Сексуальная жизнь наших предков - Бьянка Питцорно

выходит, ублюдок, бастард? Его-то имя написано ясно. Какой позор! Тётя Санча и тётя Консуэло уже сказали, что и носу на улицу не высунут: у них просто не хватит смелости взглянуть людям в глаза.

– Диего, фра Гвальбес... теперь я, кажется, начинаю понимать... Не смеши меня, Лауретта, с тех пор прошло четыреста лет! Тётя Санча, тётя Консуэло, да и мы с тобой имеем к этим беднягам такое же отношение, как к Адаму и Еве. Или, если хочешь, к Люси, праматери всего человечества[82].

– Говори за себя, Люси была темнокожей.

– Слушай, я правда не знаю, что сказать. Признаю, для наших тёток это может быть довольно неприятно, но представить, что и тебя это затронет... Помнишь, как мы смеялись над аристократическими замашками бабушки Ады, когда с ней жили?

Лауретта на том конце провода расплакалась.

– Ты не понимаешь, просто не понимаешь...

– Ладно, ты права, я действительно ничего не понимаю, и у нас с тобой получается односторонний диалог. Сделай вот что: пришли мне газету, и я перезвоню, как только прочту статью.

Утром в среду почтальон принёс в пансион заказное письмо с воскресным приложением к главному донорскому ежедневнику. Оскорбительная статья занимала весь центральный разворот. Текст перемежался цветными иллюстрациями (фотографией Чечилии Маино за работой и несколькими репродукциями) и был подписан журналистом, известным обзорами текущих событий. Две строчки заголовка красовались на первой странице.

Увидев их, Ада была поражена в самое сердце:

ТАЙНА ЗАГАДОЧНОГО ХУДОЖНИКА РАСКРЫТА

«МАСТЕР ИЗ ОРДАЛЕ» НАКОНЕЦ-ТО ОБРЁЛ ИМЯ:

РУТИЛИЙ ФЛАММИЙ ПО ПРОЗВИЩУ КОРТОНЕЦ,

проклятый художник, преступник, как и Караваджо,

прелюбодей и убийца, зарезанный в пьяной драке.

Однако его творения, по мнению экспертов, божественны.

Молодая, но уже довольно известная искусствовед Чечилия Маино в конце концов сумела атрибутировать и назвать имя автора алтарного образа (и многих других картин нашего региона), до вчерашнего дня известного как «мастер из Ордале» и ложно причислявшегося к ломбардской школе. Другие эксперты-консультанты городского управления культуры подтверждают, что речь, вне всякого сомнения, идёт о работавшем в Нидерландах в конце XVI века тосканском художнике, который подписывался как «Рутилий Фламмий, Кортонец».

На фото: слева – д-р Чечилия Маино, в течение двух лет по поручению Министерства культуры занимавшаяся каталогизацией произведений искусства XVI века в нашем регионе. Справа – алтарный образ (Ордальский собор).

Открытие произошло благодаря странному совпадению. Руководствуясь указаниями известного голландского торговца предметами искусства, д-р Маино последовала за неизвестным художником в Амстердам, а затем в Брюгге, где обнаружила расписанную рукой «мастера» доску с подписью и датой: «1583». Доска изображает Мадонну на престоле с младенцем, идентичным как по физиономическому сходству моделей, так и по композиции, живописному стилю и колориту, с росписью, обнаруженной недавно в часовне Сан-Панталео, расположенной в сельской местности в пяти километрах от Ордале.

На фото: слева – Мадонна на престоле из Амстердама (частная коллекция, Брюгге); справа – сравнительные фрагменты двух надписей «Diego filius».

Прежде всего, даже раньше портретных особенностей обеих моделей, в глаза бросается разительное сходство огненных волос младенца Иисуса на обеих досках. Также в обеих картинах наличествует небольшая, но крайне любопытная деталь: надпись «Diego filius» по краю одеяния божественного младенца.

Эта надпись отсылает нас к истории региона и позволяет пролить свет на ещё одну неразгаданную тайну, касающуюся смерти Панталео Гвальбеса, монаха-художника, который, как считалось, стал жертвой случайного падения с лесов в процессе росписей Ордальского собора.

В ходе исследования д-ра Маино выяснилось, что произошедшее правильнее трактовать как убийство. Человеком, столкнувшим Гвальбеса с лесов, был его соперник-художник, Рутилий Фламмий по прозвищу Кортонец, а причиной стала женщина.

Об этом рассказывает фламандец Мандель ван Карер, подражатель нашего Вазари, который в своём трактате 1607 года «Книга о живописцах» привёл жизнеописания многих более или менее известных художников, своих земляков и современников.

На фото: «Страшный суд», незавершённая фреска Панталео Гвальбеса (Ордальский собор).

Ниже мы попытаемся обобщить наиболее важные сведения.

Настоящим именем того, кто до вчерашнего дня звался «мастером из Ордале», было Дуччо (Гвидуччо) Бисдомини. Происхождения он был весьма скромного (рождён в тюрьме близ Кортоны около 1535 года проституткой, арестованной за бродяжничество, отец неизвестен), вырос в сиротском приюте и неполных пятнадцати лет отправлен во Флоренцию, где поступил учеником в мастерскую Понтормо. Там он выделялся не столько быстротой и лёгкостью изучения манеры своего маэстро и тонкостей тосканского маньеризма в целом, сколько самоуверенностью и тем, что готов был увиваться за каждой юбкой и драться с соперниками, как в любви, так и в живописи, до последней капли крови. Из-за вспыльчивого, раздражительного характера и ярко-рыжего цвета волос его и прозвали