Кварталы Нелюдей - Кейт Ивен

Давай лучше подумаем о…

Не надо!!!

Лестница привела меня на круглую площадку, пол которой был выложен мрамором, стены — тёмными дубовыми панелями. Справа было высокое арчатое окно, занавешенное тюлем, остальную стену занимало несколько блестящих от лака дверей. Одна из них принадлежит Джоунзу.

Ух, как хорошо я знаю, какая именно!

Бесшумно ступая по мраморному полу, я подошла к окну и, отведя в сторону занавеску, всмотрелась в до боли родной пейзаж: зеленеющее море деревьев, из которых нет-нет, а выглядывает серая черепица крыш или парковые аллейки. Ближе к горизонту деревья сменяются зелёной равниной, которую пересекает серая змейка шоссе и исчезает где-то под голубым небом. А в небе — солнце и крутобокие корабли-облака из сахарной ваты.

Восемь лет из года в год я почти каждую неделю вижу эту картину. С тех пор, как стала ученицей Саноте и растоптала свой образ ангелочка. Восемь лет… Лето, осень, зима, весна — а в ней ничего не меняется кроме красок…

Что ж, Кейни, смотри внимательней и запоминай каждую деталь. Вряд ли ты вернёшься сюда. К худу это или, наоборот, к добру — не важно. Смотри и запоминай.

В этот летней полдень на площадке царила тишина и одиночество, так что мне никто не мешал. Я бросила прощальный взгляд на деревья за окном, потом на старую знакомую фуксию на подоконнике… и развернулась на сто восемьдесят градусов: на первом этаже зазвучали торопливые шажки. Очень лёгкие, значит, бежит ребёнок.

Н-да? Ну сейчас посмотрим.

На второй этаж, взлетела запыхавшаяся и раскрасневшаяся Элен-Люси. Я не стала удивляться, увидев её, и только лишь улыбнулась: на ней были прямые синие джинсы и серая футболка с номером 13.

Перевоспитывается. Эт хорошо.

— … Фух!.. Это… а я боялась, что не застану тебя! — девчонка отчаянно схватилась за бок и согнулась пополам, шумно дыша. — Эдуард сказал, что тебя забирают… Это правда?

Я кивнула.

Да, и правда ещё многое дру…

ЦЫЦ!!!

— Жа-а-алко! — разочарованно протянула Элен и, так полностью не разогнувшись, поковыляла к окну. — А я-то уж надеялась!.. Мистер Джоунз сказал, что где-то через месяц, в начале августа то есть, мы, наверное, поедем в лагерь на море. Представляешь?! На море!

В её глазах плясал такой щенячий восторг, что я вяло улыбнулась. Сама люблю воду, и в иной час порадовалась бы вместе с этой малявкой, но сегодня у меня получится радоваться только за кого-то одного. Поберегу-ка я лучше свою радость.

На чёрный день. Замаринуем и поставим в погреб.

— Ну что ж, — вздохнула я, отлепив пересохший язык от нёба, — поедете без меня.

— Да ну! Без тебя будет уже не так! — скривилась Люси и, выпрямившись, убрала руки с левого бока.

— Кто тебе такое сказал?

— Все говорят. И Никита, и Джо, и…

— Кейни? — одна из чёрных лакированных дверей внезапно отворилась, и в коридор вышел мистер Джоунз, одетый в безукоризненный костюм серого цвета. — Ты заставляешь нас ждать… Здравствуй, малышка, — это он кивнул вмиг подобравшейся Элен, которая испуганно брякнула:

— Здрасте…

— Вы, конечно, нашли, кого присылать, — я не упустила шанса возмутиться. — Неужели только Эдуард попался под руку?

А чё вы, плохо скоротали те полчаса?

Просто отвратительно!!!

— Ну, уж извините, мадам, — развёл руками тёмноволосый мужчина и раздражённо добавил. — Заходи давай.

Он скрылся в своём кабинете, оставив дверь открытой, но я не спешила туда войти. Успею ещё!

Подойдя к Люси, я наклонилась к её уху и прошептала:

— Будь хорошей девочкой.

Как я!

Справа и слева были высоченные шкафы, все заставленные книгами с красивыми, расписанными золотистой краской переплётами, прямо по курсу

— стол красного дерева, заваленный какими-то бумагами, а за ним окно. На полу ковёр. Это общее описание кабинета мистера Джоунза, потому как на самом деле существует масса интересных мелочей вроде висящих на стенах картин, украшающих полки синих кристаллов, чучела ворона, резной пепельницы и так далее.

А что там про чьё-то чучело?..

Да на кой оно мне сейчас?! Я же не на экскурсию пришла!

Фи, как грубо!

Мистер Джоунз сидел за столом в своём кресле и просматривал какие-то документы. Когда я вошла, он не поднял на меня глаз, лишь жестом показал закрыть за собой дверь.

Ага, сварить кофе и принести в зубах тапочки!

Я поспешила выполнить его указ и заметила, что кое-что в обстановке его кабинета изменилось.

Может, полы помыли?

Да нет. Перед столом — два мягких кресла, которых раньше в этой комнате вообще не было.

У кого это он, интересно, спионерил сие достояние?.. Так что с креслами?

Ничего. Сейчас они пустуют, потому что Даладье, как всякие воспитанные люди, поднялись мне навстречу.

Мистер Даладье был высоким и чуть сутулым мужчиной с сухим, холодным и очень надменным квадратным лицом, выбритым чуть ли не до младенческой гладкости. Седина зачесанных назад волос гармонировала с рыбьими глазами, взгляд которых очень хотел заставить меня содрогнуться, сжаться в испуганный комочек, но в гробу я видала вот таких вот с вот такими вот взглядами!

В бездушных глазах пана Даладье невозможно было что-то прочесть, поэтому я решила в них больше никогда не заглядывать, как не заглядывают в пустой фотоальбом, и лишь осмотрела одежду своего нового опекуна: дорогой серый костюм, рубашка на тона два темней и начищенные до блеска туфли.

Я всегда с первого раза распознаю тех, кого возненавижу.

Даладье, видимо, тоже, так как неприязненные взгляды, которыми мы обменялись напоследок, были почти одинаковы: «папочки» у меня не будет.

Миссис Даладье заинтриговала меня куда больше, может быть потому, что я ещё никогда в жизни не встречала таких, как она. А она была худенькой неуверенной женщиной за тридцать пять с ростом, превышающим мой сантиметров на десять, ну, плюс ещё каблуки. Её тёмные, коротко стриженные и тщательно уложенные волосы, в отличие от волос мужа, ещё не затронула седина.

Главным образом потому, что они крашеные.

Да знаю я, не мешай!

Глаза у этой женщины были карие и, как это ни странно, очень добрые.

Да и вообще, как я вижу, вся она выражает детскую чистоту и наивность. С иконы Божьей Матери что ли срисована? Куда ни глянь — плагиат…

Но в её взгляде, в уголках плотно сомкнутых губ была какая-то горечь. Я готова биться об заклад, что если уж она не послушна каждому слову мужа (а это угадывалось в том, как неуверенно она стискивает маленькую кремовую сумочку с настоящей жемчужной отделкой), то уж точно глубоко несчастна с ним. На ней был, несмотря на жаркий день, элегантный брючный костюм цвета кофе с молоком, на шее — золотая цепочка.