Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1 - Екатерина Гичко

И, оскалившись, прорычал:

— Сегодня же верну императору!

Волна облегчения накрыла Дейну, и она выдохнула:

— Правда?

И тут же обругала себя за искреннюю, но очень поспешную и, самое страшное, радостную реакцию.

— А, может, и не верну! — взбесился наагалей.

Глава XLVI. Неприятности для хранительницы

— Господин, да пустите вы меня, — сквозь зубы цедила Дейна, изо всех сил пытаясь сползти с плеча наагалея.

— Куда? — с шальной улыбкой спросил наг. — За неприятностями? Под стрелы? Под нож? Каким образом ты желаешь умереть?

— Я не собираюсь умирать, — женщина из-под кудрявого чуба осмотрелась и с досадой отметила множество ошеломлённых взглядов, направленных на них. Всё же днём в коридорах дворца куда многолюднее, чем вечером, когда наагалей также на плече тащил её из купален.

— Тогда лежи куда положил, — улыбка мгновенно сошла с губ нага и на лице осталась только злость. — Иначе умрёшь от моих когтей.

— Не умру. Вы же наг и не сможете…

— О, — умилился Ссадаши, — так до тебя кое-что всё же дошло? Какая прелесть.

Дейна взбрыкнулась, и наагалей разъярённо зашипел:

— Не зли меня.

Как будто он добрел! Они пробыли у портного почти полтора часа, дожидаясь неведомо чего. Точнее, по истечении этого времени стало ясно, чего ждали, но увиденное Дейну не порадовало. Прибыл наагалей Вааш, крепко обеспокоенный и в сопровождении тюремной кареты — экипажа без окон, тщательно обитого железом. Туда и запихнули Дейну. Без господина. Который, как поняла женщина, вообще поехал в колеснице. Вообразив, какую дивную мишень он из себя представлял, Дейна тоже разозлилась.

Все полтора часа, пока они сидели в магазине, наагалей тщательно вытягивал из неё нервы, пытаясь добраться до совести. Дейна даже почувствовала вину, но наагалею всё же стоило поумерить аппетит и не терзать её дальше. К моменту, когда её запихнули в тюремную карету, женщина была так раздраконена, чтобы была готова выбить дверь с ноги. И сил бы хватило! Остановила её капля благоразумия, которую не успел слизнуть наагалей.

— У вас плечо костлявое, мне больно, — Дейна самым нахальным образом решила надавить на эти самые неведомые инстинкты.

Инстинкты не продавились.

— Если бы тебе в голову стрелка попала, было бы больнее, — промурлыкал Ссадаши.

— Если она попала в голову, я бы уже ничего не чувствовала, — в сердцах выпалила хранительница.

Наагалей встал как вкопанный, плечо под животом Дейны закаменело, и она горько обругала себя за необдуманные слова.

— Молчи! — страшно вращая глазами, прошипел Шширар.

— Не подсказывай, — хвост наагалея яростно вильнул из стороны в сторону. — Пусть она сама своими ручками себе погребальный костёр сооружает. Да, Дейна, ты же справишься сама?

Дейна прикусила язык. Окружающие их наги смотрели на неё с сочувствием и опаской. Наверное, переживали, что она ещё что-нибудь ляпнет.

— Господин, я могу дойти сама? Со свободными руками вам будет ловчее меня защищать, — попыталась быть хитрой Дейна, но наагалей не настолько потерял разум от гнева, чтобы купиться на такую простоту.

— Моя милая Дейна, — вкрадчиво протянул наг, — для твоей защиты мне хватит и хвоста. И этих червей. Никуда не годных… — охранники поёжились под пронизывающим взглядом красноватых глаз, хотя пронять многоопытных нагов рода Фасаш не так просто.

Ссадаши злился довольно часто, но как-то несерьёзно. Порычит, поскалится и спустя пару минут опять придёт в благожелательное настроение. Охранники знали эту его особенность и господского гнева не очень боялись. Просто некоторое время вели себя тихо и очень-очень покладисто, дабы не раздразнить господина уже всерьёз.

Но тут и дразнить не нужно.

В таком гневе наагалея не видели уже очень давно. Лет восемь уже, с тех пор как наагасахиа Шайлина, младшая дочь наагашейда, скатилась с лестницы по недогляду охраны. Когда явился повелитель, разбираться уже было не с кем, а дочь плакала от страха перед дядей Ссадаши.

Вот и сейчас Ссадаши был в таком гневе, что красная пелена застилала глаза, а кровь пульсировала в голове. И больше всего его бесил не неведомый стрелок, хотя разорвать его будет большим удовольствием, а опрометчивое поведение Дейны. Посмела прикрывать его, идиотка, не прожившая и полсотни лет! А потом ещё что-то лепетала про долг и обязанности. Где её папаша вообще ходит-бродит и как позволяет дочери жить в таком злачном месте как императорский дворец?!

Не удержавшись, Ссадаши прихватил женщину зубами за бедро и, дождавшись испуганного вздоха (увы, со стороны Шширара), разжал челюсти.

— Так бы и покусал мерзавку! Чтоб твоя Корона меня пришибла, а ты в следующий раз соображала, что творишь.

Дейна приоткрыла рот, но Шширар сердито на неё зашипел.

Было ещё кое-что, что непросто злило Ссадаши, а наводило на него испуганную оторопь. Он вспоминал, что не успевал что-либо сделать. Почему он не успел? Как такое могло произойти?

— Господин, куда мы? — рискнула спросить женщина.

— Туда, где я смогу от тебя избавиться!

Вот поганка! Ничего не сказала, звуком себя не выдала, но как сразу присмирела… Лишь бы не отвлекать господина от цели. Ссадаши даже ощутил то, чего уже пару веков не ощущал. Лёгкую обиду.

До кабинета императора наагалей в сопровождении своего хвостатого эскорта добрался очень быстро.

— Доложить его величеству, что наагалей Ссадаши део Фасаш испрашивает его аудиенции по важному вопросу, — велел Шширар стоящей у дверей охране.

Те смерили взглядом Дейну, её видимую нижнюю часть, и один из мужчин, постучавшись, скрылся в приёмной. Менее, чем через минуту, он приглашающе распахнул дверь.

— Подождите немного, наагалей, — попросил уже секретарь императора, торопливо шагая в сторону кабинета.

Ещё неделю назад подобная расторопность удивила бы Дейну. Но после близкого знакомства с наагалеем она сама была готова подогнать секретаря, пока у господина совсем не испортилось настроение и он не изменил решение.

— Прошу вас, — секретарь вынырнул в приёмную и с поклоном распахнул перед гостем дверь.

Ссадаши заполз в кабинет без охраны, с Дейной на плече и маской кокетливой любезности на лице. И тут же лучезарно улыбнулся графу Мосце и императору.