Влечения - Юна-Мари Паркер

Явившись в участок, она узнала, что делом Монтклер занимается детектив О'Хара, и сразу прошла к нему. Но едва она закончила свое вступление и взглянула на него, ее охватило неприятное чувство. Она поняла, что ей попросту не верят. Ни единому слову!

— Я не слепой, мисс, — проговорил он. — Но вот убейте меня, я пока не наблюдаю никакого криминала! Какой-то парень открывает какое-то окно. И что? Что это нам дает?

Несмотря на свою ирландскую фамилию, говорил он как уроженец Бронкса.

— Не какое-то, а то самое! — поправила его Ребекка. — Смотрите! На первом снимке он стоит перед этим окном в библиотеке. Шторы задернуты. Я могу доказать, что это именно то окно, из которого позже выпала Марисса Монтклер. Вот он повернул голову! Он явно проверяет, не наблюдают ли за ним. А здесь, на второй фотографии, мы видим его повернутым к нам спиной. Он отпирает щеколду окна. На третьем снимке… — Ребекка ткнула пальцем в глянцевое фото восемь на десять дюймов, — он уже выпрямился, и рука его вытянута вперед. Он поднял раму до высоты своего плеча. Ну, видите? Теперь четвертая фотография. Он поправляет шторы, чтобы они снова закрылись. И последний снимок. На нем он, как и на первом, проверяет, не следят ли за ним, и готовится отойти. Это ясно видно по всей его позе.

О'Хара взглянул на нее почти с жалостью:

— В квартире было душно, что неудивительно — народу набилось как сельдей в бочке. Какая-то добрая душа открыла окно, чтобы впустить немного свежего воздуха. Ну и что в этом противозаконного? — Он тряхнул головой, и с его темных волос на шею скатилась капелька пота. — Убийством тут пока и не пахнет, дорогая. Напротив, ваши снимки лишний раз доказывают, что произошел несчастный случай. Ну разве не так?

Своими словами он напрочь отметал теорию Ребекки, и она сама уже было засомневалась на минуту. А О'Харе между тем этого показалось мало, и он продолжил:

— Кстати, почему бы нам не допустить, что это один из тех официантов, которые обслуживали вечер? Эти ребята всегда ходят в таких вот белых пиджачках. Парнишка просто выполнял свою работу, если уж на то пошло. Вполне возможно, что его попросили открыть то злосчастное окно! Неужели же за это мы теперь станем вешать на него убийство?

Ребекка выпрямила спину, сложив руки на груди, и обратила на детектива суровый, упрямый взгляд:

— В квартире сэра Эдварда работали кондиционеры. Я своими ушами слышала, как он просил слугу включить их. Зачем официанту понадобилось открывать окно? — Помолчав, она добавила: — И потом я хорошо помню, что в комнатах не было так уж душно.

Детектив О'Хара шумно вздохнул.

— Послушайте, с чего вы вдруг решили, что это было убийство, когда и ежу понятно, что произошел несчастный случай. Не знаю… Но если вам от этого станет легче, знайте, что я отнесу эти снимки — а заодно и все остальные, которые вы пожелаете нам предоставить, — своему начальству. И если они заслуживают внимания, будьте спокойны, от них так просто не отмахнутся.

С этими словами он порывисто вскочил из-за стола и скосил глаза на дверь. Ребекка поняла намек и, неохотно поднявшись со своего места, перекинула фотосумку через плечо.

— Спасибо, — спокойно поблагодарила она. — Делайте, что хотите, но я вам еще раз говорю: та девушка, Марисса Монтклер… она не выпала из окна. И не сама прыгнула вниз. Я просто уверена: ее столкнули. Повторяю, буквально за несколько минут до того, как это случилось, она о чем-то умоляла сэра Эдварда. Но тот не придал никакого значения ее словам. Тогда убийце каким-то образом удалось затащить ее в библиотеку, и там он вытолкнул бедняжку из окна.

О'Хара нахмурил кустистые брови и столь же упрямо произнес:

— А я вам говорю, что вы ошибаетесь. Мы точно знаем, что она не удержала равновесие на скользком полу и выпала. Один из гостей все видел.

— Кто?! — потрясенно воскликнула Ребекка. — Вы хотите сказать, что кто-то своими глазами видел, как она падала? Но я же помню, как все начали кричать, когда это только случилось. Это для всех гостей явилось полной неожиданностью!

— И тем не менее у нас есть свидетель, — невозмутимо сказал О'Хара и быстро добавил: — Всего хорошего, мисс.

Ребекка вышла из полицейского участка и, пребывая в глубокой задумчивости, быстро пошла по улице. Кто-то очень хочет, чтобы версия о несчастном случае в деле Мариссы Монтклер стала окончательной. Ребекка почему-то была уверена, что за этим стоял Брайан Норрис, и ей сейчас не давал покоя уже другой вопрос: зачем он это делал? Чтобы избежать скандала, способного повредить деловой репутации треста «Толлемах»? Или чтобы отвести угрозу лично от себя?

До агентства Стирлинга Хартфелдера было рукой подать. Ребекка ускорила шаг, желая как можно быстрее оказаться там. Город был тих и пустынен в этот первый день наступившего нового года. Магазины не работали. Но она точно знала, что Стирлинг сейчас на месте и у него полно дел. Ей хотелось поскорее увидеться с ним. Новогоднюю ночь он провел у родителей в Коннектикуте, но сегодня должен был вернуться с самого утра в агентство, где ждала работа. Завтрашним выпускам газет понадобятся фотоснимки, как и в любой другой день, а Стирлинг не упускал возможности подзаработать. Эту черту характера она подметила в нем сразу же после их знакомства.

Четыре года назад шеф фотоотдела «Нью-Йорк таймс» посоветовал Ребекке нанять личного агента.

— Тебе нужен человек, который станет представлять твои интересы на рынке, — сказал он. — Твое дело — щелкать кнопкой фотоаппарата, а не бегать по городу в поисках мест размещения своих снимков. А хороший агент будет еще и выбивать для тебя заказы.

— Сколько они берут обычно? — спросила Ребекка. Она заинтересовалась предложением. Нетворческая часть ее работы нравилась ей не меньше творческой, но в последние месяцы стала отнимать неоправданно много времени, и Ребекка была не прочь переложить ее на чужие плечи.

— Десять процентов плюс стоимость проявки и печати пленок. Я сведу тебя с лучшим агентом во всем Нью-Йорке. Его зовут Стирлинг Хартфелдер, а его агентство является одним из ведущих и одним из самых процветающих.

— Стирлинг? Какое странное имя!

— Его так назвали в честь матери-шотландки. Это была ее девичья фамилия.

— Вы думаете, он станет сотрудничать со мной?

Ребекку заверили, что тут двух мнений быть не может, ибо агентство Хартфелдера повсюду разыскивает именно таких молодых фотохудожников, как она. Одаренных, энергичных и честолюбивых.

Стирлинг понравился ей сразу. Тридцатилетний житель Нью-Йорка, с умными и веселыми карими глазами, красиво очерченными губами с чуть приподнятыми уголками, что придавало лицу Хартфелдера жизнерадостное выражение. Пока он просматривал ее работы, которые она принесла с собой на встречу, Ребекка сидела напротив него на стуле вся ни жива ни мертва, с бешено колотившимся сердцем и отчаянной надеждой на то, что они друг друга устроят.