к далеким горизонтам. – Мой первое торговое плавание на север! – Он печально улыбнулся. – Это очень холодная страна, но женщины горячие. О, это было благословенное время, когда я гостил там!

Бриджит съежилась. Как может он похваляться, что знал многих женщин, и с такой теплотой вспоминать о них? Ведь у него есть жена и законные дети!

Халдор опустил ногу и стал раздеваться.

– Это были хорошие времена. Но теперь мы здесь.

Бриджит села рядом с ним. Будет ли он вспоминать и о ней? Возможно, если она умрет. Бриджит задрожала. Халдор обнял ее, привлек к себе, и она не оттолкнула его горячее жадное тело.

Утро пришло ласковое и теплое. Бриджит проснулась одна. Викинги уже уплыли. Не успокоятся, пока не разграбят весь остров. Девушка перекатилась на спину, потянулась и села. Закружилась голова. Слабость от недоедания, конечно. Разве ей не хватает пищи?

Она спала совсем обнаженная и теперь окинула взглядом свое тело, совершенно белое на темном меху шкур. Голубые вены выступили на распухших грудях. Нет, этого не может быть! Но ведь прошли уже все сроки! Да нет, не может быть! Она напрасно беспокоится. Ведь она была так осторожна. Бриджит откинулась на простыни и потянулась за одеждой. И вдруг к горлу подступила тошнота. Она сделала глубокий вдох. Ну вот, теперь лучше. Она слабо улыбнулась. А еще говорят, что Святой Шон делает бесплодной женщину, которая ступит на этот остров.

Ей очень хотелось закутаться в мех и уснуть, но пора было вставать и заниматься делами. Со вздохом она начала натягивать одежду.

Ранульф, беспомощно распростертый на постели, встретил ее улыбкой. Он старательно выговаривал гэльские слова:

– Мой отец оставил подарок. – Он кивнул одному из тех, кто присматривал за ним ночью, и сказал что-то по-норвежски. Человек приподнял его и положил под спину доску, обтянутую овечьей шкурой. Бриджит осмотрела сооружение. Доска была на кожаных петлях, что позволяло закреплять ее под любым углом. Она наклонилась к доске и разглядела языческий знак – молоток!

– Это сделал мой отец! – гордо сказал Ранульф, откинулся на доску и не упал на бок.

– Так вот чем он занимался под дождем. – Бриджит приготовила пищу Ранульфу. Теперь у него был волчий аппетит.

Покончив с делами, она направилась было в библиотеку, но вместо этого повернула к святому источнику.

Она уже чувствовала себя гораздо лучше. Под ногами стлалась мягкая, нежная зеленая трава. При дневном свете источник не казался таким зловещим. В нем отражалось голубое небо. Родник не был глубок. Она могла достать дно, не замочив локтя. Вокруг стоял густой запах мха. Тихо журчала вода, вливаясь в бассейн.

Она попила воды и вытерла лицо.

– Святая Бригитта, помоги мне! Я хотела умереть девственницей. Избавь меня от ребенка! – Она закрыла глаза, чтобы произнести молитву, но унеслась мыслями в прошлое…

Полумрак. Женщина, распростертая на окровавленных опилках. Волосы спутаны, намокли. Лицо землистое. (Бриджит прикусила губу, чтобы сдержать крик.) В воздухе стоит смолистый запах трав, которыми окуривают комнату. Темная фигура приподняла голову женщины, чтобы дать ей напиться. Но та не разжала сухих губ. Дыхание со свистом вырывается из ее груди. Темная фигура заговорила: «Роды прошли очень плохо. Конейль будет оплакивать свою любимую рабыню. Но ее не спасти. Жалко. Она хорошо служила нам».

Бриджит заплакала. Тот ли она выбрала путь? Ступила ли на него из страха или из любви к Господу?

– В этих краях уже ничего не осталось, – заметил Халдор.

Смеркалось. Викинги только что вернулись. Халдор бросил на пол мешок.

– Быстро же вы все разграбили. Герои… Выгнали несчастных из их домов. – Она отодвинулась на край постели, в самый темный угол.

Халдор встал перед ней. От него пахло дымом сожженных домов.

– Если твой народ слаб и не может защитить себя, то он не заслужил лучшей судьбы. – Она вздрогнула. Вдруг он ударит ее? Нельзя бояться! – Ты сама это знаешь. Я не буду бить тебя. Но что тебя тревожит?

«Если я не скажу сейчас, то потом не осмелюсь».

– Я не могу молиться Господу. Церковь поругана, монахи лежат мертвые, и ты держишь меня здесь, как рабыню. – Она посмотрела ему в лицо. – Я лечу твоего сына, ты полностью поручил его моим заботам, а о моих нуждах совсем не думаешь.

Халдор нахмурился.

– Чего же ты хочешь от меня?

– Ты знаешь. Оставь меня в покое. – Она не хотела, чтобы Халдор видел ее слезы.

Он долго смотрел ей в лицо.

– Как хочешь. Мы уплываем на рассвете. На несколько дней. Ты останешься с Ранульфом и двумя ранеными. – Он снял сапоги и посмотрел на нее с удивлением. – Тебе не обязательно спать на полу. Я же сказал, что не прикоснусь к тебе сегодня ночью.

Она колебалась, но потом улеглась вместе с ним.

В небе носились птицы, оглашая своими криками пустынный берег. Корабли викингов уже вышли в глубокие воды. Бриджит свернулась клубочком в мехах.

Когда она проснулась снова, все было уже тихо. Халдор оставил на ее попечение не только сына, но и весь лагерь. Девушка поднялась, борясь с тошнотой, оделась.

Ветры проносились над притихшим островом. Залив, где раньше стояли корабли, опустел. О шатрах, напоминали только следы столбов да вытоптанная трава. На месте большого костра дымились угли. Впервые Бриджит осмелилась взглянуть на башню.

Она стояла нерушимо. Язычники не сожгли ее. И книги в безопасности. Но в ушах еще звучат крики монахов. Их неосвященные могилы на берегу реки уже заросли травой.

Она побрела сквозь утренний туман к дому, где были Ранульф и два друга, ухаживающие за ним.

Теперь она осталась одна с ними тремя. По опухшим лицам юношей она поняла, что пили всю ночь. От Ранульфа она не ждала подвоха, но эти двое из его банды… Это они мучили ее совсем недавно. Она знала всего с десяток норвежских слов, а они совершенно не понимали ее языка.