Сексуальная жизнь наших предков - Бьянка Питцорно

– Говорит, твоя бабушка и тётя Консуэло из дома и носу не кажут. Разве мама тебе не говорила?

– Нет. Мы общались только вчера вечером, но она мне ничего не сказала. Но ты же знаешь, как это бывает. К счастью, помешательство бабушки Санчи нас не касается. Так что не волнуйся, тётя Адита.

Видимо, скандал в Доноре не был таким чудовищным, как утверждала Лауретта, если уж Грация о нем не знала или не посчитала достаточно важным, чтобы обсуждать с дочерью. Ада решила не перезванивать кузине, как обещала, чтобы рассказать о своих впечатлениях от статьи: «А то мне своих неприятностей мало! – мысленно возмущалась она. – Ещё и эта истеричка на мою голову! Посмотрим, хватит ли ей наглости позвонить самой. Пошлю её лесом, клянусь!»

Когда позвонила Дария, чтобы, как обычно, поболтать перед сном, они от души посмеялись над предполагаемым скандалом.

– Твои родственники будто вчера из Средневековья вышли, – заметила подруга. – Вот уж фанатики! Только знаешь что? Мне вдруг захотелось вернуться в Ордале, чтобы получше рассмотреть эти картины. Никогда бы не подумала о них в связи с тосканским маньеризмом или фламандцами.

После ужина, когда Ада, уже в пижаме, смотрела по телевизору старый черно-белый детектив, снова зазвонил телефон.

– Лауретта, кончай уже! – воскликнула Ада, услышав срывающийся от слез голос кузины. – Завязывай. Я не собираюсь поддерживать твою экзальтированную паранойю.

Кузина на другом конце провода всхлипнула, не в силах произнести ни слова.

– Чего ты хочешь и зачем все время названиваешь, если не можешь сказать хоть что-нибудь разумное? Что ты за дурища, если из-за такого пустяка трагедию устроила? Делать больше нечего?

– Ада, Адита, понимаешь... – бормотала Лауретта. Потом послышался приглушенный мужской баритон, шумное движение, сдавленные рыдания, и в трубке раздался строгий голос Джакомо Досси:

– Ада, на этот раз дело серьёзное, и вопрос не в паранойе моей жены. У вас большие проблемы. Мне нужно как можно скорее поговорить с Джулиано.

– Прости, Джакомо, я не понимаю. Из-за чего у нас проблемы?

– Не из-за чего, а из-за кого. Из-за ваших кузенов – обоих Аликандиа, Джулио Артузи и молодого Дессарта. Они подали в суд о признании вашего дяди недееспособным. На вас двоих, доктора Креспи и экономку. Пытаются оспорить завещание.

– Прости, но они уже делали это – в кабинете нотариуса. Повозмущались, конечно, только Олдани сказал, что все по закону.

– Они утверждают, что вы промыли старику мозги. Что Армеллина и доктор, при молчаливом соучастии Лауретты, долгое время давали ему лекарства, чтобы одурманить и лишить беднягу воли. Вот почему в июне, когда у него был инсульт, его не отвезли в больницу – опасались, что там их выведут на чистую воду. И ещё кузены намекают, что дядя Тан, возможно, умер от передозировки психотропных препаратов.

– Они там что, с ума посходили? Да кому это нужно?

– Твои тётки и их мужья готовы это засвидетельствовать. И кое-кто из кузин – они, наверное, ожидали получить долю, равную вашей, а их вставили в завещание между горничными и привратником.

– А что насчёт моего участия в этом заговоре?

– О тебе они пишут совершенно чудовищные вещи, Ада, мне даже стыдно читать. Может, нашему адвокату лучше поговорить с Джулиано?

– Я уже взрослая, Джакомо, мне почти сорок лет, я способна решать сама. А потом, извини, что я могла сделать такого, что хуже отравления?

– Слушай, я в это не верю, а упоминаю только потому, что тебе лучше об этом знать, когда придётся защищаться. Они говорят, что между тобой и вашим дядей, ещё когда ты была девчонкой, началась кровосмесительная связь. Вот почему он так никогда не женился: ты его шантажировала, могла погубить его репутацию. И вроде как эта история началась, когда тебе было двенадцать.

– Двенадцать! Вот ведь свиньи! И главное, они ведь сами тогда пытались нас лапать, меня и Лауретту. Особенно Романо.

– Подожди, это ещё не конец. Они утверждают, что дядя был у тебя в руках, потому что ты до совершеннолетия четыре или пять раз сделала аборт.

– Поверить не могу...

– Я тоже. Но я читал копию искового заявления, написанного их адвокатом.

– Бабушка Ада была жива: она умерла, когда я уже уехала в Болонью. Значит, всё это происходило у неё на глазах? Возможно, даже с её согласия?

– Вы часто путешествовали вместе с дядей, ты и Лауретта.

– А зачем нам нужна была твоя жена? Свечку держать?

– Не шути так, Ада.

– Я не шучу, но это какой-то абсурд. Кто поверит в такую ерунду?

– Я не закончил. Кузены требуют эксгумацию тела вашего дяди. Они хотят доказать, что он был отравлен, накачан психотропными препаратами и не мог мыслить здраво. Что вы заставили его написать завещание и следовать вашим указаниям, словно зомби, даже если не были с ним, когда он ходил к нотариусу. Я уже говорил с адвокатом, и он сказал, что мы должны разрешить вскрытие.