Кварталы Нелюдей - Кейт Ивен

Вот такой милой женщиной была миссис Даладье. Я смотрела в её глаза с едва различимыми сеточками морщин в уголках и понимала, что бить вазу династии Дзынь о голову её чихуа-хуа точно не буду. Во-первых, не хочу, во-вторых, совесть не позволит, и в-третьих, нет у неё никакого чихуа-хуа. У неё вообще никого нет.

— Мистер и миссис Даладье, это Кейрини Лэй Браун, — произнёс мистер Джоунз, вставая со своего места. — Вернее, теперь — Кейрини Лэй Даладье.

— Здрасте, — брякнула я и подумала, что, может, надо было ещё книксен сделать?

Угу, и песенку спеть, и станцевать.

— Кейни, это Мадлен и Александр Даладье, твои опекуны или родители, зови на своё усмотрение, — продолжил директор приюта. — Надеюсь, ты помнишь, что сегодня тебя забирают из приюта.

Кого?!! Меня?!! Кто?!! Как?!! Когда?!! Почему?!!

Не придуривайся.

Алекс Дэ, как я его мигом окрестила, просто кивнул, а Мадлен дружелюбно улыбнулась и произнесла, делая несколько шагов мне навстречу:

— Привет, Кейни. Я твоя новая мама.

С этими словами она протянула мне свою чуть дрожащую руку, которую я пожала, с любопытством рассматривая её милое лицо. Чуть скосившись вправо, я встретилась с рыбьими глазами её мужа.

Всё ясно с этой парой. Типичный случай: она пай-девочка из приличной семьи, а он самовлюблённый тиран. Брак по расчёту и воле родителей.

Слушайте, Зигмунд Фрейд, а не заткнулись бы Вы!

Можно и заткнуться, отчего ж нет? Ты лучше вот на этого Дэ посмотри. Крайне подозрительный тип!

Ладно, я на всяких тиранов управу находила, найду и на этого. " Угадай, кто самый лучший в мире укротитель домомучительниц?!».

Карлсон.

— Мы заберём тебя сегодня домой, — с улыбкой продолжила Мадлен, — и там уже как следует познакомимся. Тебе приготовлена комната, не знаю, отвечает ли она твоим вкусам, но если что-то будет не так — я имею ввиду не только обстановку твоей спальни — ты говори, не стесняйся.

Я только кивнула. Уж кто-кто, а я стесняться не буду, особенно в выражениях…

— Ну тогда мы поехали, — Алекс Дэ повернулся к мистеру Джоунзу. — В два у меня совещание, так что надо поторопиться.

Директор лишь кивнул и вышел из-за стола проводить нас.

— Лэй, девочка, — ласково обратилась ко мне Мадлен, когда мы вышли на площадку, — у тебя есть вещи, которые ты хотела бы забрать?

Я призадумалось, медленно спускаясь рядом с ней по ступеням.

— Разумеется, нет, — не дал мне и рта раскрыть идущий за нами Даладье, — все её вещи — дома.

Ах вот ты как?!

— Есть, — я проигнорировала его слова так же, как люди игнорируют бульканье сливного бочка. — Я сбегаю за ними и вернусь, хорошо?

Надо было видеть, как вытянулась рожа мистера Даладье, когда я показала зубы в шесть рядов. Не зря же всё-таки Эдуард назвал моим именем пиранью! Уж на что он сукин сын, а тут, если быть откровенной, угадал, попал в яблочко.

Пусть возьмёт пирожок с полки.

С плохо скрываемым весельем я увидела, что Джоунз, идущей в хвосте нашей процессии, показал мне кулак.

Алекс Дэ, сверля во мне дырку рыбьими глазами, уже открыл было рот, чтобы высказать всё, что он думает о моих манерах (странно, где он их вообще нашёл?), как тут Мадлен несмело коснулась его плеча и торопливо произнесла:

— Александр, пожалуйста! Я не думаю, что Лэй будет брать много. Наверняка эта пара мелочей и фотографии! Не так ли? — она с надеждой посмотрела на меня, и взгляд у неё был затравленный. Может быть, поэтому вместо слов: «Я думала на буксире повезти за собой весь домик» я только кивнула:

— Конечно, миссис Даладье, всего несколько мелочей.

— Машина будет ждать Вас у ворот, — холодно ответил Даладье, а Джоунз за спинами супружеской пары задумчиво покачал головой, словно невзначай касаясь пальцами своей шеи в том месте, где у меня красуется укус.

В дом — уже и не свой — я ворвалась подобно тайфуну: такая же шумная, быстрая и приносящая убытки. Споткнувшись об полочку для обуви, я вывернула её содержимое на пол прихожей, но в последний момент ловко перепрыгнула через всё это, чтобы в секунду спустя перецепиться через свой домашний тапок и с грохотом растянуться во весь рост.

Кар-рамба!!!

— Киара! — позвала я, вскакивая на ноги. — Ты дома?!

— Никого нет, — из кухни вышла Ким и, оглянувшись, сонно посмотрела на меня. — У тебя что, ванильная фиеста была?

Ага, ванильно-эротическая!

— Эдуард заходил, — я метнулась в свою комнату за Скарлетт, Тэдди и завёрнутым в шуршащий пакет розовым платьем. Его, впрочем, я тут же бросила вошедшей в комнату Кимберли.

— Благодарю! — выпалила я, на мгновенье поравнявшись с ней и унеслась в зал.

У тя что, сапоги-скороходу на ногах? Чего это тебя носит туды-сюды? Сейчас ещё если сшибёшь угол, так до конца жизни ремонтировать будешь!

— На кой мне эта тряпка? Я же в неё не влезаю! — раздалось мне вслед, но у меня не было времени препираться.

Бросив все игрушки на диван, я начала торопливо хлопать ящиками шкафов, как совсем недавно в поисках аптечки, и в одном из них таки нашла ручку и лист чистой бумаги. Цапнув это добро, я хлопнулась на колени перед журнальным столиком и начала торопливо выводить чуть хромающие от спешки буквы:

" Уезжаю. Если хочешь дуться на меня — ради бога, я на это заслужила.

Ни в коем случае не попадайся Лал и не верь ей. Я не знаю, что она тебе сказала и что не сказала, я не знаю, что потом говорил Эдуард… Короче, это Лал убила наших родителей, она проклятие нашего рода, она укусила меня и сделала меня вэмпи, а теперь охотится за тобой. Тебя, думаю, она просто-напросто убьёт.

Береги себя, сестрёнка.

P. S. Не обижайся, но я заберу кой-какие фотографии.»

Как трогательно. Я аж прослезилась!

Бросив письмо на кухонном столике, я подхватила лежащие там под тончайшим слоем ванили фотоснимки и бросилась к выходу. Остановилась только взять из рук Ким Скарлетт, Тэди, обнять её и в последний раз взглянуть на свою крепость…

— Ну всё, пока! Иди уже, перед смертью не надышишься! — Жаниль вытолкнула меня на улицу. — Твоих новых предков нельзя заставлять ждать, учти.

— Знаю-знаю! — отмахнулась я.

Минут десять ушло на то, чтобы, свесив язык, по пересечённой местности достичь настежь распахнутых ворот Киндервуда, возле которых на белом гравии сверкал лимузин. Его смуглый седоволосый водитель в тёмно-синей двойке вылез наружу и теперь, сняв фуражку, флегматично курил. Похоже, ему было всё рано, прибегу я сейчас или через сто лет, а может, он был слишком хорошо воспитан, чтобы показывать своё раздражение.